Одиночество просто сидело, молчало,
Откровенно зевая, с надрывом скучало,
И в сиреневой дымке кальяна струилось…
А с небес к нему чья-то любовь опустилась.
Вопросила: «Ну, что, снова горе, печали?
Снова люди тебя не ахти привечали?»
«Отвали - Одиночество ёмко сказало.
Я достаточно в мире всего повидало.
Ты, Любовь, вечно души тревожишь напрасно.
А со мной всё достаточно просто и ясно.
Я не сыплю по миру пустого обмана,
Ты же соткана вся из слепого дурмана.
Ты не чувство, а просто беда откровенно.
А мои постулаты навечно нетленны.
Что Любовь? Обожгла, потерзала и смылась.
Ну, а я не уйду. Я навеки вселилось.
И однажды поймут это люди случайно:
Что Любовью отравлены все изначально.
И не в силах терпеть её страстные муки
Позовут. Я приду. И возьму на поруки…»
Любовь - лучшее средство от одиночества.
Была и страсть, но ум холодный
Ее себе поработил,
И, проклинающий бесплодно,
В могильном мраке я бродил.
И час настал. Она далёко.
И в сновиденьях красоты
Меня не трогаешь глубоко,
Меня не посещаешь ты.
О, я стремлюсь к борьбе с собою,
К бесплодной, может быть, борьбе…
Когда-то полная тобою
Душа тоскует - о тебе!
Ему так хочется красавицу обнять, прижать
и что-то вечное ей о любви своей сказать.
Но, под рукой увы такой пока ещё всё нет.
Поэтому писать приходится весь этот бред.
Кто говорит, что любви нет.
Того отправил бы одного
пешком пройти через сто лет.
Красное платье, белое кружево…
Взгляд чуть прищуренный, голос простуженный.
Нервные пальцы по ножке бокала,
Страсть обжигала, но этого мало.
Руки и губы, дыханье и нега…
А ведь твоим никогда он и не был.
Нежность, слова - и ты уж согрета.
«Но» лишь одно - твоим только не был.