Спокойный ангел не беспокоит
Небес покои - Анадырь крыши;
Меандру суши (штормами скроен)
Речь скромных женщин в устах затишья.
У скромных женщин (у волн вечерних)
Увалы вечности рукоплещут:
Античный ангел на тверди чертит
Частицей моря в узоре трещин.
Часы восхода (Крестовоздвижье)
Кристально вижу - до донца днища…
Анналы жизни блаженно ближе
Для нищих духом. Неужто нищий?
Лето, шитое лыком в две строчки,
зарифмовано бедно и вкось.
Будто прежнее отмерло прочно,
будто новое не началось.
Всё мешается в дивную ересь:
кривда книжная, дурочкин плач,
физик Ваня, что спит, разуверясь
в простоте нерешённых задач.
Да и есть ли на свете задача,
что годна для кривого горба?..
У него - полусгнившая дача,
смерть жены, имбецилка-судьба.
Он встряхнётся, отыщет в полыни
купоросный обломок луны,
погрустит о несбывшемся сыне
и - обратно: досматривать сны,
где и символ-то - даром что вещий -
перед жизнью в долгах как в шелках,
но пропитан блаженством увечья
кацавейки неловкий распах.
А лукавое Слово на запах
поспешает, на одурь и дым,
ёжась в Божьих корёжистых лапах,
словно мрак - перед светом земным.
Весенний ветерок, зевнув спросонья,
Последним снежным днём залюбовался.
Прощальный белый танец межсезонья
В судьбу мою распутицей ворвался.
Слегка дрожит еще холодный воздух.
Тревожит чувств нежданное смешенье…
Поверь, вернуть любовь мою не поздно,
И наш роман далёк до завершенья.
Напрасно снег в сугробах затаился -
Его съедят апрельские туманы…
Ты знаешь, мне сегодня сон приснился,
Где я простила все твои обманы,
Где в серых водах грусти и сомнений
Тонули все надуманные беды,
И каждый стук хрусталиков весенних
Звучал, как торжество моей победы
Над гордостью, порой совсем не нужной.
Последний робкий снег ловлю ладонью…
Любовь перед весною безоружна,
Как перед летом это межсезонье.
2013 год.
Витает в воздухе весна, февраль кончается
И слышен птичий разговор из далека.
С какою радостью природа просыпается
Еще без красок, очумевшая слегка.
Она пока еще листвою не одета,
Но от чего-то сердце щемит всякий раз,
Когда в предвосхищении рассвета
Пьянеешь тихо от ее небесных глаз.
Ее туман слегка накроет тайною,
Она же дама, что греха таить.
И нам совсем не кажется случайною,
А самой близкой, что и говорить.
С утра от солнца алым снег подкрашен,
Звенит капель натянутой струной.
И вот весна закончив с макияжем,
Выходит к нам, чтоб восхитить собой.
И сердце в возбуждении срывается,
Разгульное и пьяное слегка.
Витает в воздухе весна, февраль кончается
И слышен птичий гвалт из далека.
Фиолетовой, белой, лиловой,
Ледяной, голубой, бестолковой
Перед взором предстанет сирень.
Летний полдень разбит на осколки,
Острых листьев блестят треуголки,
И, как облако, стелется тень.
Сколько свежести в ветви тяжелой,
Как стараются важные пчелы,
Допотопная блещет краса!
Но вглядись в эти вспышки и блестки:
Здесь уже побывал Кончаловский,
Трогал кисти и щурил глаза.
Тем сильней у забора с канавкой
Восхищение наше, с поправкой
На тяжелый музейный букет,
Нависающий в желтой плетенке
Над столом, и две грозди в сторонке,
И от локтя на скатерти след.
Пульсирует жилка, встревожен, наверно,
А чем не пойму, не стараюсь понять
Погода подводит иль выгляжу скверно,
А может метель закружила опять?
Какая то тяжесть на сердце сегодня.
Возможно я начал тебя забывать.
А может еще до конца я не понял,
Что я без тебя заболею опять.
Тревожные мысли. Так думать не гоже,
Пора разобраться заблудшей душе.
Что ж вечером сяду и все под итожу.
Чей ад во дворце и чей рай в шалаше.
Под чашечку чая с крутою заваркой,
В чем суть бытия размышляю в тиши.
От мыслей горячих становится жарко
И тает ледок очерствевшей души.
И жилка пульсировать вдруг перестала.
И образ твой милый мне на сердце лег.
И вьюжить метель за окошком устала
И землю прикроет пушистый снежок.
Всюду снег; кругом всё тихо;
Зимним сном природа спит,
И сквозь туч - седых и хмурых -
Тускло солнышко глядит.
Над моим окном рустое
Птички гнёздышко одно -
Но весну, цветы и солнце
Мне напомнило оно!..
Я тропой просёлочной иду.
Темный лес к себе как в сказку манит.
Средь зверей пристанище найду,
Криволапый дуб мне домом станет.
Заберусь по веткам к небесам.
Опьянён зелёным ароматом.
Тихо внемлю птичьим голосам
До последнего луча заката.
Я к верхушке дерева прижмусь,
Позабыв о времени и страхе.
И в волшебных звуках растворюсь,
Восхищаясь пеньем каждой птахи.
И звучат капелью талых вод
Серенады, арии и оды.
В птичьем гомоне свободных нот
Слышится гармония природы
Смотреть в синеющую даль
Томительного горизонта,
Волн перламутровый хрусталь
На фоне молодого солнца
Любуясь морем, - созерцать -
Угрюмых скал немого горца
Камней незыблемый оскал,
Свет маяка, здесь миротворца.
Чернил морских набрать в бокал,
Разлив жемчужным трафаретом
По белым парусам фиал,
Венчающих Аврору с летом,
И в золотистых кружевах
Барашков волн, кудрей букета
Да в бирюзовых зеркалах
Прозрачных вод ее привета
Почувствовать знакомый шарм
Гранатового Назарета,
Вкус миндаля и фимиам -
Тумана в пропасти рассвета;
Крик чаек, звонкий их базар
И умиление Бодлера*,
Благоухающий нектар
Из апельсинового сквера.
Рисуя темперой венец
Морской готической химеры,
Из пены дымчатой дворец
Песчаных берегов Венеры
В воображении рубеж
Всему представить, и ступени
В синеющую даль надежд
Вдруг проложить к сонной купели,
И взгляд не отводя на брешь,
Что жизнь дала за все потери,
Смотреть на море сквозь манеж
Твоих ладоней отражений…
По водной глади ноября
скользила осень незаметно.
Ей уподобившись, ответно
скользнул листок календаря.
Серебро, огни и блестки, -
Целый мир из серебра!
В жемчугах горят березки,
Черно-голые вчера.
Это - область чьей-то грезы,
Это - призраки и сны!
Все предметы старой прозы
Волшебством озарены.
Экипажи, пешеходы,
На лазури белый дым.
Жизнь людей и жизнь природы
Полны новым и святым.
Воплощение мечтаний,
Жизни с грезою игра,
Этот мир очарований,
Этот мир из серебра!
Осень - манящая тайна природы!
Клёнов экспрессия рыжебородых
Листьями кружится в плясовом ритме.
На душу льётся бальзам колоритный.
С лёгкой грустинкою дождик поспешный,
Азбукой морзе, дарует надежду
Пай-ветерок поцелуем в запястье
Мне намекнул на возможное счастье.
Город снегом, как белым туманом одет,
вечерами неярко горят фонари,
сколько зим промелькнуло вдруг в памяти лет,
обними меня крепче, в окно посмотри…
И прекрасную сказку расскажешь мне ты,
так красиво, как ты лишь один бы и смог,
как засыпало снегом на клумбах цветы,
и как снег от мороза их все уберёг…
Ноябрь, ноябрь, ты на кошачьих лапах
Скользнул на новый лист календаря,
Ковёр листвы усилил пряный запах,
Темнеет рано, всё поздней заря.
И не мелькнёт журавль в последнем клине,
Отправившись куда-то за моря,
А на ещё оставшейся рябине
В цвет спелых ягод - грудка снегиря…
Снег присыпал цветы, словно белою шапкою лёг,
и дорожки укутал пушистою лёгкою шалью,
если к первому снегу в душе ты все чувства сберёг,
не давай им остыть под непрошенной тихой печалью…