Прошу, не возвращай опять меня назад.
В те времена, когда заблудший разум
бросал меня на тяжкие… все сразу,
Я жал на газ и забывал про тормоза.
Я изменился, хоть и верится с трудом,
Осёдлым стал, забросив жизнь цыгана,
По ровной, обходя бугры и ямы,
Вернулся в свой уже осиротевший дом.
Ты говоришь, что я всё тот же прежний плут,
Что человек не может измениться.
И нужно меня мыть святой водицей,
иначе черти на костре в аду сожгут.
А, что твой поп, за раз отпустит мне грехи?
Я исповедаюсь, отсыплю денег…
Он гонор мой на кроткий нрав изменит
И я святоша. Хотя прежде был плохим?
Так в жизни не бывает, милый человек.
Раз грешен я - на то мне божья кара.
Я осознал, что не даётся даром
душе измятой в оболочке оберег.
Никогда не жила для себя. Всегда находилось для чего и для кого. В восемнадцать перевелась на заочное отделение. Времена трудные были, родители, хоть и умные люди, не смогли приспособиться. А я смогла. Смогла плюнуть на все свои принципы. Меня с детства научили не трогать чужое и тем более не копаться в чужих вещах. Сначала была таможня, которая отрезвила до нельзя. Не рыться в чужих вещах, показалось сказкой. Была удивлена, не скажу, что приятно, людям. Стукачей, обычно, вербовали. Но много было тех, что приходили сами. Ответственные люди… за других. Злоба и ненависть ими двигали. А я пользовалась. За восемь месяцев - четыре ступеньки. И куча Сплетен за спиной. Два года наступала себе на горло -- шла работала, поскольку осталась одним кормильцем семьи. В двадцать взбунтовалась. Незашоренные глаза помогли… мне остаться без работы. Суд. Восстановление. Рот не закрыть. Правду- матку рубила. Пока не оказалась в подвале. ИВС, где крысы лучшие друзья, меня особо не напугал. Крысы в реале достали, а тут просто зверушки. И вот надо было мне так налипнуть - горпрокурор Нерсесян, у того, что не нашлось деньжат на незолотой унитаз, начальник таможни - Бахшецян. Толерантная Россия. Своих взяточников не хватает, мы на «ян» возьмем. Один отсидел, второй в розыске. Надоело воевать с ветряными мельницами. Два года юрисконсультом. Думала, что хоть там не берут и не дают. Разбились представления тогда, когда г-н Филиппов из меня решил сделать почтового голубя для судьи Джавашвили. Он уже на тот момент был без одной руки. Оставшаяся брала за две. Полюбила Китай и всех китайцев. С работы, как водится, уволили. По статье опять. Смешно было, но к крысам не хотелось. Судиться стала. Мне очень понравилась моя трудовая книжка. Уволена - восстановлена. Прокурор, правда транспортный, заманивал на службу. Пока его не в службу, а в дружбу не сослали в Тынду. С Сахалина.
Пошла в бизнес. Научилась врать и лицемерить. Купила три квартиры, две дачи, пять машин. Устала. Всё есть, но цена высока.