Лампочка висит над головой,
Дарит свет рассеяный и тусклый.
Я сижу, небритый, но живой,
И пою чего-то не по-русски.
Я сегодня наплевал на все.
В приоткрытых окнах виден город.
Сигаретный дым сквозняк несет,
И рассвет взойдет над миром скоро.
Ветер гладит тьму кленовых крон.
Выстрел слов бывает очень точен.
До конца разряжен телефон,
Разговор с тобой давно закончен.
Знаешь, Мэри, в моей голове
звери.
Они бы тебя
съели,
если бы я разрешил.
Но я их гоню из прерий,
на ключ закрываю двери.
Сидят на цепях звери,
на ржавых цепях души.
А звери мои
ночью, рвут кожу и плоть
в клочья.
И каждый их клык заточен.
Играют на струнах жил.
Но все-таки,
между прочим,
/пусть я и обесточен/,
ты вся, до ресниц и точек -
причина того, что я жив.
Беги от меня, Мэри,
/прижмись же ко мне теснее/.
Спасайся скорей, Мэри,
/ничто тебя не спасет/.
Коснувшись тебя, Мэри,
попробовав раз,
звери,
живущие в моем теле,
хотят еще и еще.
Ты знаешь, Мэри,
есть истина в вине и теле,
религии и постели.
Но я отыскал в тебе.
И пусть сегодня
другой одеяло грею,
но спят мои злые звери,
тебя видя в каждом сне.
Поверь,
я больше не буду зрителем,
скрываясь в своей обители,
до самых последних дней.
Я прилечу с Юпитера,
в квартиру твою в Питере.
Мэри,
стань укротительницей
моих
диких
зверей.
Заварка - сахарный песок,
А сахарный песок - песок обычный.
Сейчас я буду выпить чай…
Газета. В океане шторм… приличный
..предпочтительнее закрыть глаза и смотреть душой, но. всегда это «но» поперек горла.
У ангела есть оправдание - он был отвергнут бездушно мной.
Пытался, искал сто нелепых поводов, бируши скупал упаковкой.
А я, всякий раз, как в последний, в крылатого острой иголкой,
С агонией в цвета осеннего листопада бестыжих глазах.
Мне ж тихо шептал:"С тобой. я с тобой."
И вновь выносил из огня на ослабших руках.
В момент, когда нужно смотреть лишь одною озябшей душой,
Я жадно впивалась очами и голос был важен до дикого крика,
Мне чуждо, мне странно, мне главное - до ошалелого хрипа!
Сгореть, как сгорает под утро из воска свеча.
Мне ж тихо шептал:"С тобой я. с тобой."
И вновь выносил из огня на ослабших руках.
ну вот.
Арлекин твой добился желанной свободы.
Ты дал ему право гореть и не носишь уже на руках.
Я тихо шепчу, с опозданием:" ангел, можно
Прикрыть на минуту глаза."
Женщин ужасно злит, когда за ними увиваются те, кто им не мил, но еще больше они свирепеют, когда те, кто им по сердцу, не обращают на них внимания.