На сонный город выпал первый снег
Кружит метель поземкою по крыше.
Снежинок стаи поднимая вверх,
Уныло ветер провода колышет.
Ночь на дворе и все белым-бело
Снежным ковром укрылись тротуары.
Как быстро город снегом замело
И парки, и дороги, и бульвары.
А люди спят, цветные видят сны,
Обняв в надеждах теплые подушки.
А снег кружит, в объятьях тишины,
Плавно ложится елям на макушки
На сонный город выпал первый снег
Он обладает колдовством незримым.
А люди спят и каждый человек
Во сне мечтает кем-то быть любимым.
Взрослую дочь, нет покоя душе,
взрослая жизнь ожидает уже -
нежный росточек в юной душе
как отпустить на свободу уже?
Как сад прекрасный доверить смогу
в руки, что не потрудились ему?
Кто тишину его будет любить?
Кто его нежность захочет хранить?
Кто даст росточку от бури заслон?-
Близко садовник, но верный ли он?
Верен ли слову садовник чужой?
Близко тревога - далече покой…
Взрослую дочь, нет покоя душе,
взрослая жизнь ожидает уже.
Во снах твоих я буду птицей белой,
Из сумрака ночи к тебе впорхнувшей,
Кружащейся над головой несмело,
Таинственно в мгновенье промелькнувшей.
Ты ощутишь дыханье лёгких крыльев,
Оно прильнёт к щеке прохладой свежей…
Её намёк на нежное всесилье
В тебе взметнётся и светло забрезжит.
Едва коснусь своим крылом скользящим
И обрету желанность очертаний,
На краткий миг вдруг стану настоящей,
Пришедшей из твоих воспоминаний…
И в них уйду… отдав твоим ладоням
Живой свой трепет… Пусть он вновь приснится.
Мы в снах других возможно в нём утонем,
Куда опять впорхну я белой птицей.
* * *
Именно звезды меня вдохновляют.
Именно звезды мне в душу плюют.
Именно звезды покой отбирают.
Именно звезды покой создают.
Только они равнодушны к мирскому,
Что поглощает живой свет души,
Что направляет к колодцу пустому,
Чтобы напиться, но где нет воды.
Звезды. Они холодны и разумны.
Звезды, лишенные чувств и страстей,
Смотрят на Землю, где все столь безумно,
Зрят на простых и сложных людей.
Смотрят без жалости, и без упрека.
Смотрят всегда, созерцая сей мир:
На суету, на борьбу и на склоки,
На торжество, на веселье, на пир.
Днями глазеют, глазеют ночами,
Высокомерным взглядом своим,
Ледяными нирваны очами,
Насквозь пронзая наш слабенький мир.
Скрыта в них мощь безграничных пределов,
Ибо владеют ключом к тайне тайн.
Впрочем, вряд ли до нас им есть дело,
Им безразличен наш ад, и наш рай.
из 5 альбома
* * *
Дом мой - Вселенная.
Но там, где мне уютно - места мало.
Земля Священная
Для тех, кто знает.
Вездесущий открывает двери,
Окна, ломает стены
Тем, у кого доверие
Выше молитв плена.
У разницы времен и расстояний
Приобретений радость, страх потерь
Отобраны, а нужды покаяний
Изчезли, растворились в слове «мерь».
Зло и добро не раздражают душу,
И пресными становятся плоды.
Потеряна граница моря с сушей.
Все собралось в единые черты.
из 3 альбома
В тиши ночной глаголет разум,
Условно внемля небесам.
Он пробуждается. И сразу
Я это вижу по глазам,
Что в прошлой жизни проглядели
Тот удивительный мираж, -
Неясный, сонный. И хотели
Узнать значенье слова «страж»,
Узнать, что значит совершенство,
Хранящее нас от забот,
Даря нам Вечность, - как Блаженство
И как Любовь. И только тот,
Который в призрачных скитаньях,
Найдет себя - свой идеал,
Узрит в молитвах-созерцаньях…
Конечно, если не устал
Он побеждать и побежденным
Себя все чувствовать. Но явь
Никем пока не превзойдена.
К несчастью? Счастью? Не забавь
Меня среди пиров кровавых,
Что мне забыть не суждено,
Где повелитель - царь лукавый,
Что проливает в рот вино,
Чтобы явилось представленье
О невозвратности судеб,
О бесконечности томленья
И о бессмысленности. Герб
В том замке мрачном и высоком
Посредь пустыни неземной,
Как прежде, не поспорит с Роком, -
Он перевернут вниз главой, -
Он друг стихийности нелепой,
Но нужной нам, покуда мы Пред Роком этим раболепны
И вновь озлоблены. У тьмы
Давно отобрано посланье,
В котором писано для нас
О смысле смерти в мирозданье, -
Его понять не пробил час.
Но час пробьет. И Время взвизгнет.
И дверь захлопнут. Прошлый след
В нашей душе тогда повиснет
Огромной тяжестью. Поэт,
Быть может, если будет польза
От строк его, порой пустых,
Преподнесет букетик розы
Средь гор смиренно-молодых.
И вы тогда их запах нежный,
Приняв в измученный свой дух,
По сути дела безутешный, -
На миг замрете. У старух
Тогда проявится желанье
Оставить младость в стороне,
Оставить слезы и рыданье,
Что раньше спало по вине
Того мучителя короны,
Того холодного скупца,
Что разрушает Блага троны…
У стариков, как вдоль кольца,
Будет желанье вспомнить удаль,
При этом ей не возгордясь,
Поэту крикнуть во след: «Сударь!
Мой страх прошел!", и восхитясь
Сознанье этого бесстрашья
В свои презренные года,
Все старики станут отважней
С надеждой, что-то навсегда…
А молодых сердец потянет
Друг к другу, ибо им дано
Безверье, пока гром не грянет, -
Они не прячут за вино
Свои стремленья. С новой силой
Они примутся сотворять
Свои мечты, что станут милы,
Что больно будет потерять…
Ну, а срединным поколеньям
Останется лишь продолжать
Жить в середине без сомнений,
Что Время трудно переждать,
Что Время - друг наш и спаситель,
А не иначе. В этом суть,
Что искажает искуситель,
Гонящий нас в дорогу, в путь…
из 6 альбома
Опять слова сбивают с толку.
В них смысл призрачный сквозит.
Ведь светит солнце. Не умолкнут
Те, кто живут. И паразит
Средь суеты нам нервы треплет,
Страшась нас тем не запугать,
Страшась того, что грозный лепет
Его не сможет обаять
Нас всех от неба отлученных,
Всегда готовых для беды,
Ему всецело подчиненных,
Грызущих горькие плоды,
И предвкушающих беспечность,
Что нам подарит страстный звук,
Отняв при этом бесконечность,
Вырвав покой из слабых рук.
Мы не прикрыты от вниманья,
Что нас грозится истребить.
И все мы ищем упованье
В том, чтобы эту жизнь прожить,
Как можно больше улыбаясь, -
С тем, чтобы только не стонать,
Как можно больше наслаждаясь
Тем, что она нам может дать.
И все бы только получалось
У нас средь суетных невзгод,
И все бы только изменялось
Скорее к лучшему. И год
За годом тают, тают, тают, -
И на глазах сгорает жизнь, -
И эта мысль ужасает,
Упрямая и злая мысль.
из 6 альбома
Беги! Беги, мой друг, в свое уединенье,
Подальше от людей и их молвы!
Не скрещивай их шпаги, и крещенье
Не стоит всей божественной любви,
Что в одночасье превзошла химеру,
Молитва коей - глупых лишь удел -
Мертвы аристократии манеры,
Аристократы ныне не у дел,
А только чернь свободно голосует
И мухами летит на пироги
И, проголосовав, она ликует…
Ты слышишь ее жуткие шаги?!
Беги, мой друг, чтоб насладиться тишью, -
Не жди похвал и бойся похвалы,
Прикинься лучше серой, тихой мышью, -
Великие труды твои - малы:
Они не скоро в их проникнут сердце,
Весьма не скоро станешь богом ты,
Захлопни в келье золотые дверцы,
В нечеловеческие погрузись мечты…
из 14 альбома
Устала голова моя. Болит.
Весь опыт я вобрал тысячелетий
В себя. И что узрел я - страшно меня злит.
По-настоящему не злятся только дети.
И я хотел, я жаждал быть младым,
Похожим на ребенка, что играет,
Не ведая проблемы и труды,
Не ведая, что жизнь его растает,
Как будто лед. Он станет стариком,
Вечно ворчащим и брюзжащим вечно,
Поскольку смерть уже недалеко…
Думать о смерти так бесчеловечно!
Как много я успел уж написать,
Как много труд мой возложил на время
Ответственности, но не услыхать,
Как в Древо Знанья превратится семя,
Которое рождал в душе своей
Назло всей лжи, скопившейся веками…
Ужасна истина, но мне она милей
Любых даров богов с их нежными руками.
Я одиноко прожил средь теней, -
«Обломков будущего», что людьми зовутся.
Бродил и средь деревьев и полей,
И чувствовал, что связи с ними рвутся.
И подошел ко мне бог - Дионис,
И звонко рассмеялся мне навстречу:
«Ну что же, Ницше, ты совсем раскис?!
Поверь же мне, что танец жизни вечен!
Не унывай. Слеза достойна тех
И только тех, кто пребывает в вере
О невозможном. Напиши мне стих
В своей изысканной, отточенной манере.
И радуйся, что видел ты меня
Точно таким же, как и Аристотель".
И встречу эту буду помнить я,
Хоть Дионис со мной был и не точен.
Об Ариадне не сказал он слов.
А я любил безумно Ариадну!
Впрочем, любовь - она лишь для оков,
А я свободен, словно конь парадный!
Не вымысел все то, что я писал.
Я не философ. Музыкант я слова.
У самых первых я стоял начал,
И то, что будет - уж не будет ново
После меня…
из 14 альбома (2003)
* * *
Жизнь очень сложна, многогранна:
Она - палач, она - судья.
Сегодня ясно, завтра странно,
В тебе - Господь, во мне - змея.
Скудость желаний, черствость сердца
И меланхолия небес
Откроют в нас бесшумно дверцы
В царство зеркал кривых - чудес.
Ужасно лицезреть страданья
Невиноватых, но больных,
С душой увядшей. Наказанье
Теперь возможно без вины.
Мы в чем-то явно перед теми,
Кто нам приходится родней,
Весьма ничтожны. Между всеми,
Впрочем, теперь пахнет войной.
Мы вроде как желаем сказки,
Живем в мечтах, спим наяву,
Но носим в темных красках маски,
Жуя не хлеб, не хлеб - траву.
А мясо? Хищники в печали, -
Их век уж близится к концу.
Они, состарясь, узнавали,
Что тварь принадлежит творцу.
Судья, лишенный силы воли,
Палач, лишенный силы рук, -
Знакомо все нам так до боли,
Терпенье наше в море мук.
Иное нам узреть нет силы,
Иное нам давно претит.
Нас ожидает тьма могилы,
А над могилою - гранит.
Жизнь очень сложна, многогранна,
А смерть, должно быть, монолит.
Помолимся за тех, кто странно,
Но столь чудесно жизнь живит.
из 11 альбома
УЖАСНОЕ
Минуты вдохновенья ужасают, -
В них скрыт огонь мерцающих светил.
Минуты вдохновенья открывают
Дверь мировую, полную всех сил.
Ужасное подобное сиянье
Преображает муки всех святых,
И черти надевают одеянья,
Стыдясь созвучий мировых.
В роскошной неге мировое пламя
Зажжет светильник не одной звезды.
И взвеется над полем брани знамя, -
Здесь буду я, а дальше будешь ты.
И вихрь небес разбудит наши страсти,
И мир в мгновенье снова оживет.
Не злят богов лютые Зверя пасти,
Никто из них слезинки не прольет.
Забудутся все прежние сраженья,
Ужасно лицезреть священную войну.
Огонь миров подвержен только тленью
В стремлении к божественному Сну…
из 13 альбома (2002 год)
Я как Вселенная… Я так же одинок,
Но я наполнен многими мирами,
И всем мирам хочу я свить венок,
И наградить их сладкими плодами.
Без них мне тяжка сама жизни суть, -
Я в них запутался, я создаю их снова, -
Они - мой сон, а сны мне не вернуть
К реальности моей - и то не ново.
Не ново все, что вечно есть во мне,
И я не создаю себе иллюзий.
Творю для них, - которые во сне,
Их судьбы я сплетаю туго в узел.
Во мне все то, чего хотят они:
Их благо, боги, их стремленья, страхи.
И нет ни в чем (помилуй!) их вины:
Не важно - кто чистюли, кто неряхи.
Я создал все и от всего устал.
Я понял: все они - мои мечтанья,
Не более. И надо ль править бал?
К чему все мои странные метанья?
Что я хотел? Хотел стать не одним,
Проститься с одиночеством навечно,
Вернуться к ним, иллюзиям моим,
К моим мирам, что слишком быстротечны.
Но Время я создал и их убил,
Их растворил в себе, как было ране.
Неужто я себя в них схоронил?
И, может, обречен я на закланье?
из 14 альбома