Я понимаю, что не вернется.
И это правда мне ни к чему.
Я отдала всё, что отдается.
Давно.
Ему.
днём она продолжает жить, ходит по-прежнему на работу, пишет релизы, сдаёт отчёты, делает графики, чертежи, вечером возвращается в дом…
в сумерках с половины седьмого весь кошмар повторяется снова: старые стены грустят о нём… тапки хозяина ждут и кот… вот и она, приготовив что-то, ждёт возвращенья его с работы, глупо надеясь, что он придёт, пристально смотрит в провал окна, после чего поправляет штору, в сердце взрывается каждый шорох тахикардией, потом она бродит по комнатам, невзначай - автопилотом - включает чайник и, утопая в своём отчаянье, пьёт, обжигаясь, на кухне чай, верить пытаясь, что там аврал, срочная командировка в тундру, что телефон сломал / потерял и непременно вернётся утром, щурит заплаканные глаза и заставляет себя не думать…
не вспоминать о том, что он умер ровно неделю тому назад.
Иногда не хватает запаха… Запаха его кожи. Такого родного и легко узнаваемого в толпе… И когда он долго тебя обнимает, потом держит за руки, потом вы прощаетесь… И ты еще какое-то время чувствуешь на себе его запах… и, кажется, дышишь только им…
Она не умела играть на гитаре,
А если умела, то скверно, наверное,
И портила струны, и портила нервы,
И струны рвались, и особенно первая.
Она не умела играть на баяне,
Но каждое утро пиликала что-то
И тихо скрипела пружиной в диване,
Когда не пускала его на работу.
Она не любила футбольную тему,
Но тоже ходила «болеть» на «Динамо»,
Как он ликовала и даже свистела,
Хотя ни черта в том и не понимала.
Она подавала на завтрак омлеты
И что-то бубнила на чисто китайском,
Про самые лучшие в мире диеты,
Про то, как не есть и довольным остаться.
Она запрещала пить кофе и пиво,
Любимую воблу коту отдавала,
Но делала это легко и игриво,
А чтоб он не злился, всегда целовала.
А он так любил её старые джинсы
И боготворил каждый день этой жизни,
Где каждый рассвет удивлял его новью,
Где каждая ночь им «грозила» любовью,
За то, что он молод, за то, что мечтает,
За то, что во сне над Парижем летает,
За то, что зовет её Неповторимой
И Самой Желанной,
И Самой Любимой!
И при всем при этом, абсолютно неважно, когда именно ОН появится. Главное для женщины - продолжать верить и ждать. И вот однажды, когда, казалось бы, многолетнему терпению уже придет конец, неожиданно раздастся стук в дверь, и войдет ОН - любимый, единственный, желанный! Правда, чуть сгорбившись и сразу же со стаканом воды…
Люби меня сильно,
До криков в постели,
До кофе с утра.
Люби меня все дни в недели,
И говори, что я лишь твоя.
Люби меня до саден на коленях,
Люби меня, я буду нежна.
Люби меня, когда ты болен,
Люби меня, когда я больна.
Люби меня тихо,
Люби меня громко.
Люби меня нежно,
Люби меня больно.
Люби.
Ну, здравствуй!..
- Ну, здравствуй! Вот так встреча? Что… Не рада?
- А чему радоваться? Все давно прошло.
Я здесь случайно оказалась…
Вот засада!
Сама не знаю, каким ветром занесло?.
Только не надо говорить, что звезды ловко
для нас двоих так неожиданно сошлись.
Это плутовка-осень мышеловку
поставила мне, чтобы заманить
в наш старый парк, одевшийся в багрянец,
с пустой скамейкой у заросшего пруда,
где в ожиданье нас она наводит глянец
на антураж…
Зачем… Любовь-вода
давно сквозь пальцы просочилась и исчезла
в огромном море проходящих мимо лет…
И пусть ещё болела долго нежность,
но и её уже потерян след…
- В глаза мне посмотри… тот след? совсем потерян?
А почему так голос задрожал?..
В застывшей тишине лишь охнул парк растерянно,
когда Он с нежностью Её в объятьях сжал…
Copyright: Диана Шер, 2013
Он настолько запал в мою, даже мне непонятную душу, в каждом моем бреду о нем мысли лезут наружу, я наверное, о нем буду рассказывать даже мужу.
Я уже совсем сошла сошла с ума,
Не сплю совсем и снов не вижу.
Звоню ему и пью вискарь,
Еще, чуть чуть и потянусь за сигаретой.
Мне б к нему, к нему немножечко поближе,
Забыть, что я ему и не нужна.
Залезть под плед, прижаться сильно,
И чувствовать его тепло.
Я уверенна, я сошла с ума.
Ему я не нужна, а его везде я вижу.
Я бы легкость с обрыва,
Я бы с легкость в метель,
Лишь бы быть поближе.
Мне можно снега вместо покрывала,
Мне б только нежности чуть-чуть.
Я сошла с ума, мне уже не страшно.
Я сумасшедшая! Я псих!
Я любила его:
Он был холоден и очень красив.
Просыпался он в 7, скуривал сигарету,
И кружку горячего кофе выпивал.
Я любила его:
Он не создавал мне жестких запретов,
Он совсем не ревновал и везде отпускал.
Я любила его:
Он был из хорошей семьи,
И создавал им в детстве проблемы.
Я любила его:
Я пришла предыдущей на смену,
И спала у него на плече,
И притворялась чуть лучше, чем есть.
Я любила его:
И пыталась заполнить его черные дыры,
И расстраивалась, когда он исчезал.
Я любила его:
Терпела его плохое настроение,
И смирилась, что в сердце не я лишь одна.
Я любила его:
Он был нежен со мной, когда ему это было нужно.
И исчезал, когда был насыщен мной.
Я любила его:
И мечтала о том, что навечно,
И быть может быть, когда-нибудь будут дети.
Я любое его, а он считал, что любовь - это странно.
Я любила его:
А он убежал в другую реальность.
Он уходил…
Он уходил и снова возвращался, Просил прощения и руки целовал, Так мило, беззаботно улыбался, И говорил, как сильно тосковал. Она прощала, каждый раз робея, Сказать ему те важные слова- Что без него не хочет, не умеет, Что от него кружится голова! Он снова уходил, и снова возвращался, И клялся в неизбежности любви, С ней, как впервые долго целовался, Дарил ей ласки, нежные свои. И вновь ушел, оставив боль и холод, Захлопнул дверь, как в сердце нож вонзил, И ночи путь опять безмерно долог… И поняла она, что вовсе не любил. Взяла в кулак, все то, что наболело, Одела самый лучший свой наряд, И в жизнь другую так шагнула смело. Пусть даже сердце и душа болят… Но вот настал, тот день, когда пришел он снова, И как обычно, каялся, просил. Она сказала: «Я уже готова, С тобой расстаться, хватит теперь сил» Он замер, потерял дар речи. Она спокойно вещи отдала."" Ты будешь умолять о встрече" - Сказал он эти грубые слова. Но молча, не сказав ни слова, Открыла дверь, промолвив «Уходи!» Ответил он" Ну будь здорова!, Посмотрим, что там будет впереди" И он ушел, она стоять осталась, Не в силах сделать даже шаг, Что рухнул мир, сейчас ей показалось, И что дышать не сможет уж никак! Минуло время, высохли и слезы, Вперед с надеждой, прошлое ушло. А дома, в вазе красовались розы, И счастье в душу с радостью пришло! … А у него, все как-то не сросталось… Тогда он думал, то, что ерунда, Ему игрой нелепой все казалось, Что полюбить не сможет никогда! Менял он женщин, словно, как перчатки, И лживые признанья раздавал, Но лишь она на сердце отпечатки, Оставила, он это осознал. Он осознал, что любит больше жизни, Что хочет рядом быть лишь только с ней одной, Не допускал он ни единой мысли, Что очарован будет он другой. Проснувшись, как-то ночью, он решился, Собравшись, к ее дому побежал, Заметив в окнах свет, насторожился, Увидел, как другой уж целовал… ВОТ ТАК БЫВАЕТ В ЖИЗНИ ОЧЕНЬ ЧАСТО- ЧТО ЕСТЬ У НАС, НЕ ЦЕНИМ МЫ ПОРОЙ, А ПОТЕРЯВ, МЫ ДУШУ РВЕМ НА ЧАСТИ. И ЖИЗНЬ СТАНОВИТСЯ НЕНУЖНОЙ И ПУСТОЙ!
Copyright: Ольга Ткачева 2, 2014
Восторженный, как Бог, и смелый, как мальчишка.
Наивностью своей бросая вызов всем,
Он все на свете мог. И был красивый слишком
В решении своих и не своих проблем.
С собою скуп и строг, с другими щедр и нежен,
Слегка смешон, как все, кто любит и любим,
В пыли своих дорог неистово мятежен,
В пылу великих чувств бессмысленно раним.
Он приходил сюда. В порыве сладкой страсти
Я вспыхивала, как в горячечном бреду.
Надежность сильных рук мне обещала счастье,
А омут карих глаз предсказывал беду.
Он приходил сюда. Он был со мною рядом
Величественно мудр и трогательно прост.
И часть моей души, как будто бы в награду,
Вознес над бытием до самых ярких звезд.
Великие пути и малые дороги
Не пройдены еще, но выбраны уже…
И с некоторых пор мне нужно так немного:
Всего лишь рай в Его уютном шалаше!
Кликни, если любишь сплин и просто любишь
Чай очень вкусный. Спасибо за утро.
В рот - сигарету. В наушники - Сплин.
Ты - это что-то чуть более мудро,
Чем предыдущие.
Три,
два,
один.
Знаешь, опять двадцать пять. Мне подарят
Рифмы к слезам и морозам. Хи-хи.
Я бы носила с собой календарик,
Если на нем нарисуешь стихи.
Сердце… повешено. Там, на витрине -
Этакий розовенький афедрон.
Если захочешь - тогда подари мне
Что-нибудь, но в большеглазом метро.
И уезжай. Оглянусь ли я? Нет уж.
Я разрисую ботинками снег…
Знаешь.
А если.
Ты.
Вдруг.
Не приедешь,
Сплин будут правы,
что
выхода
Нет.
Copyright: Стефания Данилова, 2012
Он не любит меня. Или делает вид, что так.
В мире много других - беззаботных, смешных, простых.
У кого-то квартира, элитных пород хомяк
или в членах семьи шесть банкиров и семь святых.
У кого-то тончайшая кость, в пол лица глаза.
У кого-то отсутствие склонности ревновать.
Кто-то, чтобы он не предложил, бесконечно «за».
Кто-то может не злиться и голос не повышать.
У кого-то такие же вкусы в кино, в еде.
Кто-то денно и нощно готовит ему борщи.
Кто-то есть в его пятнице, вторнике и среде.
Кто-то тайдом стирает носки его и плащи.
Он кого-то ведет после выпуска новостей
отдыхать на атласе наглаженных простыней.
Он кого-то спасает от сложностей всех мастей.
Очевидно, кому-то поддержка в сто крат нужней?
Он не любит меня. Или делает вид, что так.
Он целует меня в уголок пересохших губ,
треплет волосы - так приручают цепных собак.
Он бывает пронзительно и невозможно груб.
Он не любит меня. Он не видит меня в упор.
А точнее не смотрит за мой напускной сарказм.
Я всё делаю будто нарочно наперекор,
а потом подавляю под рёбрами острый спазм.
Он не любит меня. Это ясно, как Божий день.
Может, в прошлом любил. Но сейчас не такой дурак.
От таких размышлений, пожалуй, одна мигрень.
Я его не люблю.
Или делаю вид, что так?
Так может смотреть только ОН один. Его взгляд переполнен любовью и нежностью. ОН и есть ТОТ самый единственный.