Ой, какие грустные глаза…
Морда - песья. Человечьи - очи.
Ты мне всё б, конечно, рассказал,
и тебя - я поняла бы. Очень.
Знаю, милый, чьим-то - надо быть
и любить кого-то беззаветно
(и неплохо - чтоб небезответно!),
и кому-то верить и служить,
чтобы твой любимый человек,
тот, кого нет лучше и достойней
по твоей провел бы голове
широченной ласковой ладонью…
Собака - это лекарство для домоседа и наркотик для путешественника.
Огромную собаку я мог бы завести.
Я разрешу ей лаять и лапами скрести.
Ей можно бесноваться, ловить в траве стрекоз,
своей слюнявой пастью схватить меня за нос.
Пускай все безделушки с комода сбросит вниз
Пусть бьет по чашке каждый день, а в праздники - сервиз,
А после романтической прогулки под дождем
пусть грязными следами испачкает весь дом.
Пусть затолкает тапки подальше под кровать.
Пусть целый день жует носки, меня не запугать…
Короче, нужна собака. Желтая, лохматая, или любая другая.
Только пусть никогда, ни при каких обстоятельствах, не трогает моего попугая.
Как бы ей ни хотелось, пусть не бросается на попугая.
Господи, только бы она не обидела попугая…
Я самый лучший
Я для собаки самый лучший.
Встречая лаем в ритме вальса,
Она не ждет моей получки,
Тем более не ждёт аванса.
Она проста, как лист бумаги,
Понятно ей любое слово.
Хватает у неё отваги
Чтоб защитить меня большого.
Когда в квартире одиноко,
Воспринимая жизнь, как милость,
Подняв серьёзно морду к Богу,
Собака за меня молилась.
Некоторое время назад, гуляя по Москве, дочь с внучкой зашли в зоомагазин, где внучке понравились амадины (австралийские птички из семейства ткачиков), которые и были куплены ей в подарок на день рождения. Дочь с внучкой в это время жили с нами в нашем загородном доме и привезли птичек с собой. Клетка стояла в спальне на полке компьютерного столика. Потом девочки уехали в Москву, а амадины, которые их больше не интересовали, остались у нас (как и кошка Васька, которую считали котом, а оказалась Василисой). Уже не помню сколько прошло с тех пор времени, но однажды я зашел покормить птиц и обнаружил клетку на полу, а рядом с ней мертвую девочку амадина (я думаю, ее задушили кошки чисто из охотничьего азарта, а не от голода), сам амадин был в клетке живой, но в растрепанных чувствах. После этого клетка была подвешена к люстре в холле временно (нет ничего более постоянного, чем временное, там и висит до сих пор). Однажды жена уехала к дочери в Москву, перед этим покормив птицу. Когда я вернулся домой, то застал следующую картину: посреди холла стоит моя полукровка Боня (Боня - это собака. Мама джек-рассел-терьер, а папа неизвестен, зато подарил девочке тигровую шубку) - охотница, которая любит гонять кошек (только когда они убегают, а так спокойно с ними обнюхивается), и что-то держит во рту. Увидев меня, Боня положила на пол какую-то пеструю тряпочку. Только подняв «тряпочку» я увидел, что это амадин, обмусоленный и без хвоста. Бедная птица практически не умеет летать. На кухне валялась кучка перьев. Я думаю, что его поймали и трепали кошки (в охотничьем азарте), а Боня у них отбила и спасла. Как оказалось, жена забыла закрыть кормушку, и «птиц» вылетел. Все закончилось хорошо - хвост вырос новый.
Некоторое время назад, гуляя по Москве, дочь с внучкой зашли в зоомагазин, где внучке понравились амадины (австралийские птички из семейства ткачиков), которые и были куплены ей в подарок на день рождения. Дочь с внучкой в это время жили с нами в нашем загородном доме и привезли птичек с собой. Клетка стояла в спальне на полке компьютерного столика. Потом девочки уехали в Москву, а амадины, которые их больше не интересовали, остались у нас (как и кошка Васька, которую считали котом, а оказалась Василисой). Уже не помню сколько прошло с тех пор времени, но однажды я зашел покормить птиц и обнаружил клетку на полу, а рядом с ней мертвую девочку амадина (я думаю, ее задушили кошки чисто из охотничьего азарта, а не от голода), сам амадин был в клетке живой, но в растрепанных чувствах. После этого клетка была подвешена к люстре в холле временно (нет ничего более постоянного, чем временное, там и висит до сих пор). Однажды жена уехала к дочери в Москву, перед этим покормив птицу. Когда я вернулся домой, то застал следующую картину: посреди холла стоит моя полукровка Боня (Боня - это собака. Мама джек-рассел-терьер, а папа неизвестен, зато подарил девочке тигровую шубку) - охотница, которая любит гонять кошек (только когда они убегают, а так спокойно с ними обнюхивается), и что-то держит во рту. Увидев меня, Боня положила на пол какую-то пеструю тряпочку. Только подняв «тряпочку» я увидел, что это амадин, обмусоленный и без хвоста. Бедная птица практически не умеет летать. На кухне валялась кучка перьев. Я думаю, что его поймали и трепали кошки (в охотничьем азарте), а Боня у них отбила и спасла. Как оказалось, жена забыла закрыть кормушку, и «птиц» вылетел. Все закончилось хорошо - хвост вырос новый.
Если твоя собака не понимает тебя - это лишь твоя вина.
На елке мишка шепелявил мишурой -
Мишень для бешеного Тишки.
Везение к последнему не шло
Шептал он: прыгай же, братишка.
И шкаф-Калиф играл с ним как шакал -
Блефуя, елку поднимая,
Башкой пушистой - бах - о шкаф…
Упавший пес скулил: где мама?
Малюсенькие ножки увидал.
Достал малыш для друга мишку.
Ушла большая Тишкина беда,
Дал лапу милый шалунишка.
Нам до собак ещё расти,
Чтоб вровень стать с их благородством,
А им вовек не доползти
До человеческого скотства.
*****
Чем больше узнаю людей,
Тем больше нравятся собаки.
Они честней, они добрей,
По пустякам не лезут в драки.
Не лгут, не пьют, не предают,
Не обижают так беспечно,
И в душу ядом не плюют,
И понимают всё, конечно.
Чем больше узнаю людей,
Тем больше нравятся собаки.
Они как друг с тобой везде
Пойдут, не пятясь, точно раки.
Разборчивые их глаза
Не побегут за первым встречным,
И даже если «против» - «за»,
И понимают всё, конечно.
Чем больше узнаю людей,
Тем больше нежности к собакам
Различных видов и мастей,
Безхвостым, стриженным, лохматым,
Что платят за добро добром
И в дружбу верят бесконечно,
Не треплют длинным языком
И понимают всё, конечно.
Мне невдомёк, в конце концов,
За что в ругательной атаке
Друг другу тычем мы в лицо,
Мол, дескать, злые, как собаки.
Нам до таких ещё расти,
Чтоб вровень стать с их благородством,
А им вовек не доползти
До человеческого скотства.
Прости меня, собака,
Что нет тебя со мною,
Что не бродить нам больше
По таинству полей.
Не знала я, не скрою,
Что нет тебя дороже,
Что нет тебя вернее,
Что нет тебя добрей.
А помнишь ли, собака,
Была ты другом лучшим,
И были мы свободны
От времени и дней.
Поверь, я не ценила
Твой взгляд, как светлый лучик,
Рассеивавший сумрак
Судьбы лихой моей.
А помнишь ли тот ветер,
Что нас швырял в дорогах
От отмели до глуби,
От рытвин до камней?
А помнишь ли затишье,
В котором слышно Бога?
С тобой мы были вместе,
И не было людей.
Мы были одиноки,
Свободны пред судьбою.
Нам диктовало сердце
Почём и что ценить.
Мы уходили молча
От города с тобою
И верили, что можно
Не только хлебом жить.
И на горе высокой
Взирали мы с вершины,
Как птицы в небе кружат
Над хатами вдали.
И там в траве шелковой
Встречали нас долины.
И жили только так мы,
Иначе не могли.
Прости меня, собака,
Что нет тебя со мною,
Но верю, что уйдём мы От суеты вдвоём.
И будет виден город
Под сумрачной горою,
Окутан синевою,
В свечении своём.
Была со мной одна ты Средь воли и покоя,
Мой друг и провожатый,
Свидетель лучших дней.
А там под той горою
Покрыта трын-травою
Осталась навсегда ты Собакою моей.
Возможно, откровеньем огорошу,
Но ты не усмехайся, бога ради -
Беззлобно недолюбливаю кошек,
За то, что льнут к любому, кто погладит.
Я не сумею мирно жить с волка’ми,
Покорствуя законам волчьей стаи.
А если в огород мой бросят камень,
То хмуро, по-собачьи огрызаюсь.
Мне с юности не ведома, наверно,
Доверчивость качаловского Джима,
Но, знаешь, я был по-собачьи предан
Своим друзьям и женщинам любимым.
Без промедленья ввязывался в драку,
Когда их обижали хоть намёком.
Я мог быть замечательной собакой,
А довелось родиться человеком…
Ты по-собачьи дьявольски красив.
Ты - благороден, хорошо воспитан.
И голову на лапы положив,
В собачьих снах ты хмуришься сердито.
Прощать готов и близких, и чужих,
кто был неласков или равнодушен.
Поверь, лохматый, награждает жизнь
По полной мере и собак.
Послушай,
Послушай, Джим,
(А слушать ты горазд)
И нет в тебе ни злости, ни лукавин.
Коньячный цвет твоих умнейших глаз
Теплеет, хоть и чуточку печален…
Ты никогда своих не предаёшь
И не умеешь радоваться горю.
А твой оскал врагов приводит в дрожь,
Уходят прочь задиры и «герои».
Позволь, я только проведу рукой
По мягкой шерсти, что приятно греет.
Похоже, ты обрадован игрой -
Собачий хвост без слов сказать умеет.
Прости, я ухожу, но знаешь, друг,
И мне бывает тошно, я не скрою…
Дай лапу на прощанье, я зайду
Когда-нибудь,
Мы сядем и повоем…
нетрезвая осень слушала сплетни
и мерзко кривила квадратную морду.
по парку гуляла прекрасная леди
с огромнейшим псом королевской породы.
она становилась под жёлтым навесом,
смотрела на всех с высоты благородства.
я часто сбегал из проклятого места,
чтоб скрыться от подлости, зла и уродства.
сбегал ото всех, единился с собою,
внимал тишине и огромным деревьям.
и сколько же глаз (ничего не укрою)
на леди завистливо, жадно смотрели.
отчётливо помнил недобрые слухи,
что леди стервозна, низка и надменна,
что с нею вся святость немедленно рухнет,
бесчинство придёт и наступит геенна.
но леди стояла, а рядом - собака,
как статуя-сторож своей королевы,
и нежные, томные женские знаки
к послушному сердцу собаки летели.
я смел только издали ей любоваться,
её неземной красотой и походкой,
и как мне хотелось навечно остаться,
чтоб взгляд ей послать исступлённый и кроткий.
под сенью желтеющих в парке деревьев
сидела грустила родная природа.
я молча смотрел на прекрасную леди
и чёрного пса королевской породы.
Про «сила есть - ума не надо» знают все. А как быть мопсу? Ни роста, ни силы… носа нормального - так и того нету! Выход только один: переколбасить вышеуказанную поговорочку на свой лад.
Мопсо очень любит конфеты. А я, прежде чем изредка его осчастливить обожаемым продуктом, люблю подразнить.
И вот, сижу в кресле, в руке конфета, рука «установлена» так, чтоб он ни с подлокотника дотянуться не мог, ни с пола допрыгнуть. Не из вредности, просто интересно посмотреть, что псо будет делать.
Ага, показала своё превосходство… как же…
Мопс оценил поставленную задачу, спокойно забрался ко мне на колени и… треснул обеими лапами мне по локтю! Вожделенная конфета мгновенно оказалась в его пасти!
- Хоть фантик-то не жри, - сказала я, потирая локоть, - Кунгфуист хренов…
Вот так. Учитесь у пса. Не справляешься - меняй правила игры.
Бьешься, бьешься…
Борешься, борешься…
Плачешь и сомневаешься.
Руки опускаешь, расстраиваешься,
А потом раз и радость!
О чем мечтала и думать стеснялась.
Подошел - оттолкнул и лег
И лучше порадовать он не мог.
Столько тепла на душе от движенья
Которое направлено на сближенье.
Конечно выпады еще будут.
И руки укусы пока не забудут.
Но время которое работает на вас
Даст шанс!
Даст шанс!