Она завела себе рыжую кошку,
Чтоб все говорили: -Ах, как вы похожи!
Чтоб вечером вместе сидеть у окошка,
Смотреть на бегущих куда-то прохожих.
Из кухни видны в старом парке аллеи,
Сугробы-разрезами в праздничном торте,
Ах, кошка, она ни о чём не жалеет,
Ну, разве о маме, ещё об аборте…
Вот так и сидели до утренней рани,
До первой зари первозданно блестящей,
Две рыжие. Шторы, две плошки с геранью,
И чайник на кухне призывно свистящий.
Реальность порою размыта и смята,
И вот, в середине звенящего лета
У кошки однажды родились котята,
Пять рыжих комочков, пять лучиков света.
Такое бывает, и это не странно,
Не стоит грустить по такому напрасно:
Котёнок родился один бездыханным,
Но четверо живы, милы и прекрасны.
А тот, неудачливый, прыгнув из шкурки,
Взлетел с подоконника в жаркое лето,
Как дым из лежащего в банке окурка,
И женщина с кошкой не видели это.
А там, в облаках, где прозрачно и звонко,
Котёнок невидимый лапкой умылся,
Мяукнул и прыгнул на руки ребёнка,
Который когда-то на свет не родился.
И дождь застучал по окну, по аллее,
По крышам домов, по балконам этажным,
Ах, кошка, она ни о чём не жалеет.
Ну, разве что только… а впрочем не важно.
Я в душе, будто кошка рыжая:
Не живу по квартирным правилам.
Я б могла быть хозяйкой - выжили
И в дворовую жизнь отправили.
Променяли на заграничную:
Звать «Шиншиллою», шёрстка серая.
А по мне, она - мышь обычная,
Мне таких на закуску семеро!
Летний зной ли, зима суровая -
Ни роптать, ни жалеть не стану я!
Мне обычная жизнь дворовая
Дорога будто рай сметановый.