ОДУВАНЧИКИ.
Сценическую речь нам в институте преподавала Маргарита Павловна Пронина.
Женщина она была удивительной красоты даже в своем возрасте, а уж в молодости-то и вообще - в неё был влюблен Акимов, даже портрет ее написал, а это с великим Николаем Павловичем случалось не каждый день.
Работать Маргарита Павловна не любила.
Не от лени, конечно.
А потому что за окном весна, на углу Моховой и Белинского не сегодня, так завтра расцветет сирень, на Фонтанке появились первые лодочки, так есть ли смысл заниматься в пыльной аудитории этой, прости господи, ерундой?
Не говоря уж, что в «Водах Лагидзе» прекрасный свежий сироп.
- Я вижу, вы устали, ребята.
Говорила Маргарита Павловна и доставала веер.
- Что-то нет в вас энергии, не вижу творческого порыва. Наверное, я вас сегодня отпущу. Идите, дети.
Дети, конечно, радостно соглашались: действительно, какая у нас энергия?
Откуда?
А Маргарита Павловна подхватывала сумочку, шла на Фонтанку, по пути срывала юный одуванчик, а потом аккуратно бросала уткам кусочки батона.
Знаменитый петербургский муссон волновал ее голубой шарф.
За что, Маргарита Павловна, спрашивали студенты, получившие тройку по речи.
За серость твою беспросветную, отвечала Маргарита Павловна и снова элегантно подхватывала сумочку. Маргариту Павловну ждали утки.
Где вы, где вы, моя милая, вечно семнадцатилетняя Маргарита Павловна?
Где ваш неимоверной красоты голос?
И где моя беспросветная серость?
ЭТОМУ СЧАСТЛИВОМУ УМЕНИЮ ПОСЛАТЬ ВСЕ В ЖОПУ, ПОТОМУ ЧТО РАСЦВЕЛИ РОМАШКИ, Я ТАК И НЕ НАУЧИЛСЯ,
НО Я ТОЧНО ЗНАЮ, ЧТО ЭТО ВОЗМОЖНО.
Я САМ ВИДЕЛ.
В конце концов, сценической речью можно овладеть путем упорного творческого труда, а вот шарфиком и утками - нет.
И этот шарфик - лучшее, чему научила нас Маргарита Павловна Пронина, женщина удивительной красоты.