пахнет как в детстве - яблоком и травою;
мир необъятный раскрашенный пред тобою,
ветер едва запутался в волосах,
девять.
еще светло на твои часах.
скачешь до дома, в легкое платье одета.
там, за кормою мая, бушует лето;
силы в тебе довольно, слова легки,
и не пугают
грозы и синяки.
вот бы на речку. папа ведет машину;
ты подставляешь солнцу худую спину.
мир - необъятный, солнечный и манящий.
каждый его аспект - живой, настоящий,
режет глаза и будущим манит вдаль.
тихо листает время свой календарь,
все впереди: лето, море и жизнь большая.
над головой лохматой взмывает стая,
и ты стоишь в этом мире, ты им полна.
тебе двенадцать, пожалуй, едва-едва.
завтра поедешь в гости к родным на дачу,
солнце по крышам скачет - упрямый мячик.
бабушки нет.
и дедушки больше нет.
только внутри тебя сохранился свет.
и ты умеешь вдыхать его полной грудью.
счастье внутри тебя.
было, есть и будет.
В местах, человеком заброшенных,
Частенько селятся боги:
В полях, позабытых, нескошенных,
На пыльной разбитой дороге,
Ютятся под сердцем гитары,
Сопят в запылённом фарфоре
И в лодках, рассохшихся, старых,
Дремотное слушают море…
Молчи, не буди их… Не надо.
Им снятся хорошие сны:
Меж вишен лохматого сада
Шаги отзвеневшей весны,
К крыльцу золотая дорожка,
В тени зацветающий пруд,
А в доме пушистая кошка,
А в доме, наверное, ждут…
Замрёшь на скрипучем пороге
И спросишь: «Эй! Кто-нибудь есть?»
Но здесь никого. Только боги
Забытых, заброшенных мест.
Тень на веки. В лифчик - поролон.
Нормам всем назло и этикету,
В каждой женщине живёт Наполеон,
Захватить мечтающий планету.
Шарлатанству этому не верь,
Образов у них в запасе сотни:
Элегантная мадам Коко Шанель
И нахальный гопник с подворотни.
Вот она - сестра, жена и мать,
Но когда всё в жизни косо-криво,
Женщина способна так послать,
Что краснеют грузчики стыдливо.
Сострадать умеет и любить,
Смотрит назидательно и строго,
Но попробуй женщину обидь -
Как сестра Кличко - порвёт любого.
Экология виною, или стресс?
Где проходят жуткие обряды
Превращения диснеевских принцесс
В монстров, что не ведают пощады?
Всё на них: семья, очаг, уют.
Стойки и красивы непременно.
Видно, Бог и чёрт всегда живут
В душах их, работая посменно.
Я, конечно же, за дам стою горой,
Слабый пол всегда на пьедестале.
Просто кажется, что в женщинах порой
Дремлет Гитлер, и сидит в засаде Сталин.
Поделюсь секретом принародно:
Зуб даю! Железно! Буду гадом!
Женщина бывает кем угодно,
Всё зависит от мужчины рядом.
октябрь близко.
ты же - далеко,
там, где осталось сердце без присмотра
моё, и чувства клюквенного сорта
стекают в сны
и в песни прямиком.
октябрь - он как кислое вино
с корицей, апельсина жёсткой коркой,
и пахнет листьями, и запах дыма горький.
опять иду одна. опять домой.
и поднимаюсь в лифте не спеша,
включаю воду, согреваю руки.
нет ничего мучительней разлуки,
когда живёт
не здесь твоя душа.
ты выбрал лето в солнечной глуши,
я выбираю осень в тесной клетке.
отчаянье, простуды, зонт, таблетки.
а ты про море чаще мне пиши.
о звёздах и закатах, о пути,
который ищем мы в потоках света,
но не находим - ни причины, ни ответа
на то, как нам
друг друга обрести.
мой календарь подходит к октябрю,
а ты - в июльско-звёздно-млечном лете.
звезда не гаснет несколько столетий,
пока я думаю,
мечтаю,
говорю.
тоскую по тебе как старый псих.
до дрожи, до бессилия пустого.
приди внезапно, напиши хоть слово.
приди.
или хотя бы
отпусти.
Промчалось лето - поезд скоростной,
На краткий миг успев остановиться…
Встречает осень хмурой проводницей,
забыв зажечь фонарь переносной…
Вокзал темнеет - времени рубеж.
Он от дождей как от рыданий вымок,
пропахший серым, сумеречным дымом
сгоревших листьев, рухнувших надежд.
Как долго здесь придется ожидать
под стук дождей по ненадежной крыше,
с тоской смотреть на дворик грязно-рыжий:
Когда ж его побелят холода?
Дремать во тьме унылой до тех пор,
пока зима отвьюжит, отметелит,
и зазвенят весёлые капели,
сверкнёт травы зеленый семафор.
И радостно стряхнуть остатки сна,
когда скворцы объявят звонким хором,
о том, что прибывает поезд скорый,
в котором мчится юная весна.
Ты посиди со мною под окном,
Седая осень в выцветшей косынке.
Мне грусть твоя понятна и слезинки,
Что ты смахнула рыжим рукавом.
Тебя я не любила. Что скрывать?
Весна мне снилась -юная девчонка.
Но ты сейчас склонилась на плечо мне,
Роднее стала. И во всём права.
Шептала мне шуршаньем павших листьев,
О том, как ты устала от дождей,
И что промозглый холод ненавистен.
И одиноко.. .И болит везде.
Грозит мороз тяжёлым кулаком,
И всё слышнее завыванья вьюги.. .
Не плачь! Пройдёт.. .Давай как две подруги
Мы погрустим с тобою под окном.
Ты любишь сумрачную осень,
А я весну.. .
К капельному многоголосью
Душой тянусь.
Под шорох падающих листьев
Шепчу тебе
Про майский ливень,
Что неистов
В своей борьбе,
Про набухающие почки,
Про первоцвет.. .
У осени размытый почерк,
И солнца нет.
А ты мне про багрянец кроны,
Про листопад,
Что скоро заморозки тронут
Уснувший сад,
Порхают листья по аллеям,
Как мотыльки,
И ярким пламенем алеет
Рябины кисть,
Как зябко под порывом ветра
Легка, светла,
Ажурным золотом одета,
Дрожит ветла.. .
А мне дожди тоску приносят,
Влекут ко сну…
Что делать? Ты ведь любишь осень,
А я весну.
В сентябрьском вечере сливочный месяц, сверкает гирляндами звёздная пыль, живой небосвод до того интересен, что мир окружающий будто застыл. Частичками льда Сатурн окольцован, блестит Андромеда напротив него. И не сформулировать нужного слова, чтоб высказать трепетность. Ветер легко касается щёк, разрумяненных нежно. Планеты вращаются, вторя часам. Ты смотришь на небо и греешь надежду, что завтра туда ты отправишься сам. Там Сириус встретит тебя громким лаем, подаст тебе руку несчастный Фуруд. Ты будешь галдеть, вместе с ними сияя, и множество звёзд соберётся вокруг. Вы станете хором растрачивать вечность, не зная ни смыслов, ни рамок, ни дат.
И я буду рядом с тобою, конечно, гореть, как ярчайшая в небе звезда.
Надо уметь закалять свой нрав, надо уметь обходить расстройства. Осень не скоро лишится прав. Жить в её власти не так-то просто. Хватит, родная, страдать, реветь, клясть всех святых за печальность быта, хватит плодить депресняк в себе. Сделай глубокие вдох и выдох. Вытащи боль из своих глубин, вынь черноту, что нутро терзает. В мире ведь есть миллион причин, чтобы себя не травить слезами. Пусть это время пришло с войной и направляет на нас ненастья. Я до конца буду рядом с тобой.
Мы отвоюем у осени счастье.
Сон перестал впервые узнавать
Меня во тьме, средь города чужого.
Запахли звёзды экзотично, ново
С тобою было мне делить кровать.
Впервые мой закат пошёл ко дну
Так ярко и стремительно-кометно.
Дождь барабанил музыкою этно,
В лицо нахально мне озон плеснув.
Ночь сорвалсь с карниза, уступив
Обитель ватно-пасмурному утру,
Когда мы всё кружили по маршруту,
Осознавая неизбежность grief ?.
Я истеку чернилами, как все
Трагически влюблённые поэты,
Срывая с петель брачные запреты.
А ты воспоминания - рассей!
И ныне, и присно, вовеки веков.
Аминь.
Велю (хоть любил от стихов до грехов)
Остынь!
Анапестом плачу, хореем смеюсь.
Чудно?
Цитирую Бродского И. наизусть
В окно…
Лицо умываю огнём - не дождём -
Не зря…
Ведь ты для другой королевы рождён,
А я…
Мне демоны пишут записки, когда
Я сплю.
Но им отвечаю: «Его, господа,
Люблю!».
Анапестом плачу, хореем смеюсь
Весной.
Цитирую Бродского И. наизусть -
Весь мой…
Звезда, прости! Пора мне спать,
Но жаль расстаться мне с тобою,
С тобою я привык мечтать,
А я теперь живу мечтою.
И даст ли мне тревожный сон
Отраду ложного виденья?
Нет, чаще повторяет он
Дневные сердцу впечатленья.
А ты, волшебная звезда,
Неизменимая, сияешь,
Ты сердцу грустному всегда
О лучших днях напоминаешь.
И к небу там, где светишь ты,
Мои стремятся все желанья,
Мои там сбудутся мечты…
Звезда, прости же! До свиданья!
Всем сердцем ненавижу поезда.
Не всем (сказать вернее), только частью.
Другую часть, к несчастью или к счастью,
Они везут в чужие города.
И вот уж год, как не люблю вокзал
(Стоять, с тобой прощаться на перроне…).
Лекарство от разлуки мой наполнит
Стеклянный, дна не знающий, бокал.
Последнюю бы вещь свою продать,
Купить билет и укатить за солнцем,
Но много тянет вниз. И остаётся
Всем сердцем ненавидеть поезда.
я люблю тебя, слышишь? любви моей края нет.
ты останешься первой, заменишь вторую, третью.
худощавые руки. царапины на спине; -
мои чувства к тебе горячее калённой меди.
я люблю тебя, слышишь? по бритве идя к петле
буду предан тебе, даже став для тебя мерзавцем.
ветром платье твоё задирается до колен
и пахучие волосы тихо текут сквозь пальцы.
я люблю тебя, слышишь? бесформенный кавардак
этих строк - о тебе. я на большее не способен.
оставайся моей на секунду и навсегда.
оставайся с дня встречи до дат вдоль немых надгробий.
по горячей земле растекается молоком
свет далёких Галактик, мерцающих где-то выше.
кроме фото твоих нету мне никаких икон.
я люблю её, Боги,
позвольте ей это слышать.
Я вам дам ответ,
Где гуляет счастье,
Там, где лунный свет
Звезды ловит снастью.
Там, где гром гремит,
Ветер воет дико,
Где вдали горит
Неба цвет индиго.
Там, где хвойник густ,
Где туман неистов,
Где сирени куст
Цвета аметиста.
Прячется оно,
В ручейке журчащем,
В дышащем весной,
Листике дрожащем.
Нужно лишь открыть
Потайную дверцу,
И скорей впустить
Счастье в наше сердце…