Под эту теплую минорную мелодию
Мне греет тонкая рука плечо и грудь.
В душе уставшей нежная гармония
Баюкает любви горячей суть.
В объятьях нашей мимолетной встречи
В биенье близком слышатся сердца.
Склоняю голову на шелковые плечи
Порывом целовать их без конца.
.
Аккордов верных с чистотой вокала
Нам не забыть с тобой уж никогда.
Как это нежно и как это было мало
Мне ощущать движение бедра!..
.
Остыла ночь неповторимым танцем.
Вместо руки — на плечи давит грусть
Воспоминанием умолкшего романса
О том, что я к твоим плечам вернусь
Какая сладкая истома
И сном навеянная грусть,
Наш танец грез исполним снова,
Движенья зная наизусть.
Сплелись тела в ночном кружении,
И с замиранием души,
Мы наслаждаемся парением
И расставаться не спешим.
Перебирая струны счастья,
И попадая с милым в рай,
Я растворяюсь в звуках страсти,
А ты мне тихо подыграй.
Не забывай любви полеты,
Своим дыханием войди,
И чувств не сыгранные ноты
Моей реальности найди.
.
В крае нашем — озера зеркальные,
И туманы струятся в тишь.
В журавлиных полетах дальних
Льется песня, как ты грустишь.
.
Откупались в лазурях зори,
Льют дожди над разломом крыш.
И березы в багряном узоре
Шелестят мне, как ты грустишь.
.
Видел я, как в прохладе стылой,
На закате в разливе вод,
В горемычной тоске без милой
Одинокий лебедь плывет.
.
В крае нашем — озера бездонные,
Плещут волнами в чахлый камыш
Лебединою песней безмолвною,
Как в краях своих ты грустишь.
.
На крылах предосеннего вечера,
В частых думах в тебя окунусь,
Обниму твои милые плечи,
Обниму лебединую грусть.
Я так давно тебя ждала,
Мечтать о счастье перестала,
Для нас мелодию спряла
И поцелуй с небес достала.
.
Звучит минор с тех самых пор,
Как полюбил… Как полюбил…
Твой нежный и печальный взор
Я не забыл… Я не забыл…
.
Не насмотрюсь в твою печаль
И целоваться не устану,
Мне расставаться очень жаль,
Навек твоей любимой стану.
.
Твоя ладонь дрожит слегка
В руке моей… В руке моей…
Отдам порыв тебе в века
Любви своей… любви своей…
.
Беру сполна, что отдаешь,
Хочу еще, хочу опять,
Во мне себя ты узнаешь,
Как не узнать, как не обнять?
.
Как нежно прикоснемся мы,
Щека к щеке… Щека к щеке…
В объятиях проснемся мы,
Рука в руке… Рука в руке…
.
И не расстанемся к утру,
Не будем спать, опять вставать…
Тебя с собой я заберу,
Хочу обнять, поцеловать…
.
От светлых чувств прикосновений,
Твоих ко мне… Моих к тебе…
Без всяких наших сожалений:
Слеза к слезе… Судьба к судьбе…
Ну что, скажи, Ты сможешь здесь Мне дать?
Я все давно имею в Жизни этой —
Распахнутые в Небеса Крыла,
И Вдохновение Чистое Поэта.
Умение творить внутри Себя
Гармонию и Красоту Момента.
Умение прочувствовать, понять
И передать другим. Сквозь Призму Света
Все видеть, проникая в Глубину,
Излить в Наш Мир Душой проникновенной.
Не для Себя дышу, живу, пою —
Во Имя Света и Любви Священной.
Ты говоришь Мне о Любви,
Но то не сможешь лишь понять:
Мне не нужны Слова Твои.
Порою лучше помолчать,
Прочувствовав Святой Момент.
Хоть Я и Женщина сейчас,
Но каждый новый Комплимент
Все дальше отдаляет Нас.
Слова — разлитая Вода.
Но Я — Огонь, не обожгись!
Я — одинокая Звезда,
Что отстраненно смотрит в Жизнь.
«Привет!» — она вся дернулась слегка.
Вновь голос, слух прорезавший до боли,
тоска кольцом сдавила у виска:
«Ну, здравствуй, рада слышать тебя, что ли?!»
Он что-то там невнятно пробурчал,
а может быть помехи вновь в сети:
— Я плохо тебя слышу, что сказал?
— Я в городе, заехать по пути?
И в этот миг она, как умерла.
За год ни разу ей не позвонил,
за сотни дней ни слова, вот дела,
и что приедет не предупредил.
За триста с лишним дней! Ну, как же так,
не вспомнил ту, которая ждала.
И вот., теперь… «заехать по пути?»,
она поверить в это не могла.
А в голове слова взрывали мозг:
«Да, что с тобой? Я год здесь умираю!
Я месяцы, недели, дни, минуты,
секунды от бессилия считаю.
Я засыпаю в мыслях о тебе,
твою улыбку утром представляю.
Я так устала врать самой себе,
что за тобой ни капли не страдаю.
Да.если б ты позвал, я б со всех ног
приехала, примчалась, прилетела!
Я никого… Ты слышишь… Никогда,
кроме тебя любить бы не посмела.
„Заехать по пути?“, как по щеке
хлестнул, да так, что жжет, печет до крика.»
Но… глубоко вздохнув, в себя пришла,
и помолчав сказала: «Подожди-ка!
Не нужно заезжать, пойми, дела.
Ведь год прошел, а год порой, как век.
Все изменилось. У меня семья,
есть дорогой, любимый человек.
Надеюсь, что ты тоже счастлив там.
Услышать голос твой безумно рада.
Ты — жив, здоров! Спасибо всем богам!
Но, заезжать ко мне, прости, не надо!»
Он долго все смотрел на телефон,
во всем его как-будто обвинял.
Поверить все пытался и не мог,
что в этот миг он счастье потерял.
А там., в бессильи телефон швырнув,
рыдала чуть дыша, вся на пределе.
Единственная, что его любила,
на одинокой, на двоих постели.
Поверьте, в жизни всякое бывает!
Что некогда порой и закурить.
Но, пусть не в день, а в три — хоть пять минуток
Найдите… Чтоб любимым позвонить!
Для кого-то (точно это знаю)
я идеальная, девушка — мечта.
В ночь мой инстаграм обозревает,
со спины легко мечтая приобнять,
чтобы после встретиться глазами
или сладкий запах уловить духов.
Иль засыпать личку всю словами:
«Ты так прекрасна!», «На всё с тобой готов».
Ищет в посторонних облик схожий
с тем, что ему встречается на фотках:
«рыжий волос, каресть глаз — их мощность»,
ну, а для других — пустота и только.
Во мне видят суку как у прочих,
с которой жаждут только поебаться.
Что сказать: на вас мне просто похуй,
ведь вы — мусор, которого касаться
не хочется, как и голос слышать
(меня от него попросту воротит).
Для меня вы куча мелких крысок,
которые пригодны лишь на дрочку.
ViLia
Сколько раз предстоит тебя ещё вспомнить,
чтобы взять твоё имя стереть насовсем?
Ведь я так не желаю, чтобы под кожей
разрывался стук сердца и делал больней.
Даже то, что раньше казалось прекрасным
на сегодняшний день прожигает живьём,
оставляя на память парочку красных
о нас пятен на коже холодной в 00.
Ведь до сих пор помню как наши дороги,
увы, но не смогли пересечься в тот миг,
когда вслед кричала о том, что мне дорог
и что всю свою жизнь тебя буду любить.
Но жаль, что с тобою пришлось нам расстаться
и двигаться дальше искать себя в мире.
А я так мечтала твоих рук касаться,
что ты для меня оказался кумиром,
но раньше, ведь душой к тебе впредь пустынна.
ViLia
Эти капли на голой шее
До сих пор не дают уснуть.
Как любили мы. как хотели.
Сделай с этим хоть что-нибудь!
Помню руки твои и запах
В смятой простыне звёздных страз.
Помню каждого — кто обманут
Глубиной этих лисьих глаз.
Помню каждый твой крик до одури,
Шёпот взорванных этажей.
Как летал между небосводами
Оттого, что считал «своей».
Ничего не прошу. Разматывай
Этот узел больных ночей.
Ты пришла ко мне, что ж, обманывай!
Не моя, но и я ничей.
Никогда умолять не стану я
И вовек не смогу простить.
Я привык. Так давай, обманывай.
Чтобы я мог хоть день прожить.
Сколько было их, добрых/ласковых,
Только, кажется, — ни одной.
Когда я твоё платье стаскивал,
Лишь тогда-то я был живой.
Моя любовь мои мечты
— остыли чувства упали розы
Дождь смыл мои следы
— время лечит даже слёзы…
6
Время шло. Лето вступало в свои законные права, и, когда Василиса, успешно сдав госэкзамены, настойчиво искала работу, Марина все чаще поговаривала об отдыхе. Она никак не могла решить, с кем ехать: с красивым и не очень обеспеченным сокурсником или с состоятельным поклонником, к достоинствам которого можно отнести деньги, а к недостаткам — возраст и занудство. Выбор спутника определял маршрут отпуска, и Марина склонялась к последнему варианту. К немалому огорчению, Игорь на ее звонки не отвечал, и хотя окончательного поражения она пока не признавала, но иногда сомнения закрадывались в душу. Марина не раз задавала себе вопросы: где же она ошиблась, в чем просчиталась?
Между собой девушки общались мало. Скрытая неприязнь, которая так долго тлела в них, начинала потихоньку разгораться, и это не очень-то способствовало возобновлению их приятельских отношений.
Теперь Вася рано исчезала из дома. Прямо с утра отправлялась на поиски работы и жилья. Это оказалось делом очень суетным, но она была даже рада: мотание по Москве, бесконечные собеседования, осмотр чужих квартир и комнат отнимали у нее все время и силы.
Вася твердо знала, чего хочет. Что касалось жилья, то ее устроила бы и самая скромная комната, была бы цена ей по карману, а уж обустроит она ее в два счета. Где бы ни доводилось ей жить за последние пять лет, Василиса умела так обставить (чаще всего буквально из ничего) свой уголок, что в нем становилось уютно и даже комфортно. Скупая на похвалы Марина по достоинству ценила этот дар подруги. Не на месте стоящее кресло или ваза вызывали у Васи чувство дисгармонии, и, бывая в гостях, она иногда не удерживалась и что-нибудь переставляла, вызывая недоумение хозяев. Василиса с детства хорошо рисовала и блестяще закончила отделение по интерьеру и оборудованию Строгановского института, но, обладая талантом дизайнера, не знала, где найти ему применение, куда в первую очередь обратиться. Поэтому поиски работы были связаны у нее с определенными трудностями.
Сегодня была пятница, и этот день она решила посвятить своему нелегкому квартирному вопросу.
Зазвонил телефон.
— Тебя! — крикнула Марина, обращаясь к закрытой двери Васиной комнаты, и снова скрылась у себя.
Василиса взяла трубку.
— Вася, ты? — услышала она голос Виталика и устало вздохнула: опять. — Хватит от меня прятаться. Сегодня отличная погода, поедем позагораем. Я ради тебя могу даже соскочить с работы.
— Надо же, — присвистнула Василиса, — ты идешь на все большие жертвы.
— А ты быстро учишься цинизму.
— Вот что, Виталик, у меня абсолютно нет времени, у меня куча дел, да и не в этом дело. Я больше не хочу с тобой встречаться. Между нами все кончено, хотя, честно говоря, я не считаю, что что-то было. Не звони мне больше.
Выпалив все это на одном дыхании, Вася перевела дух.
— Подожди, не торопись. Давай встретимся и в спокойной обстановке все обсудим. Ты не можешь вот так просто взять и бросить меня.
«Почему не могу? «— про себя удивилась Василиса, а вслух произнесла:
— Я позвоню тебе, когда у меня будет возможность.
Виталик засопел так яростно, что Вася инстинктивно отняла трубку от уха.
— Значит, когда у тебя появится возможность, — еле сдерживаясь, заговорил он. — С каких это пор ты стала такой самонадеянной? Только знаешь, дорогая, тебе не удастся оставить меня в дураках. Если ты такая принципиальная, верни подарок.
— Хорошо. Когда?
— Я сам позвоню тебе. — В голове Виталика уже зрел план. Он не позволит этой сучке измываться над собой, она заплатит ему за унижение, которое он испытывал сейчас.
Вася задумчиво смотрела на замолчавший телефон. И недоумевала. Почему не разглядела Виталика раньше? Когда же, наконец, она покончит с привычкой видеть в людях только хорошее?
— Все дурью маешься? — В дверях стояла Марина. — А зря.
— Он мне совсем не нравится.
— А это и не обязательно. Нравится, не нравится. Лучше подумай о своем будущем.
— Свое будущее я хочу делать своими руками.
— Гораздо проще делать его руками мужчины. Кстати, какие у тебя планы на вечер? — без перехода поинтересовалась Марина.
— Меня не будет дома, — поспешила ответить Вася. — Я ухожу прямо сейчас. Она быстро собралась и, захватив необходимые бумаги, отправилась по первому адресу.
Это была комната в коммуналке, в центре Москвы, и плату за нее просили подозрительно невысокую.
Дверь открыла сухонькая опрятная старушка в белоснежном платке. Увидев Васю, она обрадованно закивала: «Это я, это я» — и заискивающе засеменила вперед по бесконечному мрачному коридору. Пару раз Васе пришлось притормозить, чтобы уступить дорогу непуганым тараканам. Пахло перегаром и детскими пеленками.
— Невестка моя сдает, — угодливо рассказывала старушка. — Сынок у меня сидит, а Любка, та сразу съехала, сама-то она из Ростова. Сюда вот. Ну я одна и осталась. — Она виновато улыбнулась. — А пенсии не хватает… — Одинокая слеза выкатилась из ее глаза и затерялась в морщинках. — Вот, милок, вот она, комната…
Взгляду Василисы открылась убогая клетушка. На одной стене обои были оборваны и свисали лохмотьями. Другая стена была вся в потеках: жильцы с верхнего этажа долго и настойчиво пытались ее утопить. Когда-то прекрасный паркет был надежно похоронен под слоем грязи. Мебели стояло немного, да и та была инвалидом.
— Убраться-то я тебе помогу, помогу, — старушка с надеждой заглядывала Василисе в глаза. — Одна ведь я осталась, — не к месту добавила она и просительно сказала: — Цену можно и сбавить.
Вася с болью осмотрела комнату, не переступая ее порога и стараясь не вдыхать этот, будто зараженный, воздух. Девушка отступила, достала кошелек.
— Вот пока задаток, — не глядя на старушку, она протянула деньги. — Я позвоню.
«Никогда! Никогда! Лучше на улице!» — в такт шагам гремели слова. Уф! Девушка глубоко вдохнула. Ей казалось, она вырвалась из склепа на яркий солнечный свет. Невдалеке от мрачного дома Вася увидела открытое кафе и, хотя зловещее соседство слегка отпугивало, решила немного передохнуть. Идти было метров двести, и неотвязная мысль вдруг завладела ее сознанием: «Если я пройду до столика, не наступая на трещины в асфальте, то встречу его».
Сначала Василиса старательно делала вид, что переступает через трещины тротуара чисто автоматически, но, успешно одолев более половины пути, испугаюсь: наступлю и все испорчу!
Она так увлеклась этой игрой, что, только налетев на фонарный столб и больно стукнувшись головой, остановилась, сказав себе: «Совсем свихнулась», и, демонстративно не глядя под ноги, уселась за столик.
Попивая сок, Вася стала наблюдать за ползущими мимо машинами. Дорога в этом месте из-за ремонта сужалась, и образовалась длинная пробка. Развлекая себя, Вася начала следить за реакцией водителей и по ходу дела придумывать им профессии и характеры.
Подъезжала очередная машина. «Белая», — с удовольствием отметила про себя девушка, взглянула на водителя и оторопела. Прямо на нее в упор смотрел Игорь.
Недолго думая, он припарковался и молча сел за ее столик. Взял за руку. Заглянул в глаза. И замер, увидев, какой нежной радостью они светятся.
— Как твои дела. Лягушонок? — спросил Игорь внезапно севшим голосом.
— Хорошо, — выдавила из себя Вася.
— Как здоровье? Я, видишь ли, в курсе.
— В курсе чего? — она не на шутку встревожилась. — Со мной что-то не в порядке?
— Надеюсь, что нет. Но должен заметить, ты выбрала не самое удачное место для отдыха. Тебе, в твоем положении…
— В каком таком положении? — нетерпеливо перебила его Василиса.
Они уставились друг на друга. Первым не выдержал Игорь.
— Ты ведь беременна, — не очень уверенно произнес он.
— Я? — Вася так удивилась, что даже привстала. — Мне об этом ничего неизвестно.
— Погоди, но Марина сообщила мне…
— О Господи! — Василиса вздохнула. — Мне действительно давно пора поменять место жительства.
— Ты хочешь сказать… — Какое-то мгновение Игорь смотрел на нее, потом с силой хлопнул себя по лбу. — Я старый козел, — доверительно сообщил он ей.
— Мой лоб сегодня тоже пострадал, но — кто бы мог подумать! — не напрасно.
— Кто посмел? — угрожающе сдвинув брови, спросил Игорь. — Я сверну ему шею.
— Он, — Вася ткнула пальцем в столб. — Но боюсь, его шея тебе не по зубам.
Они рассмеялись. Напряжение, бесконечное ожидание покидали их. В один миг Москва из душного пыльного города превратилась в лучезарный оазис.
— Как же я устал без тебя, — сам себе удивляясь, сказал Игорь.
Он был несказанно рад видеть ее. Все вдруг встало на свои места, все обретало смысл. Словно боясь, что она вновь ускользнет от него, он держал ее за руку, даже не замечая, как крепко сжимает пальцы. Они беспечно болтали о немногих общих знакомых, о смешных пустяках, с упоением вспоминали («А помнишь? А ты, помнишь?») те невероятно счастливые моменты их общения. Время вновь растекалось, утрачивало форму, путалось в минутах, часах, неделях. И им уже казалось, они знают друг друга целую вечность, и жизни их разделились на «до» и «после».
Солнце сделало свой полукруг. Из-за горизонта потянулись синие сумерки.
— Сколько же сейчас времени? — весело спохватилась Василиса. — Все мои дела сегодня побоку.
— Я не хочу тебя отпускать. Может быть, поужинаем вместе?
— Давай не будем торопить события. Увидимся завтра, если, конечно, у тебя нет других дел. — Вася вдруг испугалась такой насыщенности эмоций. Ей захотелось оказаться в своей комнате наедине со своими мыслями, мечтами. И ожиданием. Теперь таким приятным.
— Тогда поедем завтра за город. Я покажу свое любимое место. Тебе понравится, — он хитро посмотрел на нее. — Тем более тебе, в твоем положении, это полезно.
Вася фыркнула:
— Тогда с одним условием. Марина ни чего не должна об этом знать. Я больше не хочу будить злые силы.
— Договорились. Завтра в десять. За углом.
3
Василиса блаженно потянулась, и губы ее раскрылись в широкой улыбке. Находясь еще во власти светлых снов, она вдруг поняла, что счастлива, хотя и не могла объяснить почему. Девушка не торопилась открывать глаза, но явь уже начала стучаться ей в веки, и смутное вначале воспоминание неожиданно ярко вспыхнуло в ее сознании.
Вася резко села в постели и наконец открыла глаза. Огляделась: сумочка прямо у двери, на полу — босоножки, платье, трусики.
«Я напилась, — подумала она, но тут же одернула себя. Нельзя опьянеть от полстакана некрепкого коктейля. — Я влюбилась!» — с ужасом осознала Василиса и громко — в голос — рассмеялась.
Вскочив с кровати, она подбежала к зеркалу и тщательно осмотрела себя.
— И он сказал, что я красива, — для пущей убедительности сообщила она своему отражению.
Ей хотелось петь и смеяться, танцевать и любить весь мир. Сейчас, в эту минуту, ее так переполняли чувства, что ее нимало не заботило, отвечают ли ей взаимностью.
«Когда-нибудь потом я об этом подумаю», — в уголке сознания мелькнула мысль и тут же бесследно пропала.
Вася умылась и решила устроить себе маленький праздник. Приготовив нехитрый завтрак, сварив кофе и поставив все на поднос, прошла к себе в комнату, чтобы вернуться в постель. Как здорово, что сегодня не надо идти на работу!
Она неспешно, смакуя каждое движение, намазывала масло на мягкую булочку и старалась думать о делах, об успешной защите диплома, о недавней прибавке к зарплате (она подрабатывала уборщицей в одной солидной фирме), но время от времени ее пронзали воспоминания: вот он убирает волосы с ее лба, улыбается ей, его взгляд, его руки — и тогда сердце ее будто останавливалось, Василиса замирала и судорожно вздыхала: казалось, в легких не остается воздуха, и она сейчас задохнется.
Кое-как покончив с завтраком, Вася решила пойти погулять. Неважно куда. Вспомнив о Марине и о неизбежной встрече с ней в коридоре или на кухне, девушка захотела сбежать из этого дома.
«Давно пора съехать отсюда». — Слова прозвучали в ней решительно и окончательно и это еще больше улучшило ее настроение. Надо только найти недорогую квартиру или комнату… Она уже обувалась, когда дверь Марининой комнаты распахнулась и на пороге показалась сама хозяйка.
— Куда это ты так рано? — зевая, протянула Марина, и Василиса как-то сразу съежилась.
— Пойду пройдусь.
— Ты кофе мне не сделаешь? Ужасно болит голова. И куда ты провалилась вчера вечером? Хотя выглядела ты как мокрое чучело, и, может, оно и к лучшему, что решила слинять. Не знаешь, где мои таблетки, вечно ты все куда-то засовываешь…
Произнося эту тираду, растрепанная и заспанная, но, как всегда, прекрасная, Марина расхаживала по кухне, держась одной рукой за голову, а другой — запахивая шелковый розовый халатик, скорее подчеркивая этим свою безукоризненную наготу, чем скрывая. А Василиса стояла в прихожей с одной туфелькой в руке, с другой — на ноге, и ей казалось, что каждое слово подруги — гвоздь, прибивающий ее к полу.
«Я не поддамся. Я не поддамся», — словно заклинание вертелось у нее в мозгу, хотя она уже знала, что уступит: сварит кофе, бросится на поиски таблеток, о которых понятия не имела, при этом извиняясь и оправдываясь неизвестно за что.
— Я решила снять другую квартиру, — услышала Василиса собственный голос и мысленно сыграла себе туш.
От неожиданности Марина замерла посреди кухни и недоуменно уставилась на нее.
— Зачем, дурочка? — Она старалась говорить спокойно. — Что ты надумала? Ведь мыкаться по чужим углам тебе осталось-то совсем недолго. Если не ошибаюсь, Виталик уже сделал тебе предложение и на днях у вас торжественный ужин? Кстати, когда он возвращается? Уж не сегодня ли?
Вася со стоном опустилась на пол.
— Вот черт, про него-то я совсем забыла.
— А про кого ты не забыла? — Марина разозлилась: она безошибочно определила причину неожиданной строптивости Василисы. На такие вещи у нее был нюх. — Послушай, Васька, если тебе вскружил голову один тот факт, что тебя проводил до дома классный мужик, то ты спятила! Да ты посмотри на себя! Скажи спасибо, что Виталик за тобой бегает!
— Знаешь что? — Василиса выпрямилась. — Сама вари себе кофе. — И с высоко поднятой головой, так и оставаясь полуобутой, она скрылась за дверью.
Не столько озадаченная, сколько обеспокоенная, Марина в долгом и недобром размышлении смотрела на дверь. Последнее время ей все труднее удавалось удерживать подругу в навязанной ей роли. Несмотря на внешнее самоотречение, она была, безусловно, неординарной и сильной личностью. И искушенная Марина отлично это понимала. Тем более ей было интересно держать Василису на поводке. И вот на тебе! Увидев вчера свою подругу в столь жалком виде, она и подумать не могла, что ею заинтересуется Игорь. А он явно не остался равнодушен к ее неброской и такой настоящей красоте.
«Хорошо, хоть Васька об этом не догадывается», — усмехнулась про себя Марина. Уж слишком рассеян он был, когда вернулся, слишком нежно улыбался в пустоту каким-то только ему видимым образам. Все симптомы налицо.
Марина зло пихнула безвинный стул. Они оба ускользают от нее. Это очевидно. Причем ускользают в одном направлении. Но ничего. Это только начало болезни. Если опухоль удалить вовремя и полностью, то болезнь не окажется смертельной. А у кого, как не у нее, хирургически опытные и безжалостные пальчики.
И, недобро улыбаясь, Марина взялась за телефон.
2
Очарование, правда, блекло, когда Марина, снабдив слова фирменной улыбкой, просила:
— У меня сегодня гости. Тебе с нами будет неинтересно. Погуляй где-нибудь…
Это означало: у нее любовное сражение. Вася ненавидела вечера, когда приходилось слоняться по улицам или сидеть в каком-нибудь полупустом кинотеатре и терпеть похабные выкрики подростков. Она ненавидела ночи, когда поневоле прислушивалась к шорохам-скрипам-стонам за стеной; ненавидела наступающее вслед за этим утро, вынужденная прибирать после любовных утех (Василиса не терпела беспорядка, в отличие от Марины) и выносить весь тот мусор, являющийся как бы оборотной стороной любви, который влюбленные просто не замечают. И Вася ненавидела себя за свое долготерпение, за нерешительность уйти из этого дома и за то, что неизменно покупается на очарование своей лжеподруги.
— Я знаю, где она живет. — Голос Игоря словно перекатывался через воспоминания Василисы, тек сквозь нее, обволакивая, вытесняя все остальные ее ощущения. — Место, конечно, неплохое. Но вы так непохожи. Что удерживает вас рядом?
— Наверное, на моем фоне она смотрится еще лучше. — Слова слетели с языка девушки прежде, чем она успела их поймать.
Игорь рассмеялся.
«Удачная получилась шутка», — грустно подумала Василиса.
Чей-то голос, на удивление звучный и красивый, затянул прекрасный романс:
Как хороши, как свежи были розы В моем саду! Как взор прельщали мой!
— Как здорово, — прошептала Василиса. Она почувствовала себя почти свободно.
— Не хочешь переодеться? — предложил ей Игорь, когда певец умолк. — Ты слишком мокрая.
— Она что, повлажнела от одних твоих речей? — Высокий до неудобства в ушах женский голос прозвучал за спиной Василисы.
Девушка вспыхнула. Игорь резко выпрямился и смерил суровым взглядом стройную фигуру красивой шатенки с вызывающе большим бюстом, с вызывающе чувственным ртом и вызывающе пустым бокалом.
— Ирен, ты как всегда, набралась раньше всех. — Голос Игоря звучал убедительно. — Выйди на балкон, перевесься через перила, и тебе сразу полегчает.
К немалому изумлению Василисы, та повернулась на каблуках, направилась к балкону и растворилась за занавеской.
— Странно, что она не отдала тебе честь, — чуть ошарашенно проговорила Вася. В душе ее опять пели птички.
— Знаешь что, — задумчиво проговорил он. — Конечно, это не мое дело, но, по-моему, тебе нездоровится. Это раз. Не очень нравится здесь. Это два. Этого достаточно, чтобы предложить отвезти тебя домой. Это три.
— Но ведь я совсем недавно пришла! — скорей автоматически возразила Василиса.
— Хочешь остаться? — Игорь хитро прищурился.
— Нет! — И это «нет» вырвалось у Василисы столь непосредственно, что оба они рассмеялись. — Только давай исчезнем незаметно, — последние слова она непроизвольно произнесла шепотом.
С видом заговорщика Игорь кивнул и, сказав, что ждет ее через десять минут в машине, беззаботной походкой пошел через гостиную к прихожей.
Десять минут тянулись вечно. Вася решила добросовестно выполнить полученные инструкции и только на девятой минуте поднялась с кресла. Как раз в этот момент на нее уставился полный, лысоватый мужчина, до этого поразивший Василису количеством поглощаемой им еды.
«Наелся наконец», — в паническом ожидании ненужного знакомства подумала она.
И точно. Оторвавшись от тарелки и со звоном бросив приборы, он завопил:
— Девушка! Куда вы? Мы же с вами еще не знакомы! Постойте, Афродита! Обратите ваш облик неземной в мою сторону. Да, да, я вам говорю, — он ткнул в нее пальцем. — Вот он я! Явление мечты вашей. — Он порхнул к оцепеневшей Василисе и, скромно потупив очи, представился: — Василий Бессмертный. Поэт.
Василисе стало весело.
— Мы с вами тезки. — Она со смехом протянула руку, которую он не замедлил схватить и прижался к ней губами, умудряясь при этом заглядывать девушке в глаза. («Как собака», — пришло ей на ум.) — Но, к величайшему моему огорчению, нам не суждено продолжить знакомство. Меня похищают, — прошептала она в его чуткое ухо. — Кони уже оседланы.
— «О, женщины, коварство ваше имя!» — пропел он трагическим фальцетом и вдруг совершенно трезво, не дурачась, сказал: — Я помогу вам сбежать. А то ведь если завистливые конкурентки заметят одновременное исчезновение двух столь значительных фигур с шахматной доски этого вечера, они запрут вас в туалете и не выпустят оттуда до самого утра.
Легко обхватив девушку за талию, Василий повел ее к выходу, на ходу объясняя любопытным, что той стало плохо и он ведет ее лечить. Открывая дверь, он грустно улыбнулся и серьезно сказал:
— Вы очень красивы. — И отвесил ей поклон.
«Какой удивительный вечер», — думала Василиса, спускаясь — слетая — по ступенькам. Она бы ничуть не удивилась, если бы у подъезда ее действительно поджидала карета принца с нетерпеливо похрапывающими лошадьми. Оказавшись на улице, девушка сразу увидела белый автомобиль с включенными фарами и неутомимыми «дворниками». Дождь все еще лил, но даже всемирный потоп не остановил бы сейчас Васю.
«Конечно, это не карета, — решила она, — зато принц настоящий».
— Забирайся в машину, Лягушонок, а то опять вся промокнешь, — позвал ее Игорь, открыв дверцу.
— Я не боюсь дождя. Иногда мне кажется, вода — моя стихия.
— Она станет и моей, если ты не поторопишься. Дождь заливает через дверцу.
Вася забралась на сиденье и, обернувшись к Игорю, одарила его такой счастливой солнечной улыбкой, что тот удивленно замер.
«Что же такое особенное есть в этой девочке?» — уже не в первый раз за этот вечер задал он себе вопрос. Она, конечно, жива, непосредственна, природна, но все-таки было что-то еще, заставлявшее его губы растягиваться в улыбке и тянувшее его на легкие безрассудные поступки. Ее хотелось удивить, ошарашить, хотя бы только затем, чтобы увидеть эти распахнутые глаза и восхищенно приоткрытый рот. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Игорь протянул руку и коснулся ее щеки.
— Ты такая красивая, — словно в забытьи прошептал он.
— Вот это здорово! — воскликнула Вася. — За один вечер дважды произносят слова, которые мечтаешь услышать всю сознательную жизнь. Раньше мне этого никогда не говорили.
— Ты росла среди слепых?
— Нет, но… — Вася вдруг смешалась. — Просто раньше… давно…
Девушка отвернулась, плечи ее тоскливо ссутулились, и она уставилась на свои колени.
— Кажется, я затронул что-то личное. Прости.
— Все в порядке. Поехали?
— Только я повезу тебя самой длинной дорогой, не возражаешь? Надо запутать следы. — Игорь старался связать те шутливые легкие ниточки, которые уже протянулись между ними.
И Василиса не замедлила откликнуться. Она улыбнулась ему во весь рот и просто, без намека на кокетство, сказала:
— Это было бы отлично.
Лил дождь, «дворники» старались вовсю, и этот перестук капель, шум воды, вырывающейся из-под колес, создавали особую атмосферу в сухом и теплом салоне машины — атмосферу уюта и какого-то чувственного покоя.
Оба молчали, боясь нарушить хрупкое, почти воздушное чувство — ощущение счастья. Вася опасалась, что, задав дежурный вопрос или сказав что-нибудь банальное о пресловутой погоде, она погубит эту атмосферу безвозвратно. Игорь чувствовал растерянность. Растерянность опытного энтомолога перед неизвестным ему ранее видом прекрасной бабочки. Шевельнись — и она исчезнет. Дотронься — и ты ее изуродуешь.
За весь путь они не проронили ни слова. Игорь, к облегчению Васи, всегда путавшейся в дорогах, и неясному ее огорчению (он бывал в этом доме и раньше — увы!), знал, куда ехать, и спустя час мягко притормозил у темного подъезда. Они взглянули друг на друга, и тихая грусть близкого расставания промелькнула в их глазах.
— Я провожу тебя до двери. Василиса молча кивнула. Они вышли из машины, поднялись пешком на третий этаж, и Вася достала ключи.
— Тебе надо возвращаться к гостям…
— Ты, наверное, очень устала… Они заговорили одновременно и так же одновременно замолчали. Вася выдавила улыбку.
— Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Повернувшись к нему спиной и каждым миллиметром своего тела ощущая его взгляд, она открыла дверь, вошла в квартиру и, не оборачиваясь, захлопнула дверь.
Все еще вымученно улыбаясь, с влажными глазами, Вася прошлепала в ванную, оперлась руками о раковину, и непрошенные слезы хлынули из ее глаз.
1
День определенно не складывался. Василиса стояла под аркой чужого дома и грустно, почти с отчаянием наблюдала за потоками воды, которые безжалостное небо обрушивало на несчастный город. Мощный летний ливень смывал последние ее надежды. Единственное приличное платье намокло и облепило фигуру, колготки порвались, а прическа, тщательно уложенная утром, превратилась в ничто. Вдобавок ко всему она страшно замерзла, и ее зубы угрожающе стучали.
«Что же делать? Что же делать?» — уже в сотый раз спрашивала себя Вася.
Проще всего было бы отказаться от задуманного, отправиться домой, выпить теплого молока, забраться под уютное одеяло и под мурлыканье старого телевизора свернуться калачиком и закрыть глазки. От такой прекрасной картины у нее защемило сердце, и она чуть было не поддалась искушению. Но Вася тут же одернула себя. Ей нужно туда пойти. На вопрос, почему это для нее так важно, она бы не смогла ответить, просто чувствовала в этом какую-то внутреннюю необходимость. Да и потерь, решила Василиса, уж слишком много, чтобы отступать. Подумаешь, дождь. Для храбрости она фыркнула, сняла рваные колготки, кинула их в мусорный бак и смело шагнула в ливень.
До дома, где проходила вечеринка, было рукой подать. Правда, путь лежал между домами-близнецами, запутаться среди которых можно легче легкого, однако к приятному удивлению Василисы, она без труда нашла дорогу. Зашла в подъезд, отжала длинные мокрые волосы и, чувствуя себя человеком, первый раз прыгающим с парашютом, нажала кнопку звонка. Услышав звук отворяемой двери, Василиса с изумлением обнаружила, что мысль о побеге еще жива, но теперь бежать было явно поздно. Дверь распахнулась.
На пороге стоял мужчина с ослепительной улыбкой на устах. Сказать, что он был высок, строен и интересен, — значит не сказать ничего. Его обаяние заполняло собой все пространство, и кто бы ни оказывался с ним рядом — бледнел и исчезал.
«Со мной что-то не в порядке», — подумала Василиса, открыла рот, чтобы поздороваться, и забыла его закрыть. Вообще все забыла: кто она, зачем пришла в этот дом и даже то, как ужасно выглядит.
— Вот это да! — воскликнул он. — Я и не знал, что на бал приглашены нимфы.
Из-за его плеча выглянула Марина, подруга Василисы, милостью которой она и была сюда приглашена.
— В какой луже ты искупалась? — поинтересовалась та, брезгливо поморщившись.
Увидев Марину, Василиса почувствовала, как губы ее сомкнулись. Мир перестал вращаться, реальность вернулась на место.
— Дождь, — коротко объяснила она и шагнула наконец через порог.
— Как тебя зовут, дитя дождя? — спросил мужчина и так приветливо улыбнулся ей, что пол поехал у девушки из-под ног.
«Наверное, я заболеваю», — промелькнуло в ее голове.
— Вася, — ответила она.
— Хорошо, что не Федя, — засмеялся он и добавил: — Я Игорь, хозяин этой халупы. Проходи и выпей чего-нибудь покрепче, может, это спасет тебя от простуды.
Василиса грустно смотрела в спину Игоря, которого уводила победоносная Марина. Вася вдруг почувствовала: на нее наваливается усталость, ей страшно холодно, но самое ужасное — она здесь непрошеный гость. Хотелось развернуться, ткнуться носом в спасительную дверь и исчезнуть за ней. В этот момент обернулся Игорь, подмигнул ей, и спустя какое-то время Василиса оказалась в мягком кресле в дальнем углу гостиной. С грустью поймала она себя на мысли, что выбрала это кресло, видимо, из-за обивки, напоминающей рисунком ее платье.
«Хочу слиться с обстановкой», — подумала Вася и решила вести наблюдение с этого стратегического поста.
Публика собралась шикарная и разношерстная. Дружеские восклицания, искренние и не очень объятия, пустая болтовня и интеллектуальные разговоры.
Какой-то парень, явно перебрав, старательно делал умное лицо и трогательно внимал хорошенькой блондинке, которая, сидя в кресле недалеко от Василисы, что-то безумолку ему втолковывала. Тот крепко держался за кресло, боясь, наверное, рухнуть к ее ногам.
Некоторые лица показались Василисе знакомыми. Со всем старанием, на какое была способна (пытаясь, видимо, таким образом унять смущение), она силилась вспомнить, где же могла видеть обаятельного блондина, который, нарочито жестикулируя, явно кого-то передразнивал. И вдруг ее осенило: ну да, точно, в театре, на позавчерашней премьере он исполнял главную роль.
«Что я здесь делаю?» — судорожно пронеслось в голове у Васи.
Дернул же черт ее сюда заявиться? Она начала ругать себя за то, что изменила своей привычке сидеть дома и не высовываться, позволяя себе лишь посещать выставки да театры в гордом одиночестве. Василиса мрачно насупилась. Иногда все-таки необходимо выходить в люди.
Ведя этот несвязный диалог сама с собой, она тем временем наблюдала, как Марина обхаживает Игоря, причем делала она это мастерски. «Видимо, он ее очень интересует», — подумала Василиса и, чтобы совсем не расклеиться, стала смотреть в другой угол гостиной, где оживленно спорили двое парней.
Оставаясь довольно долго в этом проклятом кресле, чувствуя себя с каждой минутой все более покинутой, Вася решила: она свое отсидела и можно отправляться домой. Сегодняшний выход в люди был окончен.
— Как дела. Лягушонок? — раздалось прямо у нее над ухом.
От неожиданности она подскочила и резко обернулась.
— Я что, внушаю такой ужас? — Игорь с нежной укоризной посмотрел на нее, протянул руку и убрал прядку с ее лба.
От его легкого и такого не обязывающего прикосновения на душе у Васи сразу потеплело, и она забыла, что до этого никак не могла согреться.
— Хочешь, принесу выпить?
— Спасибо. Может, вместе со стаканом я не буду ощущать себя такой одинокой.
— Нельзя чувствовать себя брошенной на подобных вечеринках, — строго сказал он ей. — Они того не стоят.
Игорь быстрым решительным шагом направился к бару, наполнил два стакана и так же быстро вернулся к Васе.
— Ты знаешь, глядя на тебя, — продолжил он, будто разговор и не прерывался, — у меня возникает странное ощущение: ты здесь единственный живой человек. Хоть и очень мокрый.
Вася вдруг поняла, что млеет. Приятное тепло разлилось внутри нее и заполнило все уголочки заброшенного сада ее души. Неожиданно для себя ей страстно захотелось, чтобы его голос звучал как можно дольше, и совсем не важно, что им будет произнесено. Она подняла глаза и увидела:
Игорь терпеливо ждет ответа на какой-то свой вопрос.
— Ты где живешь? — повторил он.
— У Марины, — смущенно ответила Вася.
Девушка сразу как-то сникла. Всего полгода назад, когда они еще учились в институте, подруга предложила ей пожить у нее. Васе казалось, что начинается новая сказочная жизнь. Марина была, безусловно, красивой женщиной. Правильные тонкие черты лица, белокурые волосы, высокий рост, стройная фигура и длинные-длинные ноги. Она шла по жизни по-королевски. Ее окружал некий флер, и мужчины неизменно подпадали под ее чары. Весь ее вид будто говорил; «Поухаживай за мной. Ты такой сильный, а я такая слабая. Я так нуждаюсь в тебе». И мужчина бил себя в грудь, в нем, откуда ни возьмись, просыпался рыцарь, который и бросался на амбразуру. Далеко не все из них даже задним умом понимали, на чьей стороне истинная сила. Никто не мог противостоять Марине. Вася вспомнила, как та подошла к ней в институте в перерыве между парами и с беззащитной, даже трогательной улыбкой застенчиво произнесла:
— Я знаю, у тебя сложности с жильем, а я как раз развелась с мужем, и мне так одиноко…
Все в институте хотели добиться хотя бы дружеского расположения Марины, но она остановила свой выбор на Василисе. Очень скоро девушка осознала, что нежданной подруге требовались преданность, покорность, трудолюбие и те небольшие деньги, которые она платила Марине каждый месяц за комнату. Все это она понимала, но уйти не могла. Во-первых, просто было некуда, а во-вторых, как ни стыдно было себе в этом признаться, ей льстила дружба с самой красивой девушкой института, и в ее тени она тоже иногда ощущала себя женщиной.