Черней чернил глаза у ночи,
Желанней солнца искры сноп,
Огонь свечи откроет очи,
Игра теней запляшет вновь,
Опять как в сказке страх таится,
Волшебный звук «седой» доски,
Ногой ты ищешь половицы,
Чтобы тайком пройти сквозь сны,
И затаив едва дыханье,
Прикрыв ладонью свет свечи,
Ты ищешь дверь в страну скитаний,
Ту дверь, что в детстве не нашли.
ПАХНЕТ ЗИМА УЮТОМ И ДЕТСТВОМ…
Пахнет зима уютом и детством,
Пледом пушистым, булкой с корицей
(В доме, что с нашим был по соседству
Их выпекали), изгибом ресниц и
Горстью орехов в тёплых ладонях,
Санками, каплями талых сосулек,
Хлопьями снега, небом бездонным,
С детской мечтой в котором тонули.
Дольками рыжими, праздником, ёлкой,
Полной луной в морозном окошке,
Свечкой горящей, свитером колким
И непременно ленивой кошкой.
Яркими снами на мягкой подушке,
Солнцем, устало павшим на запад,
Чаем с малиной, хлеба горбушкой,
Ну и конечно же, мамой с папой!
Ах, как порою хочется
На глупость заморочиться.
Забыть, что уж по отчеству
Зовут меня давно.
Стереть следы усталости.
Гнать мысль, что дело к старости.
Творить, как в детстве, шалости
С утра всему назло.
На праздники я осталась одна. Купила бутылку «Veuve Clicquot», мандарины, чтоб запах детства, сто грамм «Мишки на Севере» и тощую ароматную елку. Готовить не готовила, зажгла свечи и села на подоконник. В этот раз опять странную зиму послали нам: ни снега, ни холода. Вот так вырядится Дед Мороз в валенки с шубой и покроется испариной - никакого настроения, даже водки ему не надо: к чему согреваться?
Вон у подъезда идут парочкой: смешные. Что за женщины и откуда такие берутся? Я уж думала, эти химические прически остались в прошлом, а нет же, смотри: накрутилась. Ой, а мужик-то у нее: смех один! Небось у дочери клеша на жвачку выменял.
Затушила сигарету и закрыла окно. Есть очень хочется, а на столе сплошные мандарины. Сунула бутылку в холодильник, вышла в прихожую и накрутила на голове хвост. За дверью захихикали.
- У, - думаю, - совсем совести нет! - и дверь открыла.
- С Новым годом! - кричат, в квартиру ввалились, вещи покидали и смеются.
Я им «Стой, куда, вы кто будете?» - а не слушают. Женщина эта с «химией» меня - в объятия, целует и на кухню тащит. «Давай, - говорит, - поторапливайся. Полчаса у нас, и бежать надо».
Уж и не знаю, что нашло на меня. Никогда такого не было. Дым коромыслом, смех, шутки какие-то странные, мужчина ее водки достал из кармана, стаканы выпросил, и вот я уже вся в настроении: хвост на бок, руки ватные. «Господи, - думаю, - ну что за бред? И почему так весело?»
А там уж и бой курантов; ничего не изменилось будто бы, а словно жизнь заново началась: плачу от радости. «Господи, - думаю, - пусть бред, но спасибо тебе за сказочность: за людей этих непонятных, и не важно уже, кто они, за водку и Новый год».
- Ура-а-а! - кричу парочке. - Останетесь? Смотрите, сидим как отлично.
А они собираются. Проводила, спать рухнула. Утром - туман в голове: где была и что делала? Шарф на шею завязала и к родителям ввалилась негаданно.
Тихо у них, мать совсем старая, отец на колясочке. Оливье, как положено, чай с карамельками на столе, а на стене - карточка: мать молодая с «химией» и отец в клешах.
Я на подоконник так и грохнулась: странную зиму послали нам.
Не важно, сколько лет тебе…
увидеть, что пришлось в судьбе.
Но самый первый, робкий снег,
как в детстве вызывает смех!
Хочется, как в детстве! Надуть губки… положить руки на груди… и сказать:"Я ТАК БОЛЬШЕ НЕ ИГРАЮ"…