Я обычный «ждун». С посеревшей рожей.
С потускневшим взглядом,
с седым намеком,
С аллергией в пятнах на бледной коже,
Аритмией, тромбами в кровотоке.
Я как тот, что слева в маршрутке - мутит.
Наблюдаю в окна за сотней в ряд
Вот таких же серых
ждунов.
Обещают, светлое строят. Будет.
Что-то где-то выстроят, говорят.
На стене напишут бодрящий лозунг,
Раздадут листовки, прозомбят в СМИ:
Соберитесь, тряпки, еще не поздно!
Мы ждуны! Повторите! «Ждуны!Ждуны!»
…Я обычный он.
Закипает чайник.
Не напрасно ждалось.
хоть будет чай.
Будущее это то же прошлое, но не наступившее.
Прошлое это то же будущее, но уже прошедшее
одна извилина, и та - язык
Легко въехать в беседу с «умным» комментарием, сложно потом притормозить.
Иногда.
Вероятность сказать лишнее разумного человека избавляет от необходимости говорить, если «говорить» не является жизненно важной необходимостью.
Необходимость «говорить» не является необходимостью разумного человека.
Разговоры ни о чем кончаются ничем не чаще, чем «чем» разговоры о чем.
- Ты знаешь Димку Тарантасова?
- Конечно знаю, Димку то… А что?
- … да так… просто спросил.
- …
- …
- И что? И все?
- … в смысле?!
- Ну, ты спросил про Димку. А я ответил - знаю. И что - и все?
- А что еще?
- …
- …
- А что, спросил, узнал, что знаю - и этого достаточно?
- Мне - да.
- … Какой же ты, однако … интересный… мудозвон.
- Ого! Похоже что ты хочешь в рыло! Ты хочешь?!
- Да! Хочу! На, ссука, получай! - бьет топикстартера в рыло.
Тот неистово отбивается, и, как ни странно, побеждает.
Товарищи тяжело дышат, отряхиваются и приводят себя в порядок. Молча сопят, не глядя друг на друга.
…
- Слуш… А ты знаешь Зинку Свиристелову ?!!
Чем не цитата?!
Единственное, что мы можем в этой жизни изменить, и как-то поучаствовать в процессе изменений человечества к лучшему - это изменить себя. Но именно эту возможность нашей жизни мы игнорируем больше всего.
Есть женщины-сказки, буклеты, ноктюрны,
Есть сладкие, горькие, с запахом тмина,
С изюмом внутри, формедабле-изюмны,
С разрухой, с голгофой, с пичалькой внутри,
Есть бабы-скелеты, и бабы-шкафы,
С прозрачным ручьем и убогою тиной.
Есть леди как бл. ди, и бл. ди - как шик,
Есть с милой заточью, есть с грубой таблой.
Есть сучки вертящие не головой,
И те, что не крутят ничем вообще.
Есть тихие, в праведной паранже,
И пьющие, будто заправский мужик.
Есть бабы-мелодия, звук, откровенность,
Есть пустошь, безликость, помада и стон.
Есть те, что шагают с тобой в унисон.
Есть женщины-час, пол-минуты, на годы,
Для ночи, для дня и сходить в магазин.
Есть женщины - женщины от природы.
Есть те, что слепили себя неумело,
И те, что уходят, как утренний сплин.
Есть женщины-вспышка.Есть женщины-пепел,
Улыбка, простуда, причуда, нелепость,
и дальше по списку
не мало.
бла-бла.
…
а есть еще
Я.
Краткость - дочь отсутствия мыслей.
Нуу. может, я и не Ахматова.(?).
Но тоже я стихи пишу…
Мимо любви суперневнятной
Я никогда не прохожу…
Стихам, как я б не отбивалась,
Всегда со мною по пути …
Соседки все стихи читали…
В количестве. так… десяти.
Ну, и родных я напрягала -
Так, значит, больше - ИТОГО.
Сижу и жабкой надуваюсь
Я от величья своего…
Бумаги вовсе мне не жалко -
Пишу на корешках счетов.
Оплатой их не напрягаясь,
«Звездюсь» и в списке должников…
Да, я Звезда… и всё звездею!
И лозунг мой - «Звездеть всегда!!»
…Ну, раз молчать я не умею…
На что ж мне тратиться тогда???
Что на языке… и что на уме… один Бог знает. точнее…думает.что знает.
«Свеча горела на столе…»
Л.Пастернак
#104 444
«Рюмка водки на столе…»
Г. Лепс
Мела пурга по всей земле.
И в закоулки.
А рюмка водки на столе,
Не без закуски.
Стояла рюмка на столе
И то и дело
К ней припадало в феврале
Бухое тело.
Себе не в силах отказать
Хотя б в глоточке,
Пока не начали мерцать
Тире и точки.
Дрожала студнем голова,
Тряслася срака.
И в Морзе чудились слова
От Пастернака.
Мело сугробы в феврале,
но то и дело
Стояла рюмка на столе.
Стекло потело.
И не видалось ничего -
Темно, как в шахте
Сплетенье ног, сплетенье рук
У брудершафте.
До криков молодой луны
Уже допился…
Хоть сдёрнуть мокрые штаны
Поторопился.
Не то б постиг большой конфуз -
Вот было б сраму!
Пока метель играла блюз
В оконной раме.
На водку дуло из угла,
И жар соблазна
Вздымал, как тосты, два крыла
Благообразно.
И из лохани майонез
Сочился на пол,
А я к тебе нахально лез
И грубо лапал.
Всё пропадало в пьяной мгле,
Тупой и гулкой.
И рюмки водки на столе
Стояла рюмка.
Февраль сильней чем «Отче наш!»,
Пора агоний…
Слилися Лепс и Пастернак
В одном флаконе.