Ты моя муза. Случайно мы встретились
Прикосновение ресниц и пальцев.
Долгие годы и долгие месяцы
В рифму писала сладкому мальчику.
Ты моя муза. Ты- озарение.
Я просыпалась с тобой и мечтала.
Млела от рук твоих и вдохновенно
Я о любви к тебе строчки писала.
Я по крупицам. по крохам. по зернышку.
По тонкой линии до самого донышка.
Всё рисовала снежинки и солнышко.
И целовала ладони и волосы
Я на плече твоём засыпала
Запах впитала. он стал родным
Два страстных тела под одеялом.
И твой диван был таким большим.
Ты моя муза души! Моя радуга.
Релакс тишины и моя мелодия.
Ты моя самая-самая-самая
Ты береги себя. мой …/солнце/
От слов о любви звенит голова.
Они и красивы, и очень хрупки.
Однако любовь - не только слова,
Любовь - это, прежде всего, поступки.
И тут никому не нужны лазейки.
Доказывай чувства и - весь секрет.
А вот если дел за словами нет,
Любви вашей стоимость три копейки!
сколько в тебе любви?
океан глубокий?
или березовая роща?
мне кто-то…
быть может.
сверху?
тебя напророчил.
сколько отдать взамен?
можно отдать без меры.
сколько в тебе любви?
столько во мне и веры
А я теперь знаю,
как целуются плечи.
Облака. мосты.
В наши короткие встречи
Любви.
И как жадными губами,
Мы себя приговоря.
Выплеснули чувства
…в неосторожность
ноября
мы вдруг стали друг другу на «вы»
увы.
Расставание неизбежно.
Мы расстаемся, чтобы копить.
Встречаемся, чтобы отдать…
Любя.
Свою нежность.
И беспокоит больше всего,
что люди не птицы.
Когда расставание неизбежно.
Вдруг с тобой что-нибудь…
за время разлуки,
случится
Зря отрекаться, проклинать тревогу,
Хулить своё упорство потому,
Что всё равно придёшь к её порогу
В тревоге не застать её - к чему?
*
Сам навредишь себе единым словом,
Хотя его не скажешь никому,
В разлуке с ней - поспоришь с ней, и снова
Придёшь, боясь, что нет её… к чему?
*
Беда! И в довершение к сему
Придут другие - этих пригласили -
И не дадут дохнуть… к чему? к чему?
Счастливые! Весь дом заполонили,
Их лица ясны мыслям в унисон,
Их полон дом - их целый легион.
*
Ты думал переждать? Куда там!.. Их
Осталось двое. Первый из двоих
Вернулся вдруг с бессмысленным вопросом,
Который нужно выяснить ему:
Кладёт небрежно шляпу перед носом,
Перчатки снова снял… к чему? к чему?
*
Пройдут минуты, ты поймёшь, что лишний,
Что лучше удалиться самому;
Ты встал и ты откланялся; всевышний! -
Поднялся, встал, ушел - скажи - к чему?
*
А в небе будет месяц онемелый,
И звёзды равнодушные в тиши
Посмотрят, словно глаз остекленелый,
Ка будто в небе нет живой души;
И столько муки во вселенной целой,
Непостижимо Высшему уму!
И кто воскликнет:"Господи, к чему!"
около 1860 года
Ноябрь. Наконец выпал снег и стало светлее. И кажется, что теперь всё будет хорошо.
- Сонечка, а знаете ли вы сказку о маленькой Русалочке?
- Которая танцевала на ножах? … Это моя самая любимая сказка, Марина! Всякий раз, когда я ее читаю, я чувствую себя - ею. Как ей хотелось всплыть - и как всплыла, и увидела верхний мир, и того мраморного мальчика, который оказался мертвым… и принцем, и как потом его оживила и онемела - и как потом немая танцевала перед ним на ножах… О, Марина, ведь это высшее блаженство - так любить, так любить… Я бы душу отдала - чтобы душу отдать!
- Ах, Марина! Как я люблю - любить! Как я безумно люблю - сама любить! С утра, нет, до утра, в то самое до-утро - еще спать и уже знать, что опять… Вы когда-нибудь забываете, когда любите - что любите? Я - никогда. Это как зубная боль - только наоборот, наоборотная зубная боль, только там ноет, а здесь - и слова нет. (Подумав: поJт?) Ну, как сахар обратное соли, но той же силы. Ах, Марина! Марина! Марина! Какие они дикие дураки. (Я, все же изумленная: Кто?) - Да те, кто не любят, сами не любят, точно в том дело, чтобы тебя любили. Я не говорю… конечно…
- устаешь - как в стену. Но Вы знаете, Марина (таинственно), нет такой стены, которую бы я не пробила! Ведь и Юрочка… минуточками… у него почти любящие глаза! Но у него - у меня такое чувство - нет сил сказать это, ему легче гору поднять, чем сказать это слово. Потому что ему нечем его поддержать, а у меня за горою - еще гора, и еще гора, и еще гора…
- целые Гималаи любви, Марина! Вы замечаете, Марина, как все они, даже самые целующие, даже самые как будто любящие, боятся сказать это слово, как они его никогда не говорят?! Мне один объяснял, что это… грубо… (фыркает)… отстало, что: зачем слова, когда - дела? (то есть поцелуи и так далее). А я ему - ?Э-э! нет! Дело еще ничего не доказывает, а слово - всJ?. Мне ведь только этого от человека нужно: люблю, и больше ничего, пусть потом что угодно делают, как угодно не любят, я делам не поверю, потому что слово было. Я только этим словом кормилась, Марина, потому так и отощала.
О, какие они скупые, расчетливые, опасливые, Марина! Мне всегда хочется сказать: - Ты только - скажи. Я проверять - не буду. Но не говорят, потому что думают, что это - жениться, связаться, не развязаться. Если я первым скажу, то никогда уже первым не смогу уйти. (Они и вторым не говорят, Марина, никоторым.) Точно со мной можно не-первому уйти!
Марина! Я - в жизни!
- не уходила первая. И в жизни - сколько мне ее еще Бог отпустит первая не уйду. Я просто не могу. Я всегда жду, чтобы другой ушел, все делаю, чтобы другой ушел, потому что мне первой уйти - легче перейти через собственный труп. (Какое страшное слово. Совсем мертвое. Ах, поняла: это тот мертвый, которого никто никогда не любил. Но для меня и такого мертвого нет, Марина!) Я и внутри себя никогда не уходила первая. Никогда первая не переставала любить. Всегда - до последней возможности, до самой последней капельки - как когда в детстве пьешь. И уж жарко от пустого стакана - а все еще тянешь, и только собственный пар!
Ах, знаете, вы будете смеяться - это была совсем короткая встреча - в одном турне - неважно, кто - совсем молодой - и я безумно в него влюбилась, потому что он все вечера садился в первый ряд - и бедно одетый, Марина! не по деньгам садился, а по глазам, и на третий вечер так на меня смотрел, что - либо глаза выскочат, либо сам - вскочит на сцену. (Говорю, двигаюсь, а сама все кошусь: ну, как? нет, еще сидит.) Только это нужно понять! Потому что это не был обычный влюбленный мужской едящий взгляд (он был почти мальчик) - это был пьющий взгляд, Марина, он глядел как завороженный, точно я его каждым словом и движением - как на нитке - как на канате - притягиваю, наматываю - это чувство должны знать русалки - и еще скрипачи, верней смычки - и реки… И пожары, Марина!.. Что вот-вот вскочит в меня - как в костер. Я просто не знаю, как доиграла. Потому что у меня, Марина, все время было чувство, что в него, в эти глаза - оступлюсь.
И когда я с ним, наконец, за кулисами (знаю, что это ужасная пошлость, но всJ пошлость, как только оно где, и скалы, на которых сидели девы д’Аннунцио - ничуть не лучше!)… за этими несчастными кулисами поцеловалась, я ничего не чувствовала, кроме одного: спасена!
…Это длилось страшно коротко. Говорить нам было не о чем. Сначала я все говорила, говорила, говорила, а потом - замолчала. Потому что нельзя, я - не могу, чтобы в ответ на мои слова - только глаза, только поцелуи! И вот лежу утром, до-утром, еще сплю, уже не сплю, и вдруг замечаю, что все время что-то повторяю, да, - губами, словами… Вслушалась - и знаете, что это было: - Еще понравься! Еще чуточку, минуточку, секундочку понравься!
- Ну, и?
- Нет. Он - не смог.
- Чего?
- Еще-понравиться. Не смог бы - даже если бы услышал. Потому что вы не думайте: я не его, спящего, просила - мы жили в разных местах, и вообще…
- я в воздух просила, может быть - Бога просила, я просто заклинала, Марина, я сама себя заклинала, чтобы еще немножко вытянуть.
- Ну, и?
(С сияющими глазами:) Вытянула. Он не смог, я - смогла. Никогда не узнал. Все честь честью. И строгий отец генерал в Москве, который даже не знает, что я играю: я будто бы у подруги (а то вдруг вслед поедет, ламповщиком сделается?) - и никогда не забуду (это не наврала), и когда уже поезд трогался - потому что я на людях никогда не целуюсь - поцеловала его розы в окне… Потому что, Марина, любовь - любовью, а справедливость - справедливостью. Он не виноват, что он мне больше не нравится. Это не вина, а беда. Не его вина, а моя беда: бездарность. Все равно, что разбить сервиз и злиться, что не железный.
В этом мире сложном истины просты.
Злость и зависть тает в волнах доброты.
Чтобы не случилось-верь в мечты.
У тебя есть я, у меня есть ты!
Вот и всё… наступила зима.
В ноябре пришли холода
В моём городе минус 16
Я хотела спросить - Как дела?
У нас снег и дороги в заносах.
А тут я…
И опять с вопросом.
Как тебе без меня Там?
Не холодно?
Просто я о тебе тревожусь
Прости меня, за прошлые тревоги,
И за грехи, что были без тебя.
За то, что долго я была в дороге,
За то, что ждать заставила себя.
Прости меня, и утоли печали.
Мне подари забвение тех лет,
Что у меня бессовестно украли,
Где не было тебя, и счастья нет.
Теперь, я знаю, будет всё иначе,
Хоть лет прошедших больше не вернуть.
Но если для тебя я что-то значу,
То не напрасен был мой долгий путь.
И не напрасны наши ожиданья,
Тревоги, грусть с заката до зари.
Прости меня за долгие скитанья,
И ласковое слово подари.
Мир меняется. Меняемся мы.
Остаётся лишь неизменна любовь.
А для любви надо -
две красивых души.
два любящих счастливых тела.
и много-много дел.
вдвоём. успеть.
переделать.
Каждому при рождении даются невидимые крылья. Как жизнь проживаем, такими и вырастут- орлиные, куриные, стрекозиные, или даже летучей мыши. Так и летим.
Мы спасем Землю от окончательного уничтожения. Любовь - единственное, ради чего стоит жить и умереть. Если мы не успеем научиться любить, мы никогда не выйдем за пределы своей биологической ограниченности. А Вселенная сметет нас и наш мир, как ветер сметает пыль с руин заброшенного храма, потому что любовь и есть смысл нашей жизни!
Я не люблю холод.
Я не люблю сырость.
Когда тело зябнет.
Когда ноги стынут.
Я не люблю прощаться.
Слёзы потом лить.
Я люблю просыпать
В руках твоих. Их не забыть.
Возьми меня к себе…
Хотя бы на пару дней.
-Возьму тебя к себе
чтоб БЫТЬ… еще нежней