Жизнь бежит… От рассвета стремится к закату,
Меня куда-то ведёт…
Я всё время чувствую себя виноватой
За каждый свой шаг и вздох!
«Недолюбила? Как плохо, как стыдно!
Не удержала? Умри!
Слишком любила? Что-то не видно…
С горя погасла? Сгори!»
Но так же нельзя! Каждый шаг - как по лаве,
Где б ни ступал мой след,
Не угодить этой Внутренней Маме -
Нет совершенства! Нет!
«Хочется петь? Но ведь нету же голоса!
Офис - твой верхний край.
Сорок же скоро. Сиди, не высовывайся.
Деньги и дом выбирай».
В двадцать любить, говорили, рано.
В тридцать - не было сил.
В сорок - вот ведь, какая драма,
Об этом никто не просил…
Я виновата в своём одиночестве,
Я виновата в любви,
В том, что пожить почему-то хочется,
В том, что устала ныть,
В том, что стремлюсь куда-то отчаянно,
В том, что поддержки нет…
В каждой секунде - вина и раскаянье.
Где же ты, где, мой свет?
Сколько же можно запреты затхлые
В жизнь допускать, шутя?
Штампы чужие с гнилостным запахом
Выкинуть бы к чертям!
Всех бы послать, кто под руку каркает
И не даёт дышать.
Как научиться светиться ярко,
Чтобы цвела душа?
Как пересилить свои сомнения,
Как поверить в мечту?
Ужас-то в том, что чужие мнения
Снова зачем-то учту:
Критику, хамство и смех этот лающий:
Мол, насмешила, мать!
«Пишет она стихи, понимаешь ли!
Где ты их будешь читать?!»
Я виновата за каждую строчку,
Как и за то, что молчу…
В том, что одна воспитала дочку,
В том, что мне всё по плечу.
Как же так вышло, что я не верю
В то, что достойна любви?
Стыдно не жить… А еще стыднее
Чувством стихотворить.
Каждый запрет - иллюзорен, сумрачен,
Только ведь душу рвёт
В мелкие клочья… «Да что ж за дурочка,
Снова открыла рот!
Снова осмелилась что-то высказать
И чего-то желать.
В сорок куда-то рваться бессмысленно,
Угомонись же, мать!»
Я не могу… Не хочу отчаяться.
Сорок? Ну что ж, пускай…
Я виновата в том, что печалью
Дорогу закрыла в даль.
И виновата в том, что с лёгкостью
Я предавала себя.
Всем позволяла бросать мне колкости,
Править, ломать меня.
Я виновата. Перед собою.
В том, что еще не жила.
Что ж, поживу, пожалуй.
С любовью,
Всех обнимаю,
Я.
У меня было сорок фамилий,
У меня было семь паспортов,
Меня семьдесят женщин любили,
У меня было двести врагов.
Но я не жалею!
Я всегда во всё светлое верил -
Например, в наш совейский народ,
Но не поставят мне памятник в сквере
Где-нибудь у Петровских ворот.
Но я не жалею!
И хоть путь мой и длинен, и долог,
И хоть я заслужил похвалу, -
Обо мне не напишут некролог
На последней странице в углу.
Но я не жалею!
И всю жизнь мою колют и ранят -
Вероятно, такая судьба.
Но всё равно меня не отчеканят
На монетах заместо герба.
Но я не жалею!