…мы будем вместе умирать
на дне гранённого стакана.
Из списка вычеркни кровать
и стань подобием экрана.
…вещай на двести децибел
в меня, как в грязную воронку.
…Я уважаю беспредел
под уважительную водку…
и лей в стаканы, гадость, лей
…смакуя формулу этила.
Тебе живётся всех быстрей,
а мне вдвойне, в пыли винила.
на стеблях измождённых рук
…твои остыли поцелуи.
Приходит время левых сук.
А мне не жалко. Аллилуйя!
…костьми уложен этот свет
и ноги вязнут в чьих-то душах.
А Бога нет, всё нет и нет
под небом, давящим удушьем.
…и жизнь горбатая из луж
тайком лакает божьи сопли.
Мы будем пить из наших душ
до дна, до капли жгучей водки.
…мы будем пить и умирать
сцепившись лицами немыми.
Пока на нас любви печать,
пока мы числимся живыми…
Слегка, рыбак… кому сейчас легко… Но вряд ли отыскать нам ныне брод наш.
Слегка - пьют чай, водичку, молоко… А водку, друг мой, пьют всегда - наотмашь.
За крайности всегда мы были «за!» А уж порой до полного абзаца…
Садись напротив. Подними глаза…
Поехали!!! Нам нечего стесняться…
А то, что облака не на мели, так хорошо! Но вот и им, с испуга,
как айсбергам светящимся вдали, раскланиваться, врезавшись друг в друга…
ведь так вся жизнь - любить и ударять и снова… в этом нету даже спора…
Давай не спи. Нам нечего терять из этого нескучного набора.
Смотри, как отвалился снегопад, как край его под оттепель заточен…
Давай за это? …ну за то, чтоб рад был каждый раб прощаний и пощёчин.
А там и за врага его врага, да хоть бы за прохожего… ведь можно ж?!
Ну что ещё…
Да, в общем, до фига ещё того, за что вот так…
Наотмашь…
Вот только не один ещё парсек нам друг до друга /в это время года…/
Сейчас - молчи…
Так, надо. пару сек…
Чтоб ощутить торжественность прихода…
/ты скажешь: Ай! .но всё равно - давай…/
Та погоди… смахну соринки слёз… /тем более такой удобный повод и мысль жестка, как телефонный провод/
Прихода нет… есть привод и привоз. Одесский рынок, полный серых шпрот?! Эвксинский Понт?! Ещё накапай горя…
Андрей /апостол/ воскрешает море…
Упасть не встать… Но если повезёт: с крюком на невысоком потолке, с поправкой на извечном ветерке, с вожатыми в невиданном «Артеке» -
и мы всплывём в солёном молоке. Чаинки? Животинки? Человеки?
А где там угол был нам припасён… неважно. Скроют… - Небо? Катахреза?
Неведомо. А здесь понятно всё…
Тут наш закат. пельмени с майонезом.
Вот эта вот возня вокруг войны, с её парадом, с шариком снаружи…
Давай? За то, чтоб не было - вины… Война - хуйня, ты знаешь сам не хуже,
что мы, кто с чёрным хлебом заодно, черствеем в этом веке дурачками…
Ну да. я может, соглашусь в одном:
Что небо - ТАМ! А мы на дне и дно усыпано блестящими крючками…