В Рождество я хочу рассказать вам одну простую историю из детства, которая основным образом повлияла на формирование моей личности.
Эта история о моем невероятном отце.
Так вот.
Была такая реклама, про шоколадку, которая впитывает в себя молоко, и я попросила папу её купить.
Мне хотелось повторить этот эксперимент.
Налив в кастрюльку молока, я бросила туда эту вкусную штуку и стала ждать.
Папа, заметив процесс, спросил: - что ты делаешь?
Я ответила, что жду когда молоко впитается.
Как сейчас помню, что Папа тогда сказал: - Чудеса не случаются, когда их ждёшь, тебе нужно спрятаться и вернуться чуть позже.
Я вышла за дверь и, будучи любопытным ребёнком, стала подглядывать в замочную скважину.
Увидела я такую картину:
папа, вскочив с дивана, схватил кастрюлю и начал так хлестать из нее молоко, что часть этого напитка стекала по его усам ручьями.
Что тут скажешь?
Это был шок.
Но мне не хотелось огорчать отца, поэтому я просто дождалась, когда папа допьёт молоко и вернулась в комнату. он снова вскочил с дивана и радостно вскрикнул:
- смотри, шоколад впитал все молоко!
Я тогда промолчала, но очень расстроилась, потому что это было моё первое столкновение с мыслью о том, что чудес не бывает.
Сейчас, во многом благодаря этому случаю, я поняла одну важную вещь:
многие чудеса в нашей жизни мы делаем сами.
и, конечно же, Ваша вера.
пожалуйста. никогда не забывайте этого. Будьте счастливы Верьте в волшебство, в высшие силы, в любовь, в себя, в близких.
Обязательно верьте!
Счастливого Рождества!
А на лице твоем морщинок паутина
И мне так хочется тебя к себе прижать.
Жизнь кажется нам поначалу длинной,
Но только с каждым днем стареет мать.
Друзья, любовь - нам кажутся важнее,
Но все меняется на жизненном пути.
И только жизнь становится труднее -
Нам не хватает маминой руки.
И всем ведь до тебя почти нет дела:
Друзья бросали, испарялись чувства.
Одна она с тобой переболела
Моменты безысходности и грусти.
Вглядись в ее морщинок паутину,
В ней отражается переживаний стая -
Не за себя, за тех, кого растила,
Кормила, иногда недоедая.
Цените, берегите свою маму -
Она важнее самых важных дел,
Чтоб жизнь не превратилась в драму,
Когда сказать, что любишь, не успел.
Сегодня в хате радость через край,
И гомон не смолкает до рассвета.
- Сынок!.. Приехал в отпуск…
Мать! Встречай…
А отпуск северян - длиннее лета.
Подарками завален весь диван,
Родителям, сестре и двум племяшкам:
Платки и джинсы, новенький баян,
А наверху - жокейская фуражка.
- Тебе, отец. Твою пора в утиль,
Ведь доносил до дыр, не расстаешься…
- Сынок, ты что? Ну, ты и учудил,
Ведь я старик. Ты надо мной смеешься?
- Ничуть, отец. Да ты еще на вид
Куда с добром! Вот джинсы, вот штормовка.
- Нет, мать, ты глянь, чего сынок творит,
И как болтать он научился ловко.
Одели чуть не с боем старика,
Хоть и пытался дед сопротивляться.
Жена с улыбкой к мужу подошла:
- Да ты помолодел годков на двадцать!
- Не смейся, мать - сам к зеркалу пошёл -
Да завтра скажет каждая бабуся,
Что, мол, Егорыч наш с ума сошел,
Коль я под старость в джинсы наряжуся.
А сам себя - и в профиль, и анфас,
То боком, то другим он повернется.
- Эх, тряпки хороши, да не про нас.
Но видно по глазам, что он смеётся.
Назавтра дед пораньше утром встал,
И, думая, что спят ещё соседи,
Корову в стадо… в джинсах он погнал,
Штормовка новая и кепочка на деде.
Вдруг за спиной:
- Ты глянь! Егорыч ведь.
Егорыч точно! Как хорош собою!
Когда ты так успел помолодеть?
Смеялся дед и молод был душою.
Детьми забытая старушка,
В больнице умирала мать.
Зарылась с головой в подушку,
Чтобы от боли стон сдержать.
Свечой прощальной догорала,
И чувствуя, что стынет кровь,
Всю жизнь свою припоминала,
Как-будто проживала вновь.
Муж был непьющий, дружно жили,
Семья хорошая была,
В любви детей своих растили,
Но рано мужа смерть взяла.
Одна осталась: дом, работа,
И надо поднимать детей,
Трудилась до седьмого пота,
Без отдыха и светлых дней.
И дня без дела не сидела,
Мечтала ещё долго жить,
Но тут болезнь в нутро засела,
Которую не излечить.
А дети разбрелись по свету,
Забыли дом родной и мать,
Ни весточки нет, ни привета,
Земля большая, где искать?
Печальный взгляд обвёл палату,
Слеза скатилась по щеке,
Нашла под воротом халата,
И сжала крестик свой в руке.
А свечка жизни догорала,
Старушка догорала с ней,
И угасая прошептала:
«Храни, Господь, моих детей…»