О Боже Господи ты дал
Что я никак не ожидал
Открыл талант, вернул мне разум
Позволить мир увидеть гласом Души
Очистил сердце и вдохнул Себя
Я буду дальше жить
Любя, моля
О благости дарения дней
Любви ко мне
И нет тебя родней.
И Ангела Хранителя просить о воздаянии
Картин, стихов и разных сочетаний
Молить о Маме и Отце, родных моих
Что дали жизнь. Они во мне
и я огнём Молитвы в них.
Прошу Тебя
Ты помяни их в Царствии любя
Прости невольные и вольны согрешения.
По вере им воздай. И упокой
Ведь до последнего дыханья своего
Они были с тобой, пусть будет им легко
Где ни болезни, ни печаль, ни воздыхание
В той Вечной Жизни там где нет страдания
Пока живу я жажду встречи
И твоему наказу не перечу.
Стараюсь не грешить и честным быть
Благодарю тебя Господь
Что дал глоток испить.
Благодарю
Не мешай Богу писать Книгу твоей жизни.
Однажды архангел Уриэль пришел к Богу с расстроенным лицом.
- Чем обеспокоен ты? - спросил его Бог.
- Я увидел нечто весьма печальное, - ответил Уриэль и указал себе под ноги. - Вон там, внизу.
- На Земле? - улыбнулся Бог. - А-а! Там нет недостатка в страданиях! Ну что ж, посмотрим.
Они наклонились вместе, посмотрели вниз и далеко под собой увидели одетую в лохмотья человека, который тащился по деревенской дороге на окраине Чандрапура. Он был очень худ, этот человек, а его ноги и руки покрывали струпья. Нередко за ним с лаем увязывались собаки, но человек никогда не оборачивался, чтобы отогнать их, даже если они хватали его за пятки. Он просто тащился вперед, опираясь на пилку и хромая на правую ногу. Однажды компания красивых сытых детей, высыпавшая большого дома, со смехом принялась бросать в него камни, когда человек в лохмотьях протянул в их сторону свою нищенскую миску. - Уходи отсюда, мерзкая тварь! - крикнул один детей. - Убирайся в поле и умирай там!
Услышав такие слова, архангел Уриэль заплакал.
- Ну-ну. - Бог похлопал его по плечу. - Я думал, что ты сделан из более прочного материала.
- Да, конечно, - ответил Уриэль, вытирая глаза. - Просто мне показалось, что этот человек внизу олицетворяет собой все несчастья и лишения, выпавшие на долю сыновей и дочерей Земли.
- Ну, разумеется, олицетворяет, - кивнул Бог. - Это ведь Раму, и это его работа. Когда он умрёт, его заменит другой. Это почётный труд.
- Возможно, - сказал Уриэль, закрыв глаза и вздрагивая всем телом, - но мое сердце не выдерживает такого зрелища. Его печаль отчаянием наполняет его.
- Отчаяние здесь недопустимо, - заметил Бог, - и потому я должен принять меры, чтобы изменить то, что вызвало его у тебя. Смотри сюда, мой добрый архангел.
Уриэль поднял голову и увидел, что Бог держит в руке алмаз размером с павлинье яйцо.
- Алмаз такого размера и чистоты сможет накормить Раму до самой смерти и обеспечить его потомков до седьмого колена, - сказал Бог. - По сути, алмаза лучше этого нет на Земле. А теперь…
Посмотри… - Наклонившись вперёд, он опёрся на руки и колени и опустил алмаз между двумя прозрачными облаками. Бог точно рассчитал падение камня, и тот упал на дорогу, по которой шёл Раму.
Алмаз был таким большим и тяжелым, что, будь Раму помоложе, он, несомненно, услышал бы, как он ударился о землю, однако слух у Раму сдал за последние годы, равно как и легкие, спина и почки. Только зрение оставалось у него таким же острым, как и прежде, когда ему был двадцать один год.
Тем временем Раму поднимался по дороге на пригорок, ничего не зная об огромном алмазе, который лежал, сверкая и светясь, в туманном сиянии солнечного света по другую сторону вершины. Остановившись и все так же опираясь на свою палку, Раму глубоко вздохнул, и вздох его перешел в жестокий кашель. Держась за палку обеими руками, Раму старался унять приступ, и в тот самый миг, когда кашель стал ослабевать, палка - старая и сухая и почти такая же сносившаяся, как сам Раму, - сломалась с сухим треском, и старик упал лицом в пыль.
Он лежал в пыли, глядя на небо, и не понимал, почему Бог так жесток к нему.
«Я пережил всех, кого любил, - думал он, - но не тех, кого ненавижу. Я стал таким старым и безобразным, что собаки лают на меня, а дети бросают в меня камни. За последние три месяца мне не удалось съесть ничего, кроме объедков, и уже десять лет я не могу вкусно пообедать в кругу семьи и друзей. Я странник на лице Земли, у меня нет своего дома. Сегодня я буду спать под деревом или под забором, и у меня не будет крыши, чтобы укрыться от дождя. Я весь в струпьях, боль в спине не отпускает, а когда я мочусь, то вижу кровь там, где ее не должно быть. Мое сердце так же пусто, как миска для подаяний».
Раму медленно встал, не подозревая, что впереди за пригорком, меньше чем в шестидесяти футах, от его по-прежнему острого взгляда скрыт самый большой в мире алмаз. Он посмотрел на ясное голубое небо.
- Господи, как я несчастен, - пронес он. - У меня нет ненависти к Тебе, но я боюсь, что Ты не друг ни мне, ни всем остальным людям.
Сказав это, он почувствовал себя немного лучше и поплелся дальше, остановившись лишь для того, чтобы поднять более длинную часть сломавшейся палки. Так он ковылял, упрекая себя за лишнюю жалость к себе и за свою неблагодарную молитву.
«Ведь мне есть за что благодарить Господа, - решил он. - Во-первых, день на редкость прекрасен, а во-вторых, хотя мое здоровье и пошатнулось, зрение по-прежнему позволяет мне видеть все. Подумать только, ведь я мог бы и ослепнуть!»
Чтобы представить себе это, Раму смежил веки и двинулся вперед, нащупывая дорогу обломком палки, как это делает своей тростью слепой. Он погрузился в беспросветную тьму, он не видел ни зги. Скоро Раму потерял представление о том, идет ли он в прежнем направлении, как и раньше, или свернул к обочине дороги и вот-вот свалится в канаву. Мысль о том, что при этом станете его старыми хрупкими костями, испугала его, но Раму не открыл глаз, продолжая неуверенно переставлять ноги.
- Вот именно то, что отучит тебя от неблагодарности, старик, - сказал он себе. - Ты проведёшь остаток дня, вспоминая, что хотя ты и нищ, но все же не слеп, и потому будешь чувствовать себя счастливым!
Раму не свалился в канаву ни по одну сторону дороги, ни по другую, но постепенно стал забирать вправо, а, миновав вершину, пошёл вдоль обочины, так что громадный алмаз остался, сверкая, лежать в пыли, хотя левая нога Раму ступила меньше чем в двух дюймах от него.
Ярдов через тридцать Раму раскрыл веки. Яркий летний свет хлынул ему в глаза, и ему показалось, что этот свет проникает даже в мозг. С радостью посмотрел он на голубое небо, на пыльные желтые поля, на утоптанную серебряную ленту дороги, по которой шел. Раму улыбнулся, заметив, как птица перелетает с одного дерева на другое, и хотя он ни разу не оглянулся на огромный алмаз, лежащий совсем близко позади, болячки и хвори отступили.
- Благодарю тебя, Господи, за зрение! - воскликнул он. - Спасибо -Всевышнему и за это! Может, я увижу на дороге что-нибудь ценное - старую бутылку, которую можно продать на базаре за деньги, или даже монету, но даже если я ничего не увижу, буду смотреть сколько захочу. Спасибо Тебе, Господи, за зрение! Спасибо за то, что Ты есть!
И с этими словами, довольный, он пошёл дальше, оставив алмаз на дороге. Тогда Бог протянул руку и, подобрав алмаз, вернул его на прежнее место под горой в Африке, откуда достал. Затем, словно вспомнив что-то (если про Бога можно сказать" что Он что-то вспомнил), Бог отломил ветку железного дерева и бросил ее на дорогу, что вела в Чандрапур, точно так же, как он бросил алмаз.
- Разница в том, - сказал Бог Уриэлю, - что наш друг Раму заметит ветку и она послужит ему палкой до конца его жизни.
Уриэль с сомнением посмотрел на Бога (как почти всякий - даже архангел - может смотреть на пылающее лицо).
- Вы преподали мне урок, Господи?
- Не знаю, - вежливо отозвался Бог. - Ты так считаешь?
Слава Богу за все. За рассвет и закат
И за полные чаши прохладных озер,
За сверкающий в небе ночном звездопад,
За дыханье весны. Слава Богу за все.
Слава Богу за все. За простой черный хлеб,
За румяный калач и за липовый мед,
За уставшему путнику данный ночлег,
За полуденный зной. Слава Богу за все.
Слава Богу за все. За хороших друзей,
За врагов, налетающих, как воронье,
За улыбки счастливые наших детей,
За болезни и скорбь. Слава Богу за все.
Слава Богу за все. За сердечный покой
И на мокром лице капли радостных слез,
За источник с живой благодатной водой,
За святую Любовь. Слава Богу за все.
Спасибо Господу Богу за все. Но особенно за все испытания, которые приводят к более глубокому пониманию и новым - абсолютно новым - мыслям и действиям.
Господь любимый мой ИИСУС молю тебя ПУСТЬ МОИ РОДИТЕЛИ УВИДЯТ ВО МНЕ ТВОЕ БЛАГОСЛОВЕНИЕ пусть поймут что дети это награда от тебя, А меня укрепи и благослови АМИНЬ
«Бог исполняет наши желания так, как Он их понимает»
Борьба Добра и Зла извечное, НО мы то знаем ИИСУС победил зло и Это не наша победа, но по большой любви и милости Отец дает ее нам Его детям
Храни нас, Бог, от злобного навета,
Храни нас, Бог, от глупого совета,
От скупости душевной сохрани
И от пустой и вредной болтовни,
От жадности, что на болезнь похожа,
От слов, что в жаркий день морозят кожу,
От выбранных неправедных дорог
Храни нас, Бог, Храни нас, Бог!
Храни нас, Бог, от зависти и чванства,
Храни нас, Бог, от подлости и пьянства,
От вспыхнувшей и брошенной любви,
От пролитой насилием крови,
От друга, что в беде нас не спасает,
От тех, кто стариков одних бросает,
От тех, кто малым детям не помог,
Храни нас, Бог, Храни нас, Бог!
Храни нас, Бог, от ненависти лютой,
Храни нас, Бог, от мысли безрассудной,
От замков, что мы строим на песке,
От стонов о загубленной реке!
Прости нас, Бог, за высший миг блаженства,
За то, что далеки от совершенства!
Но ты на это тоже дай нам срок!
Храни нас, Бог, Храни нас, Бог,
Храни нас, Бог!
Не сотвори себе кумира,
Ты потеряешь радость мира,
И БОГОВО благословенье,
Такое вот было учение)))
Помоги ВСЕВЫШНИЙ нам грязь очистить от души,
Голову от скверных мыслей словно лужу высуши,
Чтоб сомненья не терзали, ты уверенности дай,
И к соблазнам жизни этой больше нас не допускай.