Дышу! И нежный запах детства.
Ловлю с пришествием весны.
И так не терпится раздеться.
Сняв тяжесть зимнюю с души.
Люблю! И потому, что любят,
Волнуюсь будто в первый раз.
И счастью подставляю губы,
Не пряча путь морщин у глаз.
Мирюсь с дождями проливными.
С потерей линий тонких черт.
Мы все становимся другими.
Украсив зрелостью портрет.
Раздам. наверное не много.
Улыбку, строки. рук тепло.
Совсем не чужда мне тревога.
Но счастья больше все равно.
Не прячу опыт свой в шкатулку.
Мечт в долгий ящик не кладу.
Прислушиваюсь к жизни звуку.
И понимаю! Я ЖИВУ!
Мне бы жаркий костер, да в холодном лесу.
Что бы душу согреть. и попробовать снега.
И быть может поплакать, скрывая слезу.
В затемненном углу нежилого ночлега.
Или в снег завалиться и на звёзды смотреть,
Как танцуют балет, упорхнувшие искры.
И быть может тогда мне захочется спеть,
То, что слушала раньше, со старого диска.
Разжимать и сжимать уши в шапке руками.
Чтоб суметь различить разность звуков тайги.
Мне бы сосны огромные стали врачами.
Спрятав беды мои в свои тайники.
Моросит… и совсем почернел городской тротуар.
Беспросветно укутано небо махровым халатом туч.
Мне сегодня мой мир очень больно нанёс удар.
И накапал на рану горячей печатью сургуч.
Не готова к дождю, не взяла для защиты зонт.
И мой вязаный шарф, не принёс мне тепла совсем.
Не была на войне, но устроен неведомый фронт.
Не пойму для чего, да и кем разработанных схем.
Моросит… что-то колет внутри, как осколком стекла.
Невдомёк почему, странно мне говорить о душе.
Провалиться бы в сон, да не вспомнить потом где была.
Разлететься вокруг, как рассыпана гость поташей.
Но не жмурю глаза… я готова всегда тет-а-тет.
Признаю, что удобной для всех никогда не слыла.
Мне б хотелось для вас излучать исключительно свет.
Моросит без конца… и укутала город мгла.