Притворяясь русским патриотом,
Пороки Родины берёшься обсуждать!
Презираешь, что добыто кровью, потом -
Чтобы презрение то, выгодно продать.
Говоришь, мол, верой стране служишь.
Конечно служишь, но какой стране?
Да всё такими же, себя окружишь,
Здесь ты не понят, зато Там в цене!
Ехидно треплешься о промахах России,
И прям радеешь своей низенькой душой!
Ты так увлёкся ролью пастора, Миссии,
Только Миссия не был подкупной!
Очень похож на дутого павлина,
Когда кричишь, вставай Родина-Мать!
Но как, скажи, назвать такого сына,
Который Матерью согласен торговать?
(22.09.17)
Атака на демократию увеличивает количество демократии.
«Чтобы разозлить консерватора, солги ему. Чтобы разозлить либерала, скажи ему правду»
- Я вам, господа, скажу факт, - продолжал он прежним тоном, то-есть как будто с необыкновенным увлечением и жаром и в то же время чуть не смеясь, может быть, над своими же собственными словами, - факт, наблюдение и даже открытие которого я имею честь приписывать себе и даже одному себе; по крайней мере, об этом не было еще нигде сказано или написано. В факте этом выражается вся сущность русского либерализма того рода, о котором я говорю. Во-первых, что же, и есть либерализм, если говорить вообще, как не нападение (разумное или ошибочное, это другой вопрос) на существующие порядки вещей? Ведь так? Ну, так факт мой состоит в том, что русский либерализм не есть нападение на существующие порядки вещей, а есть нападение на самую сущность наших вещей, на самые вещи, а не на один только порядок, не на русские порядки, а на самую Россию. Мой либерал дошел до того, что отрицает самую Россию, то-есть ненавидит и бьет свою мать. Каждый несчастный и неудачный русский факт возбуждает в нем смех и чуть не восторг. Он ненавидит народные обычаи, русскую историю, все. Если есть для него оправдание, так разве в том, что он не понимает, что делает, и свою ненависть к России принимает за самый плодотворный либерализм (о, вы часто встретите у нас либерала, которому аплодируют остальные, и который, может быть, в сущности самый нелепый, самый тупой и опасный консерватор, и сам не знает того!). Эту ненависть к России, еще не так давно, иные либералы наши принимали чуть не за истинную любовь к отечеству и хвалились тем, что видят лучше других, в чем она должна состоять; но теперь уже стали откровеннее и даже слова «любовь к отечеству» стали стыдиться, даже понятие изгнали и устранили как вредное и ничтожное. Факт этот верный, я стою за это и… надобно же было высказать когда-нибудь правду вполне, просто и откровенно; но факт этот в то же время и такой, которого нигде и никогда, спокон-веку и ни в одном народе, не бывало и не случалось, а, стало быть, факт этот случайный и может пройти, я согласен. Такого не может быть либерала нигде, который бы самое отечество свое ненавидел. Чем же это все объяснить у нас? Тем самым, что и прежде, - тем, что русский либерал есть покамест еще нерусский либерал; больше ничем, по-моему.
Я сидел дома и, по обыкновению, не знал, что с собой делать. Чего-то хотелось: не то конституции, не то севрюжины с хреном, не то кого-нибудь ободрать. Ободрать бы сначала, мелькнуло у меня в голове, ободрать, да и в сторону… А потом, зарекомендовав себя благонамеренным, можно и о конституциях на досуге помечтать
«Рынок разрулит все !», - сказали либеральные экономисты, и после недолгих пьяных маневров врезались в столб.