Хотите смеяться от души, смотрите дебаты кандидатов на президенты.
Я осознал: вся мощь идеи русской,
вся суть великорусского пути,
не в том, чтобы решить вопрос с закуской,
а в том, чтоб где-то третьего найти.
автор
Владимир Шебзухов
Впервые отпуск за границей
Млада-краса проводит свой.
Такое ей уже не снится.
Чужое небо день-деньской!
Но, всё чужое, интересно;
Манеры, быт, еда, питьё…
И не во сне, уже известно,
А, видеть-познавать -- живьём!
Игрушки в магазине детском.
«В бассейне Барби» и цена --
Пятнадцать долларов, пять центов.
Но больно хороша она.
Вот «Барби в колледже», не хуже.
У куклы, хоть, цена скромна,
Всего пять долларов, но дюже
Мордашка у неё мила!
Глаза от кукол разбегались…
Глядела на неё одна.
«В разводе Барби» -- называлась.
С ума чуть не свела цена.
Пять тысяч ровно, без… копеек,
(На родине сказали б так)
Но, можно ли глазам ей верить?
Для продавца ответ - пустяк.
В комплект тот входит; домик Джона --
Уж точно продавец не врёт --
Наряды куклы два вагона,
Машина, катер, вертолёт…
Подумала, главой кивая,
Дослушав о комплекте сказ --
«Хоть и страна для нас чужая,
Но много общего у нас!»
Похоже, что ещё одна беда
прибавилась к двум первым на Руси:
с одной из них вошла в конфликт еда…
Не веришь? На второй всех расспроси.
2015
- Щенок-то мой рычит! -
Хвалил Барбос мальца.
Когда Щенок подрос,
Стал гавкать на отца!..
- Щенок-то мой рычит! -
Хвалил Барбос мальца.
Когда Щенок подрос,
Стал гавкать на отца!..
В издательство случайно
Муха залетела.
На место завотделом села
И принялась с усердием
трудиться.
Жужжит, летает, суетится
Слетит с бумаги- на перо садится.
Потом собой хвалиться стала:
- Ах, я - талант!
Как крепко написала!
Вот, поглядите эти строчки,
Бессмертный труд, скажу я смело!..
И Муха показала точки,
Которыми… бумагу
засидела.
Бурёнушку хвалили,
Пока… доили.
Сказала Побрякушка Утюгу:-Как ты живёшь, я жить так не могу. В работе ты огнём горишь, А почему-то не гремишь. Вот я совсем другое дело: На всю округу прогремела! Ну что, завидуешь мне, друг? В ответ ей вымолвил Утюг- Чему завидовать, подружка, Ведь ты пустая побрякушка!
Амбиций было много, много скуки,
дешёвые восторги и вино,
и с пафосом заломленные руки,
но что ни текст, то полное оно…
И аналогия невольно возникает,
картинку вижу ясно, как в кино:
Деревня, двор, сортир, почти светает,
пока что всё спокойствия полно…
Вот некая рука дрожжей щепоть бросает,
и тут же медленно и пышно вылезает
собою опьянённое говно.
Прошу, ответьте рецензенты:
c чего, вдруг, на голимый флуд,
как сельдь на нерест прут комменты,
а на иной шедевр не прут?
НЕОЖИДАННОСТЬ
В школе его терроризировал второгодник по кличке Челюсти. Подножки, пинки и подзатыльники он сносил молча. Он возненавидел канцелярские кнопки и приучил себя обшаривать стул рукой, прежде чем сесть. «Подожди, вот вырасту, тогда поговорим!» - думал он и вдохновенно пил рыбий жир…
В институте он возненавидел пижонов. Их пустая, наглая болтовня бесила его, но он молчал. Он упорно учился, по ночам зубрил сопромат и перед сном шептал подушке: «Вот придём на производство - тогда поговорим!»…
Он пришёл на производство - и очень удивился…
«Ладно!» - подумал он и женился.
В первую брачную ночь жена сказала ему, что деньги будут храниться у неё и что завтра они пойдут покупать слоников на комод. Слоники запали ей в душу. «Это же мещанство! - бешено подумал он, - подожди, утром я поговорю с тобой!» Утро было ясное и солнечное, и они ходили покупать слоников…
Потом появились дети. Когда младший сын показывал ему язык, он молчал и думал: «Пусть подрастёт, тогда поговорим!» И сын, конечно, подрос. О, господи…
Он нашёл отдохновение от сына в работе.
Но несуны, халтурщики, рвачи и подхалимы мешали ему. Так мешали, что он решил сказать им всё это в глаза! Но только когда станет начальником управления и слова его станут весомы.
Рвачи и подхалимы, видимо догадавшись о его намерениях и предчувствуя скорую свою кончину, развили такую бурную деятельность, что его сильно понизили в должности…
Тогда он оставил честолюбивые планы и занялся бытом…
Но в очереди его вечно отталкивали, в кассах оттискивали, а в другие места вообще не пускали. «Ну, подождите! - думал он. - Когда-нибудь я обо всём этом скажу. Да так громко, что вы оглохнете от стыда. Я напишу книгу под названием «Вы же люди, в конце-то концов!». И он начал собирать материал, мучая себя трамваями и очередями. Он работал на износ…
Но приближалась пенсия. «Хорошо, - думал он, - сейчас-то я вынужден терпеть, но скоро мне терять будет нечего. Я буду ходить по улицам со стариковской суковатой палочкой в руках, заглядывать им в глаза и говорить: «Вы же люди! Что вы делаете? Как вам не стыдно?!»
Наконец, он вышел на заслуженный отдых. В первый же день он начал заниматься утренней гимнастикой с элементами йоги, чтобы скорее набрать нужную форму…
Но неожиданно он умер…