Предначертание
Собрав кривых зеркал осколки
В сосуд хранимый мраком чащи,
Уйду в пещеры, что сокрыты
От глаз людских и рыка зверя.
Воткну в запястье сталь-иголки
И наполняя кровью чашу,
Познаю силу чар забытых,
Открыв в былое время двери.
Пойду тропою в сад желаний,
Спиною видя нечисть ада
И смех и корчи страшных тварей
Охватят страхом дух и тело.
Прижмусь щекою к древу знаний,
Прося священную награду
Попасть тот час к истокам гари
И совершить благое дело.
У чрева бурного вулкана,
Где с лавой в мир стекают войны,
Испепеляя все с годами
Потоком алого булата.
Сосуд заветный тот достану,
Швырну осколки взмахом вольным,
Верну что строилось дедами
И было попрано за злато.
Придет ли мне мирская кара,
Найду ли в небе вознесенье,
Останусь в памяти потомков,
Иль прах мой сгинет в неизвестность?
Скажу без страха - были чары
От гнева, боли и презренья
К владыкам вешавшим котомки
На плечи слова Человечность!
Он умер уже давно. Когда точно, уже сам не помнил, лет пять назад… или больше, все перемешалось, в разлагающемся мозгу. Его добротный, дубовый гроб, хоть и дорогой, немного поизносился и давно уже не предоставлял комфорта, а вечно не спокойные короеды, постоянно грызущие древесину, мешали спать. К тому же он не любил холод и сырость. Он и при жизни часто болел простудными заболеваниями, сказалось детдомовское детство. Он помнил, не смотря на происки червей, беспредельно шаривших в его мозгах, что был преуспевающим бизнесменом, и после трудового дня, закутавшись в плед, садился перед камином, с кружкой горячего чая. Да, он любил все теплое и светлое. Ему надоело лежать в темноте и сырости, и он начал по ночам выходить из своей могилы. Он или отжимался, или делал, неспешную пробежку, по периметру кладбища, чтоб размяться и согреться, не смотря на куски отваливающейся плоти. По началу он просто ложил их в карманы дорогущего костюма, из модного бутика. А как-то раз, выйдя за ограду кладбища, он увидел мусорные контейнеры, и случайно заглянул в них. Ценной находкой оказался скотч. Раздевшись до гола, с помощью скотча он приделал обратно, отвалившиеся части и снова облачился в костюм от Кардена. Но несмотря на июльскую жару ему постоянно было холодно, и однажды в баке, он нашел, старую, но довольно еще приличную, куртку «аляску», как раз его размерчика. Он с радостью напялил ее на себя, застегнувшись на все молнии. Теперь его ночные вылазки из могилы, стали более комфортными. Он медленно прогуливался по кладбищу, изредка пугая, задержавшихся посетителей или местных алкашей.
Как-то прогуливаясь по кладбищу, он остановился у могилы, недавно погребенной женщины. Почему то его, магнитом тянуло, на излучающую тонкую нить света, могилу. Рядом была добротная, дубовая лавка и столик с мраморной столешницей. Он присел и глянул в безоблачное небо, где мерцали беспечные звезды и водили хороводы на млечном пути. Взглянул на фотографию усопшей, в черной рамке, различил, до боли знакомые черты. Напрягая свой, давно уже гниющий мозг, и на время успокоив червей, шевелящихся, и вечно что-то жующих, начал что-то вспоминать. Перед глазами поплыли какие то картинки, старые фотографии, и отчетливо лицо этой женщины. Прочитав имя, отчество хозяйки могилы, в башке как током ударило. Галина Николаевна Шемаева:-была надпись под фотографией. Он был в шоке, встал с лавочки и стал прохаживаться вокруг оградки. -Так это моя бывшая жена!-воскликнул он и сел на лавочку. Воспоминания захлестнули его, и в полупустой череп начали возвращаться обрывки прошлого…
…Бизнес процветал, но происки конкурентов не давали спать спокойно, да и коллективчик в фирме подобрался мерзопакостный, себялюбивые по#@исты, которые улыбались тебе, и со всем соглашались, но за спиной, или косячили, или что-то мудрили, в отличии от главбуха, старенькой дамы. Евдокии Дмитриевны, которая всеми правдами и неправдами, вытягивала фирму из глубокой жопы, и однокашника, друга и партнера, Игорька Шемаева. Из за бизнеса не было время на семью. А жена была красавица, да и годовалый сыночек, Ваня, круглолицый баламут. Они как раз в то время и расстались. Она говорила, что устала от такой жизни, что хочет более часто видеть мужа в кругу семьи. Она просто ушла, забрав сына и минимум вещей, сбежала. Да он переживал, искал их, а найдя, иногда навещал их, дарил сыну подарки, плюшевых мишек и забавных слоников, жене давал деньги на воспитание сына… Потом погряз в рутине работы, и времени на встречи у него не было, но зато исправно высылал деньги…
…Теперь он старался почаще вылезать из своей могилы и укутавшись, в полюбившуюся ему, куртку «аляску», прогуливаться возле оградки ее могилы, или сидеть на лавочке, глядя на звезды и на ее фото, на черном кресте, и предаваться воспоминаниям из прошлой жизни. Однажды он вылез, довольно таки рано, надоело крутиться и ворочаться в тесном гробу. Он пришел на ее могилу и сел, молча смотря в небо. Вдруг скрипнула калитка и он услышал детский голос:-Здравствуйте! Он прикрыл рот рукой, чтоб не вывалилась челюсть, ответил:-Здравствуй!-застегивая молнию капюшона, который стал напоминать хобот слона. -А что вы тут делаете?-спросил мальчик, лет семи, и положил две гвоздики на могилу женщины.-Да…сижу…просто на звезды смотрю:-опешил он:-А ты, что не боишься меня, мальчик? Мальчик захихикал и присел на край лавочки:-А чего тебя бояться, ты похож на доброго слоника! -А почему ты один, здесь?-он запихнул себе в рот, пол пачки «орбита», достав из кармана куртки, дабы не дыхнуть на ребенка, весьма неприятным запахом. -Так здесь моя мама, я часто прихожу к ней:-на лице мальчика блеснула грустная улыбка:-А живем мы тут рядом… во-он в той девятиэтажке, папа недавно купил квартиру, говорит, чтоб быть поближе к маме. -А почему ты один, без папы?-его начало кидать в дрожь, не смотря на теплую, летнюю ночь. -Так он постоянно на работе, со мной няня сидит, но она старенькая, уже спит, а я к маме пришел. Папа говорит, что она всегда с нами и смотрит на нас с небес. А почему вы дрожите, вам холодно? У меня есть чай. Мальчик достал из рюкзачка термос, и налив в кружку, передал ее своему собеседнику. Он обеими руками сжал горячую кружку, обжигающую костяшки пальцев, и с жадностью пил ароматный напиток.-А как звать то тебя, мальчик?-спросил он. -Меня? Ванька:-ответил мальчик, наливая себе горячий напиток.-Меня тоже, Иваном зовут, значит мы с тобой тезки:-сказал он и заерзал на лавочке. -А можно я тебя буду называть Добрым слоником?-неожиданно предложил Ваня. -Можно, тебе можно, да хоть чертом лысым. -Нет, на черта ты не похож, ты просто слоник, добрый слоник!-засмеялся мальчуган…
…Он стал приходить каждый день и приносить горячий чай в термосе, и разные печенюшки. Они просто сидели на лавочке за мраморным столиком и мирно беседовали. Он рассказывал Ване разные истории и сказки, которые временами всплывали, из изъеденной червями памяти. Потом он провожал мальчика до главных ворот кладбища, прощался с ним, мысленно желая обнять, и возвращался в свою могилу, не забывая, проходя возле домика, вечно пьяного сторожа, постучаться в окно и скорчить жуткую рожу, или скрутить костлявую фигу. Сколько сторожей там сменилось… неизвестно. А однажды, при встрече с Ваней, зашел разговор об его отце. И мальчик поведал ему о том, что отец не так давно вышел из тюрьмы, якобы за убийство человека, но его папа очень добрый и не мог такое сделать, и его не законно осудили на пять лет, но помогли адвокаты и его отпустили раньше. Он по началу не придал значение рассказу Вани. Рассказал ему очередную сказку на ночь, проводил его за ворота кладбища, и насвистывая свою любимую мелодию, отправился спать. Но в эту ночь, почему то не спалось, или черви в мозгу усиленно копошились, или нахлынули, какие то старые воспоминания…
…Вот он с друзьями на природе, сидит за столиком и пьет дорогой вискарь… потом идут по лесу с ружьями… охота…точно…он любил охоту, любил бегать по лесу, стрелять… но не в животных, так просто или вверх или в дерево. Попадали другие. В их компании таких много было, с горящими от азарта глазами. И вот все бегут за кабаном и стреляют. Он тоже выстрелил пару раз в воздух и сел на пенек перекурить. И тут из-за дерева показался Игорек, лучший друг и одноклассник. Он затянулся, и выпустив дым спросил:-А ты то что не охотишься, тебе тоже кабанчика жалко? На что он глупо улыбнулся и выстрелил ему в грудь из обоих стволов… Он не спал всю ночь и крутился в своем тесном гробу. Вот так друг, забрал у него все, и жизнь, и жену с сыном, и бизнес. В его гниющем мозгу зарождались коварные планы мести. Смерть, только смерть сможет нас успокоить и примирить. Потом, короткими ночами, он тренировал костяшки своих пальцев, делая отжимания и загибая прутья оградок. Он уже отчетливо представлял, как вцепится в горло Игоря, и глядя в его бесстыжие глаза, свершит свое правосудие. На очередной встрече с мальчиком он предложил ему, уговорить своего отца прийти сюда вместе. Что мол дядя Ваня приглашает на пикничек, и у него есть интересное бизнес предложение для его папы.-Скажи ему, что с ним хочет встретиться Иван Артемьев, думаю он вспомнит меня. Проводив мальчика за ограду, он долго бродил между крестов и памятников. Иссохшее и дырявое сердце, бешено стучало внутри, готовое вырваться наружу. Потом долго крутился в гробу, предвкушая скорую встречу с обидчиком, разминая руки и щелкая костяшками пальцев. В эту ночь он встал по раньше и притаился в кустах, рядом с ее могилкой. Скрипнула калитка и вошел Ваня и слегка седоватый мужчина, который присев на корточки, положил на могилу цветы и зажег свечку. -Ну и где твой добрый слоник?-спросил он у мальчика:-И где, обещанный пикничек, бизнес партнера, дяди Вани, и откуда тебе знакомо имя Иван Артемьев? -Он придет, обязательно придет!-сказал Ваня, ставя на столик термос и пакет со сладостями… Он уже готов был пружиной броситься на врага и друга, и вцепиться в его горло, но тонкий лучик света, из ее могилы, на секунду ослепил глаза и обжег дырявую грудь… Ну убью его!-подумал он:-А что же будет с Ванечкой… детдом…повтор жизни своего отца? Этого допустить он не мог. Он встал и застегнув молнию капюшона, медленно побрел к своей могиле… Мальчик часто приходил на могилу своей матери и по долгу звал его:-Добрый слоник! Ты где, я тебе чай принес… А он стоял на своей могиле и вцепившись желтыми зубами в крест, скрежетал ими и выл, затыкая руками уши…
Прости, я сделала всё, что могла -
осталась, увы, неуслышанной,
у каждого видно своя колея,
и вновь повторять всё бессмысленно.
Мне жаль, что упёртость твоя
мешает понять очевидное,
спешишь - только некуда больше бежать,
и мне надоело быть лишнею.
Назад обернись, посмотри!
Дорога другими истоптана
к черте, где закончится прежняя жизнь…
А было ведь время - опомниться!
Вымученное, выстраданное: «Понаехали!» А ведь есть лёгкий способ избавиться от этого. Если оклад нянечки детского сада в каком-нибудь Сранске составляет 6000 рублей, пусть так и будет! В любой точке нашей Родины. Всё! Вопрос решён! Но тут разыгрывается фантазия! А что, если установить оклад, например, директору, не превышающий минимальный оклад рабочего более чем в 7 раз, а высшему чину… ну, ладно по максимуму в 20? О, от одних этих слов чувствуется смертельная обида сливочно-шоколадного слоя нашего общества, слышится его ядовитое шипение. Кто-то воскликнет: «Мы это уже проходили!» Да, проходили. Но так ли уж плохо это было?