Бледный бармен с дрожащей
рукой-дыма табачного пленный.
И та, что согласна ехать со мной-
тоже является частью Вселенной!
Счётчик такси, похожий на пульс:"Прямо во двор и налево".
Звезды, следы трассирующих
пуль-тоже являются частью
Вселенной.
Черствый коньяк! Разбавленный
хлеб! Сжатые нервно колени!
Губы твои, словно карточный
блеф-тоже являются частью
Вселенной.
Тусклый рассвет в холодном
окне-время конвейерной
лентой.
И все, что сейчас происходит во мне-тоже является частью Вселенной!
Ни от чего так не захватывает дух, как от понимания простых и таких высоких истин.
Только упорный труд ума и души подчиняет страсти духу.
Хочешь знать кем ты можешь стать?
Ты можешь обнять того, кто плачет. Рассмешить того, кто злится. Присесть на лавочку рядом с тем, кто от безысходности сидит один. Ты можешь стать для кого-то целым миром.
Есть люди без которых хорошо,
Они занудны, не скромны, упрямы.
И каждый раз исходят на гавно
Не видя не приличия, ни граней.
Есть люди без которых все равно,
И мнения своё не выражая,
Они живут и мыслят как в кино,
Лишь только сильных с чувством уважают.
Есть люди без которых тяжело,
Их иногда друзьями называем,
Спиртное с ними пьётся так легко,
И разговор пока мы пьём не прекращаем.
Есть люди без которых сложно жить,
Дышать труднее, что-то не хватает,
Как будто вдруг пропала смысла нить,
И вновь находится, но если они рядом.
Что лучше? Быть решительным и смелым,
Или сомневаться и дрожать?
Быть мужественным, сильным, и умелым
Или трусливым, слабым что-то ждать?
Все очевидно, может кто поспорит?
Но глупость здесь не учтена совсем,
Решительная глупость - это горе,
Основа дурости и множеству проблем.
Бежал по снегу человек,
не двигаясь, и может статься,
там, навсегда вдали остаться,
но длится это целый век,
а всё, что было, всё, что есть
колючкой катится по полю,
отброшенная чьей то волей,
и чьей-то волей может цвесть.
Не ищет он судьбы иной,
на миг виденье повторится,
когда назначенное снится,
пройдёт сознаньем мир земной.
Воспоминание скользит,
по сердцу, по душе, по телу,
надежде, вере - нет предела,
и нет предела у молитв.
Не описать сей глубины,
он, умирая - возрождался,
и каялся, и наслаждался
незримым светом темноты.
Бежал по снегу человек,
мгновение, ты длишься вечность,
в украденную человечность
душа подарена навек.
Ты горяча, как снег зимой,
ты совершенна, как снежинка,
но, вот попала в глаз пылинка,
растаяла ты вмиг слезой
Ирина Павлова
Если в голове что-то не укладывается, значит она забита до отказа.
Сев в роденовскую позу, думал - Машина без колес не сможет ехать. Нет, не поедет!
Песочные часы отсчётом,
здесь - не сегодня, но вчера,
путь вечности на миг пролетом
не иногда, но навсегда.
Я русский, чтоб не говорили,
в огонь и воду напролом,
где счастье, там беда отныне,
жизнь настоящий бурелом.
Изгой вчера, сегодня, завтра
(пред памятью своей в долгу),
неуловимый запах правды
напоминает мне страну
условным - хорошо и плохо,
живые помнят о живых,
воспоминанье слабым вздохом
откуда-то из глубины.
Я русский, потому не плачу,
слезам не верит град-Москва,
не пропущу злобу - дам сдачу,
но нежить, как всегда - права.
Гоним в стране своей родимой
и за пределами её,
доколе ложь необходима -
земля - твоя - моя - враньё.
Доколе лаптем утираться
лень, запивая «горькой» всласть,
мельчает корень, право, братцы,
продажная отныне власть,
она и прежде торговалась,
держа народ в тисках границ,
а заграницею менялы
из русских делали убийц
Ирина Павлова
Мы открываем что-то новое для себя только тогда, когда готовы к восприятию этой информации. Пока не наступит нужный момент, мы не замечаем даже тех вещей, которые позже нам покажутся очевидными.
Бездонен тишиной простор,
дремало облако, но мир
не принимая дивный вздор
видений сна не ощутил.
Закат, целующий дома,
в лиловом свете ночь-ландо,
в предверьи лютая зима,
и новый год стучит в окно.
Уснувший город, зимний хлад,
безлюдье улиц, свет луны,
покрытый снегом листопад,
озноб по телу со спины.
Целует ветер бледность губ,
печалью крытые глаза,
безжизненный рассвет, он скуп.
Дыханья ищет пустота
Ирина Павлова
Дни чередой, они безмолвны,
зависимость от яви полна,
и, где-то там есть царство тени
в недосягаемость видений.
События без слов - фрагментом,
прокрученные киноленты,
рождение и смех, и слёзы,
что жизнь и смерть - одни вопросы.
Тайник, исписанный словами
живущими и между нами
вчерашнее за гранью - было,
и настоящее застыло.
Там в будущем и дождь, и ветер,
мир есть и нет, но есть рассветы.
Пролог толкался ветром в спину,
дождь мыл стеклянную витрину
Ирина Павлова
Смеялся он и плакал, и внимал,
живую душу резал метким слогом,
рождение возвысил до святого,
прозрение воздвиг на пьедестал.
Безмолвие, упрятав в тишину,
у пьедестала кровоточив болью,
добро вскормлённое ни хлебом солью,
не изрекает слово - почему
былое повторяется не раз -
ни краткостью, но множеством сплетений
в сомнениях, желаньях наслаждений
не завтра, не вчера, а здесь - сейчас.
Бывало ночь похожая на день
и слово каплей в океане мира,
и ветер, и души - скорей порывы
свергают мысли. Разум набекрень.
Бывало плен, чарует волшебством,
раскрашенный лучами спектра света.
Песок, кругом песок, не дюйма снега,
реальность вяжется покойным сном.
Целует жизнь похожая на смерть,
но, что такое смерть в глазах вселенной.
Прощание бывает откровенно,
но умер бог, его мне не воспеть
Ирина Павлова
Свободна та душа, которая к земному не прикипает.