Трусы, вычёркивая угольнокраенные слова,
Подменяют родство единоутробием,
И внимая тому, что скажет о них толпа,
Сами строят себе надгробия.
Трусость - это не несвойственная человеку гадость.
Трусость - это всего лишь слабость.
Не печалься что всё пройдёт,
Не печалься ведь всё не вечно,
Всё меняется, всё течёт,
Лишь вселенная бесконечна.
Мы приходим сверкнув в дали
Яркой искоркой и сгораем,
Тех кто рядом с тобой в ночи
Мы любовью своей согреваем.
Не печалься что всё пройдёт,
Наслаждайся полётом, живи
А любовь? А любовь не умрёт,
В ней бессмертие нашей души.
Мы сверху слышим «словеса»:
-Пора затягивать потуже пояса!
Уже - сумели раньше затянуть …
Уже - ни перднуть, не вздохнуть!
Я разучился жить, любить и наслаждаться,
Мне душу разорвали почти на пополам,
И я уже привык с самим собой сражаться,
Без веры, без любви и жалости к врагам.
И сердце камнем на груди застыло,
Взгляд словно лёд на северных морях,
Хотя кольнёт, ведь всё же это было
В родных, по детски, сказочных краях.
Когда тепло от нежных рук лучилось
И пахло в доме свежим молоком,
Где солнышко с луною примерилось,
На зорьке пробежавшись босиком.
Где первый раз твоей руки коснулся
И всё как будто бы во сне, не наяву,
Где в первый раз в тебя как в омут окунулся
И с губ слетело первое люблю…
Прошло, всё пролетело и остались
Лишь только в памяти счастливые глаза,
Любовь же улетела не прощаясь
Забрав тепло из сердца навсегда.
Спасибо Господи за счастье и минуты,
Когда любимый взгляд глаза в глаза,
За нежность губ, за ласковые руки,
За то, что от любви кружилась голова.
Спасибо Господи за те мгновенья,
Когда в моей руке её рука,
За музыку небесного полёта,
Когда во всей вселенной лишь она.
Спасибо, что позволил быть счастливым,
Хоть не надолго и у бездны на краю,
Я за неё теперь тебе молиться буду,
За всё, что ты мне дал, Тебя благодарю…
Нам жизнь прожить - не поле перейти.
Путь то тернист, а то бугры да ямы.
Порою мы на жизненном пути
Приобретаем жизненные шрамы.
Чем человеку будет каждый шрам?
Свидетельством геройского сраженья,
Воспоминаньем пережитых драм
Или позорным знаком пораженья?
Они даются людям неспроста,
Чтоб показать, что человек не вечен.
И даже после снятия с креста
Воскресший Бог был шрамами отмечен.
Он был невинным возведён на крест,
Он испытал страдание и муку.
В шрам от гвоздя Фома вложил бы перст,
В шрам от копья Фома вложил бы руку.
Его пример поможет нам опять
Все тернии пройти, бугры и ямы.
И нас тогда не смогут напугать
Своим уродством жизненные шрамы.
Юрий Тарасенко
Вдаль уходящие года,
Уносят за собой печали,
Их вспоминаешь иногда
Глядя в заоблачные дали.
В ночной тиши, как сон плывут
Воспоминанья о прожитом,
Они с тобой, они живут,
В своём гнезде, на сердце свитом.
Порою рвут души покой,
Глаза слезою омывая
И криком сон разбудят твой,
С рассветом в гнёзда улетая.
И знаешь, что нельзя забыть,
Ни боль потерь и расставаний,
Что надо встать и дальше жить,
Не прогоняя облака воспоминаний…
От боли мечется душа,
И воет сердце словно зверь
И ты уходишь не спеша
В слезах закроешь тихо дверь.
Болит, болит, болит душа
Сквозь слёзы вглядываясь вдаль,
Как встать, как вновь зайти туда…
В глазах вновь прячется печаль.
Куда идти, что держит здесь,
Твои глаза и детский смех?
Срываясь в крик-а счастье есть?
В тиши как эхо- не для всех…
В пустое сердце входа нет,
Не светит солнышко в окно,
Погасли свечи, меркнет свет
И дом метелью замело.
Болит и мечется душа,
Не зная где найти ответ,
Кому, зачем нужна она?
И как ей жить, раз счастья нет…
Оглядываясь в прошлое я наполняюсь благодарностью…
Вглядываясь в будущее я наполняюсь Видением…
Глядя вверх я наполняюсь силой…
Глядя внутрь я нахожу Мир…
(Молитва апачей)
Неприятности как паутина. Кто-то выбирается из них, кто-то задыхается
Мои воспоминания тайком
Архив души курочат без разбору,
И всё, что было скрыто под замком,
Являют затуманенному взору.
Планида своевольная подчас
Меня, как снайпер, била из укрытий,
И жизнь мне открывалась без прикрас,
Стыдливо обнажая суть событий.
Хотел понять я этой жизни суть,
Хотел своим пером тянуться к свету,
Хотел добрее сделать мир чуть-чуть
И следовать Библейскому Завету.
Не наступал мне на ухо медведь,
Я не давился собственною песней.
Её нельзя из памяти стереть,
Её писать гораздо интересней.
Не обнажился меч в руках моих,
Но обнажить душа моя готова
Мой откровенный задушевный стих -
Мелодию рифмованного слова.
И это слово людям донести,
Наверное, позволено мне свыше.
А что не так, Господь, меня прости.
Имеющий же уши да услышит.
Юрий Тарасенко
Мы всё спешим, желаньям потакая,
Хотим успеть отметиться везде,
И жизнь неповторимая такая
Проносится в беспечной суете.
Поток страстей велик и нескончаем,
Порой за хлам всё тратим до гроша
И вот уже совсем не замечаем,
Как хламом наполняется душа.
Чтоб жизнь вконец не промотать беспечно,
Пора остановиться бы уже,
Без суеты задуматься о вечном
И разгрести ненужный хлам в душе.
Юрий Тарасенко
Я буду разным и хорошим, и плохим,
Я буду разным, добрым и немного злым,
Я буду жить, от боли выть, страдать
Я буду жить и о любви мечтать.
Я буду видеть как меняется лицо
И как морщинки вдруг появятся у глаз,
Я буду знать, как было тяжело
Переживать, заботиться за нас.
Я буду знать, что ты смахнув слезу,
Прочтёшь всё то, что было между строк
Что будешь верить, я не обману
И прилечу, дай Бог что б только смог.
Я буду разным, что ещё сказать,
Что мама мне тебе пообещать?
И лишь одно скажу наверняка…
Что я твой сын и я люблю тебя!
Февраль устал притворятся мартом,
Стучать капелями целый день,
И вот сегодня с таким азартом
Гоняет по' двору снег, метель.
***
Застрянут мысли в пушистых хлопьях,
И вместе с ними слетая вниз,
Оставят след на оконных стёклах,
Сползут проворно на твой карниз:
Ну, здравствуй-здравствуй, устал сегодня,
Ведь понедельник тяжёлый день.
К тому же новый каприз погодный,
Того гляди нападёт мигрень.
Приляжешь, может, а я укрою
Или на кухню пойдём пить чай?
Ещё чуть-чуть посижу с тобою
И полечу, мне пора, прощай…
***
Февраль охотно играет снегом…
Зима лукава, но с ним честна…
Они готовы вдвоём к побегу…
Лишь двадцать дней… и придёт весна