Не создавши кумира, молюсь «на авось» - да быть бы услышанной,
Да проскользнуть бы по краю уха, не потрепав внутри.
Красными грудками в окна глядят снегири,
Белыми панорамами серебрятся крыши и Слышно меня? Меня хоть слышно-то?..
Эхо пока ответит, оплавится воск свечи.
Дом.Рыжей кирпичной кладкой глухие стены,
Старый засов на двери, в дождь потолок пятнит.
Там, у соседей, пинчер во сне храпит,
И наполняется ванная пузырьками пены,
Там они все в пушистом каком-то, белом,
Жутко-красиво-счастливы, по-семейному.
Да.
Мне ж не забыть бы фикус полить, приласкать кота,
Перезвонить оставшимся, редким, далеким, но.
Я и за них тихонько, а вдруг свезет,
Да пролетит касательной «на авось» мольба.
..вот так и сидим, в спячке почти, только сидя, загугленные, отвикипеденные, с достойной отмазкой - зима. А, меж тем, там, за окном, чьи-то ноги топчут снег, гребут его лопаты чьи-то, мокнут варежки от снежков, пунцовеют щеки. чьи-то.Это ж сколько детства-то мимо.
..в этот момент мне хотелось отвернуться и не смотреть, не смотреть на это оглохшее, разучившееся, растерявшее способность чувствовать существо (я была уверена, что видеть оно тоже не может). Разбить в дребезги зеркало, растоптать осколки в порошок! Чтобы не наблюдать этого циника снова и снова. Но!Но дело было, увы, не в зеркале.
нищета, зачастую, родом из «грязной» головы.