Изнеможённые, в унынье,
Брели два друга по пустыне,
В мечтаньях о морской заре,
Дабы забыть о зной-жаре.
Поспорили о чём-то вдруг…
Хоть спор серьёзным не назвать,
Пощёчину, один из двух,
Себе позволил другу дать…
Вмиг стало мрачным всё вокруг…
И на песке, враз написал
Обиженный -- «Мне близкий друг
Пощёчину сегодня дал!»
Брели и далее они…
Им вечер подарил прохладу.
Всю ночь в молчанье провели.
К утру душа нежданно рада!
О, нет! Был вовсе не мираж!
Перед глазами сине море.
Из заточения -- на волю,
Сравнили путники тот час!
Двоих друзей обняли волны.
Надежда в них не умерла.
Своей судьбой они довольны.
Фортуна их не обошла.
Но жизнь сюрпризами полна.
Кто был обижен, захлебнулся
И стал тонуть -- что за дела --
Никак не мог на брег вернуться.
Но друг, что рядом был, помог
И вытащил его на берег.
Спасённый про себя изрёк -
«В Большую Дружбу нужно верить!»
Он высек надпись на скале --
«Мой друг меня от смерти спас!»
От друга слышит - «Странно мне!
Почто -- не на песке, сейчас?»
«Коль друг обидит, мы должны
Писать об этом на песке.
Чтоб ветр, дыханием своим,
Делиться не давал ни с кем!
Но, если друг тебе помог --
На камне высекать не грех
Слова деяний, добрых тех…
Чтоб ветер сдунуть их не смог!"
по Коэльо Пауло
Давным-давно, в одном селе,
Был случай, что оставил след,
На много-многие года…
Так, довелось, и слышать мне,
Коли неслась из уст в уста
Молва о знатном мудреце
И о правдивом кузнеце,
У коего вдруг со стола,
(Едва открыл, голодный, рот) --
Упал… вверх маслом бутерброд.
Пришли сельчане к мудрецу,
Не ради - скрасить свой досуг,
А, дабы истину узнать,
Как это всё им понимать?
Закону веровал народ --
Вниз маслом бутерброд падёт!
Лишь только утром, на рассвете,
Изрек мудрец, как старший - детям,
Чтоб успокоился народ,
Мол, сам кузнец, отнюдь, не врёт,
Но вот оказия такая -
Вверх дном -- не мажут бутерброд!
Никак не может сквозь толпу
Попасть корреспондент.
Казалось, только лишь ему
На съёмку дан запрет.
Ведь слышно было «Он живой?» --
«Да, вроде, нет! Не дышит!»
«А, ну-ка, пни его ногой!» --
Даже такое слышит…
Авария… И жертвой пал
Несчастный на дороге…
В редакции, кабы заснял --
Не обивал пороги!
Но тут идея, крикнул вдруг:
«Раздвиньтесь, наконец! --
Так не поняв толпы испуг --
Ведь, жертвы я отец!»
Испуг сменил весёлый смех.
Не мог понять никак…
Но разом удивил он всех,
Коль, жертвой… был ишак!
В широких огромных штанах,
В квартире большой-пребольшой,
В своих гардеробных мирах,
Жил-был-поживал Ремешок.
А в малых штанишках жила,
Что «Попой» была названа.
Узнал, невзначай, Ремешок,
Что бегает Попа на кухню,
Одна, как на сладкое мухи,
Без спроса берёт сахарок.
Пришел Ремешок к Попе в гости,
По-доброму, вовсе без злости…
Услышать её откровенье -
О сахаре без разрешенья!
Стучался-стучался в штанишки,
Но дверь не открыла хозяйка.
Знать, в малых штанишках он лишний.
Вернулся ни с чем… любознайка.
Однако, ведь, что интересно,
Полна уже сахаром банка,
С поры той, (какой - нам известно)
Не ходит на кухню без спроса,
Проказница и хулиганка.
Собрал бумагу для костра
Зимой, погреться, нищий…
Уж разжигать дрова пора,
Да и заняться пищей…
Старинна рукопись в руках.
Взяло верх любопытство.
Читал в поломанных очках
Написанное, быстро.
«Горячий камень, кто найдёт
На берегу у моря,
О чём мечтал - приобретет,
Минуя в жизни горе!»
Подумал: «А чего терять?!
Глядишь - приобрету!
Пойду по берегу гулять,
Осуществлять мечту!»
За камнем камень поднимал.
Все были холодны.
С досады в море их бросал,
Ведь, как один, равны…
И вдруг дрожащая рука
Взяла горячий камень.
Что дальше, мы, наверняка,
Уже, казалось, знаем…
Едва поднял он, Боже мой.
Как бросил по привычке…
Давай подумаем с тобой,
А есть ли смысл у притчи?!
.
Сомнению Знанье несёт Человек.
Свои есть секреты в познанье, наверное…
«Увижу - поверю!» - он мудро изрек.
«Поверишь - увидишь!» - сказала Вселенная.
Однажды скорпион попал под ливень,
На камне оказался средь пруда,
И понял, что погибнет, в луже сгинет,
Ведь плавать не умел он никогда.
Лягушка рядом с камнем проплывает,
О помощи взывает скорпион,
Лягушка беспокоится: «Ужалит!»,
«Нет не ужалю" - обещает он.
Трясясь от страха, жаба спину подставляет,
Вползает к ней спасенный скорпион
И бедную лягушку в шею жалит,
Он испускает яд и слышит стон:
«Зачем ужалил? Я ж тебя спасала,
Теперь погибнем оба мы с тобой».
А скорпион ответил: «Ты всё знала,
Я жалю всех, по сути я такой!»
Морали к этой притче не добавить,
Нельзя так просто спину подставлять!
Надеяться, что скорпион не станет жалить-
Наивностью лишь можно называть.
Георгий Шелд
Лев, в жёлтой пустыне под древом лежал.
В тени, одиноко и громко вздыхал…
Над жёлтой пустыней той птичка летела.
Чтоб передохнуть ей -- на древо присела.
Под древом услышала громкие вздохи.
И что за беда вдруг такая, чтоб охать?
Об этом спросила у грозного льва,
О коем лишь славу гласила молва.
«В сей жёлтой пустыне мне так одиноко!
Пускай, и душа под короной, и плоть,
Но не избежать повелителю рока.
Пустыню покинуть не даст мне Господь!»
«Тебя, повелитель зверей, понимаю.
На свете немало путей и дорог.
Куда я лечу, и сама это знаю,
Мне быть там велит, не иначе, Сам Бог!
А ты позови, может, кто и услышит.
Кому-то, Господь ведь своё повелел.
Глядишь, для того на земле этой дышит,
Дабы одиночество скрасить сумел"
И лев заревел… пауки передохли…
И змеи попрятались в норы свои.
Саму, со своим предложением добрым,
Снесло с древа птичку рёв-громом таким.
И лев, виновато, дотронулся лапой.
Глаза приоткрыла - «Почто же орать?
Кто может реветь так, вестимо, однако,
Достаточно „Мяу“ тебе лишь сказать.»
Со вздохом, покорно, но с нежностью -- «Мяу».
Услышав себя, царь зверей изумлён.
Лишь с «мяу» своим, пред ним львица предстала,
По-царски уверено, в мыслях - «Не сон»!
Не стала мешать и вспорхнула рок-птица.
Довольной летела, совет, ведь, помог…
Живут и поныне под древом лев с львицей.
А значит велел быть им вместе Сам Бог!
Однажды к мудрому Ходже
Погонщик обратился.
«Готов с ума сойти уже!
Считать я утомился.
Велел одиннадцать ослов
Мне перегнать хозяин.
А как считать до ста голов,
Пожалуй, с детства знаю.
Я сел на одного осла.
В пути их стало десять.
А на привале, вот дела,
Одиннадцать -- на месте.
Был счёт в пути всегда таков,
Другой же, на привале.
Пересчитай, Ходжа, ослов,
Сколь видишь сам глазами?"
Хоть бедолагу было жаль,
(Поди, с досады мрачен),
С улыбкою Ходжа сказал:
«Двенадцать, не иначе!»
С богослужения домой,
Всё, славя Бога, шёл Святой.
А в доме вдруг увидел вора.
Завязывал вор вещи скоро.
Большой уж больно узел был.
Святой помочь ему решил.
Едва лишь завязали узел,
Хозяина признав, не струсил.
Вмиг -- через левое плечо.
На то и вор, всё нипочём.
В миру случалось и такое.
Так внял Святой своим устам --
«Своё, пожалуй, я отдам,
Чем зариться мне на чужое!»
Уж уходил от мудреца,
Довольным, мужичёк,
Коль, от начала до конца,
Мудрец ему помог
Ответами своими.
Никто ведь не отнимет
Тех знаний, что заполучил.
Но на прощание, спросил -
Позволь последнее спросить.
Почто, ответь, так часто
У женщин голова болит?
Живи сто лет и здравствуй!
Мудрец взглянул на мужичка
Со старческой улыбкой --
От слабых лишь, наверняка,
Болит головка шибко!
В природе женской -- свой мотив.
И за него не судят!
От сильных же мужчин, у них,
Она кружится, будет!
Глаза Да Винчи у любви…
Ергений Разин, Стихи.ру
Моя душа с твоей душой
Испугом глаз соприкоснутся,
Открыв внезапно и легко
Как в счастье сердцем окунуться:
Так близко от меня твои
Неповторимые приметы -
Глаза да Винчи у любви,
На все вопросы есть ответы.
В твоей душе - моей душе
Внезапно встретились две тайны,
Сорвав покров со всех вещей,
Что были явны и неявны.
На нас двоих - одна душа,
И на двоих - одно дыханье,
И мы спешим любви прощать
Иносказательность желанья.
И нам двоим открылся смысл
Любви великих откровений,
И мы нашли вселенский смысл
Двух душ взаимоутолений…
Владимир Шебзухов
памяти Габриеля Маркеса
-- Познаний Путь проделан мной.
Хвала тебе, учитель мой!
Запомнится на все века,
Твоим ответом, разговор --
На всех смотреть мне свысока
Или для неучей тот взор?
-- Когда протянется рука,
Кто будет в помощи нуждаться --
Да будет взгляд твой свысока,
Лишь, помогая им подняться!
Кто знает, что такое счастье?
Когда и почему любовь уходит иногда?
Как удержать их, чтоб не узнать несчастье?
И быть любимым и счастливым долгие года.
Вот как-то раз спросило маленькое Счастье:
«Отец, скажи, любовь уходит почему?»
«Все это происходит от бед, людских ненастий,
не берегут ее, им это ни к чему.»
Задумалось наше Счастье и решило:
«Когда я вырасту, я буду людям помогать»
И помня это, всегда на помощь всем спешило,
Но люди были глухи, им это не познать.
И постепенно стало Счастье маленьким и чахлым,
И чтоб совсем уж не исчезнуть, отправилось в путь.
Найти лекарство от недуга, не стать чтоб дряхлым,
Собою приносить добро, ведь в этом счастья суть.
Так странствовало Счастье в поисках ответа,
Увидев дерево, решило отдохнуть.
Чуть задремав, услышало шагов шуршание где-то,
Глаза открыло, чтоб на путника взглянуть.
Увидело, идет неспешно дряхлая старуха,
В лохмотьях вся, босая, с посохом в руке.
«Наверно вы устали?» - спросило Счастье сухо,
«Присядьте здесь и отдохните вы в теньке.»
- Кто вы, откуда и куда идете?
И имя ваше как? позвольте мне узнать.
- Зовут меня Любовь, меня не узнаете?
А я еще ведь молода, но это тяжело понять.
И удивилось Счастье очень сильно:
«Мне говорили, что Любовь-прекраснее всего.
И все живое на земле, нуждается в любви обильно,
И смысла вовсе нет, жить без нее.
- А как тебя зовут?-спросила путница устало,
- Назвали меня Счастьем,-ответило печально ей.
Но что такое счастье, до сих пор я не познало,
от счастья всем должно же быть теплей.
И Счастье, вдруг заплакало так громко:
- Что с нами сделали все люди и судьба?
- Не плачь, теперь мы будем вместе и надолго,
И друг о друге позаботимся всегда.
С тех давних пор пошла легенда,
Любовь и Счастье заключили свой завет,
Когда один уходит, исчезает и второй бесследно,
Цените люди Счастье и Любовь из века в век.
Был кузнец непьющим,
Ел,
что Бог предложит.
То ли oт безумия,
то ли от забот,
он украл однажды у соседа лошадь.
Кузнеца поймали.
И собрали сход…
Дали слово
старцу.
Распростер он руки.
Покатились слезы
из-под дряблых век:
«Люди!
Я заплакал
от стыда и муки!..
Вор
у нас в деревне!
Мерзкий человек!..
Мне стоять с ним
больно.
Мне дышать -
Противно!
Пусть не станет вора
на святой земле!..»
Зашептались люди.
В общем, выходило:
кузнецу придется
кончить жизнь
в петле…
И тогда поднялся старец
(очень древний!),
От волненья
вздрагивал седины венец.
Он сказал:
«Подумаем, жители деревни!..
Что украли?
Лошадь.
Кто украл?
Кузнец.
Он у нас -
единственный,
Нужный в нашей жизни.
Без него -
погибель!
(Бог ему судья.)
Мы,
повесив вора,
кузнеца лишимся!
Выйдет,
что накажем
мы самих себя!
Вдумайтесь!.."
И люди снова зашептались,
Спорам и сомненьям
не было конца…
И тогда поднялся
самый главный
старец:
«Правильно!
Не надо
вешать кузнеца!..
Пусть за свой проступок
он заплатит деньги.
А поскольку
этот разговор возник, -
есть у нас
два бондаря,
Двое!
И -
бездельники!..
Лучше мы повесим
одного из них…"
Умные селяне
по домам расходятся.
Курят.
Возвращаются
к мирному труду…
Кузнецом единственным
быть мне
очень хочется!
(Если -
ненароком -
лошадь
украду.)