Г. Иванов, вспоминая о временах зенита славы Северянина, писал, что бюро газетных вырезок присылало ему пятьдесят штук в день, сплошь и рядом целые фельетоны, что его книги имели небывалый для стихов тираж, громадный зал городской Думы не вмещал всех желающих попасть на его «поэзо-вечера». «Тысячи поклонниц, цветы, автомобили, шампанское, триумфальные поездки по России … это была самая настоящая, несколько актёрская, пожалуй, слава».
Начавшаяся Первая мировая война мало изменила жизнь Игоря Васильевича.
О первых армейских днях Игоря Васильевича сохранились воспоминания писателя Л. Борисова.
Рядовой Игорь Лотарёв случайно, или так и должно было быть, из 5 выпущенных пуль в цель попал 3 раза. Дважды пульки легли кучно. Батальонный командир похвалил Лотарёва:
- Молодец, солдат!
На что Северянин, он же солдат Лотарёв, чуть повернувшись в сторону
батальонного командира, небрежно кивнул:
- Мерси, господин полковник!
Батальонный застыл в позе оскорблённого изумления. Кое-кто из солдат,
стоявших подле стрелка и его поощрителя, прыснул в кулак, кое-кто побледнел,
чуя недоброе за этакий штатский и даже подсудный ответ, когда полагалось
гаркнуть: «Рад стараться, ваше высокоблагородие!»
Наконец батальонный разразился отборной бранью и, призвав к себе
ротного, взводного и отделённого, назидательно отчеканил:
- Рядового с лошадиной головой, вот этого, впредь именовать по-новому, а именно, как я скажу: Мерси. Понятно? Рядовой Мерси!
Так на весьма короткое время и призвали Северянина.