Песня о врачах.
На стене висели в рамах бородатые мужчины.
Все в очочках
на цепочках,
по-народному - в пенсне.
Все они открыли что-то, все придумали вакцины,
Так что если я не умер - это всё по их вине.
Доктор молвил: «Вы больны» -
И меня заколотило,
И сердечное светило
Улыбнулось со стены.
Здесь не камера - палата,
Здесь не нары, а скамья,
Не подследственный, ребята,
А исследуемый я!
И хотя я весь в недугах, мне не страшно почему-то,
Подмахну давай, не глядя, медицинский протокол!
Мне известен Склифосовский - основатель института,
Мне знаком товарищ Боткин - он желтуху изобрёл.
В положении моём
Лишь чудак права качает:
Доктор если осерчает,
Так упрячет в «жёлтый дом».
Всё зависит в «доме» оном
От тебя от самого:
Хочешь - можешь стать Будённым,
Хочешь - лошадью его!
У меня мозги за разум не заходят - верьте слову,
Задаю вопрос с намёком, то есть лезу на скандал:
«Если б Кащенко, к примеру, лёг лечиться к Пирогову -
Пирогов бы без причины резать Кащенку не стал…»
Но и врач не лыком шит -
Он хитёр и осторожен.
«Да, вы правы, но возможен
Ход обратный, - говорит. -
Вот палата на пять коек,
Вот профессор входит в дверь,
Тычет пальцем: «Параноик».
И пойди его проверь!"
Хорошо, что вас, светила, всех повесили на стенку,
Я за вами, дорогие, как за каменной стеной,
На Вишневского надеюсь, уповаю на Бурденку:
Подтвердят, что не душевно, а духовно я больной!
Род мой крепкий - все в меня;
Правда прадед был незрячий;
Свёкор мой - белогорячий,
Но ведь свёкор не родня!
«Доктор, мы здесь с глазу на глаз,
Отвечай же мне, будь скор:
Или будет мне диагноз,
Или будет приговор?»
Доктор мой, и санитары, и светила - все смутились,
Заоконное светило закатилось за спиной,
И очочки
на цепочке
как бы влагой замутились,
У отца желтухи щёчки
вдруг покрылись белизной.
И нависло остриё,
В страхе съёжилась бумага…
Доктор действовал на благо -
Жалко, благо не моё.
Но не лист - перо стальное
Грудь проткнуло, как стилет!
Мой диагноз - паранойя,
Это значит - пара лет!