Жизнь, как шахматная партия:
Пешки выстроились в ряд,
Члены свиты, справа, слева,
Рядом с Королём стоят…
Фигуры ходят, кто как хочет,
Конь зигзагами идёт,
И лишь Пешки, я замечу,
Движутся всегда вперёд.
Пешек двигает кто хочет,
Подчиняйся, не юли!
Но без Пешек, вы поверьте,
Жить не могут Короли.
Короля играет свита,
Так недаром говорят,
Коль бездарна твоя свита,
Проиграешь! Шах и мат!
В жизни может всё случиться,
Может Пешка стать Ферзём,
Но не дай Господь такого,
Чтоб Шестёрке стать Тузом!
О чем я печалюсь
О чем я думаю, печалюсь,
о чем я радуюсь, смеюсь.
о чем грущу за чашкой чая,
чего не знаю и боюсь.
Все в этом мире преходяще,
живем от лета до зимы,
но только с возрастом все чаще,
назад оглядываемся мы.
И взором мысленным пытаясь,
пронзить всю эту толщу лет,
умом мы все же понимаем,
назад дороги больше нет.
Но вот душа, она как прежде,
все также юности верна,
и только вечер чуть забрезжит,
несет нас памяти волна.
По тихим улочкам деревни,
по речкам малым и большим,
и этой памяти доверясь,
мы нашим прошлым дорожим.
И уносясь все дальше дальше,
хотя б на час, хотя б на миг,
мы улыбаемся печально,
душою сдерживая крик.
Застрявший в горле сухим комом
в глазу не прошенной слезой,
и по родительскому дому,
неубывающей тоской.
Ведь это было наше детство,
нам не забыть его никак,
оно закончилось тем летом,
как нам вручили аттестат.
на теле капельки воды,
ты вышла только что из душа.
луна на небе, как волдырь,
её мы шторами задушим.
и вот бы вместе взять — уснуть,
но отчего-то и не спится.
обходит холод конуру,
тоска качает ночью бицепс…
вино, ириски, апельсин…
и нам как будто бы и легче…
ты не одна… я не один…
шепчу… и ты о чём-то шепчешь.
к нам в гости даже не идёт
на каблуках дурная похоть.
и может быть не наш черёд,
а может всё-таки ей поху…
вино, ириски, апельсин…
шепчу… и ты о чём-то шепчешь.
ты не одна… я не один…
но нам от этого не легче…
И когда глаза твои печальны,
И когда нет выхода — пойми:
Все, что ждет нас будет не случайно,
Не случайны встречи в наши дни.
Уходя надолго — возвращайся.
Возвратившись, вновь зажги огни.
Улыбайся чаще, улыбайся!
Ведь для счастья люди рождены.
Если дождь на улице ужасный
Или просто плохо — подожди.
Все пройдет, пройдут и все несчастья
И закончатся тоскливые дожди.
Жизнь не будет горькой или сладкой,
Жизнь одна, всего одна… Живи!
И посмеиваясь над собой украдкой,
Каждое мгновение лови…
Просто жить. Не нужно нам другое,
Просто жить сегодняшним числом.
Отделять от сложного простое
И мечтать, не думать ни о чем…
Не всем понятна суть проблемы,
Для нас же не было дилеммы,
Без соли или с солью есть,
Золу лишь, только, отряхнувши,
И кожуру отколупнувши,
Сесть и умять в один присест.
Я о тебе, моя картошка,
Пусть позавидуют немножко
Нам, кто картошки не едал —
Он много в жизни потерял,
Тебя, ладошки, обжигая,
Друг другу мы передавая,
Глотали едкий дым костра,
Что змейкой серой извивался
И высоко, так, поднимался,
Под сень небесного шатра,
Но мало, кто его искал,
За сим и кончим мадригал.
Мы начинали про картошку,
Простите, отвлеклись, немножко,
Вина того, кто написал —
Потом, того, кто прочитал…
Теперь, томятся в ожиданьи,
Иль порицаний, иль — похвал…
Желтые плоские дюны
Обрисовали берег.
Люди красивы и юны,
Их лодки не знают Америк.
Их парус соткан из шелка,
Весла тонки и хрупки,
Но скоро морские волки
Займут капитанские рубки.
Штормы, жара и зимы
Покорны смелому люду
Их флаги и звонкие гимны
Отныне желанны всюду.
«Класс» — не тому, что потерял глаза,
А мужеству, отваге, чести,
И видимо, почаще всем нам надо вспоминать,
Что воевали и делили кров, тогда, все, вместе,
За сданные квартиры денег не гребли
В свои бездонные и алчные карманы,
Сирот усыновляли и кормили всю страну,
Врачуя многочисленные раны…
Поклонимся Великим, тем, годам,
Всем тем, кто защитил свою Отчизну,
Он глаз не пощадил, но победил, в бою, врага.
Мы ж, зрячие, слепыми, стали, в мирной жизни…
Очнитесь люди от, стяжательства, оков.
Ужель нужна война для добрых дел и слов.
Говорят, мол, жизнь, она, полосатится,
Кто вперёд, по белой,
Кто по черной, задом, пятится.
Мне ж плевать на эти, обе,
Вместе ль, врозь, одна с другой…
По своей я, напрямик, по фиолетовой
Ломает всё порой ошибка,
И не исправить ничего.
Твоя дорога стала зыбка,
А счастье где-то далеко.
Её исправить невозможно,
Второго шанса не дано.
Хотя тебе живётся сложно,
Жить продолжаешь всё равно.
Порою, споря сам с собою,
Винить не хочешь сам себя.
Но толку ссориться с душою,
Как дальше жить её губя?
Дорога жизни стала зыбка,
И счастье где-то далеко.
Сломала всё одна ошибка,
Нельзя исправить нечего…
Международный, танца, день —
Наипервейшее мскусство!
Здесь переводы не в чести,
Тут в жесты облекают чувство.
Балету все слова подвласны
Лишь, сердцу, видеть, накажи,
Жест — это не телодвиженье,
Жест — есть движение души.
С движенья век — взгляд нарасрпашку —
Мы начинаем всякий день…
Танцуй — да будет, танец, счастьем.
Танцуй — да, сгинет зло и лень!
Танцуй — тот трепет, что во взоре
Ты уловил, пока, едва,
Лишь два-три па — и вспыхнет чувство,
Такое, чтобы, навсегда…
Международный, танца, день,
Балет, народный и эстрадный,
Спортивный, бальный ли, парадный,
Что на паркете, иль, на льду,
Тебя, наш танец, любим всяким,
Во все века, в любом году!
Трубка телефонная, вдруг, стала, тяжела,
Не поднять её, чтоб в трубку крикнуть:
«Ну, привет, подруга, как, теперь, твои дела?»
Сил хватает лишь на сайте, фотку, кликнуть…
И рухнули века, и в одночасье,
Вдруг раскололись на осколки лет и дней,
И не понять, так, сразу, без причастья,
Что из минувшего, тебе, всего милей…
Чернобыль… Киевская область,
Куда глаза свои не кинь,
О, сколько судеб было сломано,
Горька ты, чёрная полынь…
Лищь, только, воют ветры скорбные,
Ты город призрак, ты — фантом,
В квартирах всё, как было брошено,
Когда покинули свой дом
Игрушки и кроватки детские,
Посуда — всё домашний скраб,
Людей спасали, все, советских.
Рассться с домом кто же рад.
Да, вот, оно — несчастье века,
Пришло, не ведая преград.
Жил атом в дружбе с человеком
Миг, и окончен маскарад,
И маски сорваны благие
И словно с ума сшедший джин
Он город превратил в пустыню.
И стал тот город нелюдим.
Не слышен детский смех из окон,
Нет пар влюблённых близ тех мест
И не играются, там, свадьбы,
Ни женихов нет, ни невест…
Великое людское горе
Краёв не видно у беды —
Всё сразу, облаком накрыло,
Дома и речку, и сады…
Ты был благословенным краем,
Почти что, раем на земле…
А стал, лишь, зоной отчуждения —
«Увяла роза в хрустале»… *
Скорбя по всем, от нас ущедшим
И уходящим по сей день,
Зажжём, в помин их, в полночь свечи,
Чтоб стал светлей грядущий день…
Мечты порваны на клочья,
Их разлетаются куски.
Я окружён немою ночью,
Здесь умирая от тоски.
Холодящий душу скрежет
Не даёт опять уснуть —
Нож отчаяния режет
Болью сдавленную грудь.
Сплошная, серая непруха
За мной волочится, пленя.
Фортуна — уличная шлюха,
Ну хоть раз утешь меня!
(27.03.18)
Я люблю людей открытых и прямых
С позитивом, с негативом — то не суть,
Главное, чтоб, повинуясь, как природа,
То приливам, то отливам,
Вы в душе моей, не оставляли, муть
Я люблю, когда мне бьют в лицо,
Это благороднее, удара, в спину,
Мне шептать, что никогда
Тебя не кину,
И с руки, тайком, снимать кольцо.
Я люблю друзей своих — не предаю,
Дружбы настоящей ничего нет выше,
Ну, а если предал кто меня, тех не корю
Другом был…
Да только, к сожалению, весь, вышел…
Я люблю игру — но без крапленых карт,
В поддавки — то, тоже не игра и не лекарство,
Я на кон в игре на счастье ставлю
На — Ва банк…
Всё приму, как есть… за исключением коварства…
Я люблю всё то, что жизнь приносит,
Словно речка, омывая берега,
Как жила, что делала, про то, Господь, лишь, спросит
На суде своём…
Ну, а пока, живу… Живу, пока…