СКАЗКА О МЕРТВОЙ ФЕФЕЛЕ И СЕМИ БРАТКАХ
Кекс с чувихою простился,
На отсидку снарядился,
И чувиха у окна,
Села «ждать» его, «одна».
Ждет пождет с утра до ночи
От травы смутнели очи.
Рестараны, кабаки
Ухажеры и братки.
Не видать милого друга,
Да не хай, «пурга» не вьюга.
Дни как сон, пустой базар,
Дымом сквозь хмельной угар.
Пару месяцев проходит,
От похмелья зубы сводит.
И случайно как-то в ночь,
Кто-то ей заделал дочь.
Поздно вышла из загула,
Да с обортом протянула.
Скоро ей пора пришла,
Что поделать-родила.
Ну, а там, как гость не званный,
завалился кекс «желанный».
Весь в крови и синяках,
Он явился на понтах.
На него она взглянула,
Поразмыслила, смекнула,
Что-то типа приняла,
И к обедне умерла.
Кекс не долго стал стрематься,
Ранг такой, куда деваться.
Он в натуре был простой
И женился на другой.
Без базара - молодиха,
В прямь отпадная чувиха,
Словно марафетный сон,
Как Памела АндерсОн!
Сталь в глазах, в мозгах расчет.
Всех на понт легко берет.
Был у ней порок один,
Обожала кокаин.
Отстегнет с цепочки ложку,
Да на зеркальце дорожку,
А потом сабой любуясь,
Говорит, слегка красуясь:
Ты на падлу мне ответь,
И не надо песни петь.
Я ль на свете всех борзее?
Всех понтовей и чувее?
Глюк, по типу, ей в ответ:
Без байды, базара нет!
Ты на свете всех борзее!
Всех понтовей и чувее!
И чувиху, ну мутить,
И колбасить, И щемить.
Станет громко хохотать,
Да плечами пожимать.
А бывает так прижмет
И такой придет приход,
Так бывает закуражит,
Что еще дорожку вмажет.
Тока доча у кекса
Потихоньку подросла.
Тоже формами отпадна
И шикарна, и нарядна.
Длиннонога и мила,
И курила, и пила.
И жених сыскался ей С погонялом Енисей.
Типа он патцан с урала,
Все при нем, и жизнь не жала,
При стволе и при понтах -
Слыл крутым в своих кругах.
Сват приехал. Кекс дал слово
И приданное готово:
Целых три центральных рынка
И катеджик, как картинка…
Раз, на дансинг собираясь,
Чува в шубу наряжаясь,
Перед зеркальцем своим
асовала кокаин.
Я ль на свете всех борзее?
Всех понтовей и чувее?
Что же глючит ей в ответ:
Ты в натуре, спору нет,
Только дочь кекса борзее,
Всех понтовей и чувее.
Тут чувиху как примутит,
Ей измена пальцы скрутит.
Кровь от фейса то отхлынет,
Да и в пот холодный кинет.
Ах ты порошок лажевый,
Кайф тупой и безтолковый!
Как тягаться ей со мною,
Я в ней «дурь» то, успокою.
Ишь, какой герлою стала,
Мол на юге загорала.
Мы то знаем - мать пила,
Коньячек и все дела.
Но в натуре, без базара,
Разве может эта шмара,
Быть меня во всем борзее?
Да понтовей? Да чувее?
Глюк, признайся, всех я круче?
Посмотри: евреев, чукчей!
Но однако глюк в ответ,
Все ж ее понтовей нет.
Делать не че, в раз, чува,
Отпилась и отошла.
авязала с кокаином,
Собрала свою малину.
И спитчает чува ей,
Верной братии своей:
Спаймать герлу молодую,
Надругаться, но живую,
Бросить около «ежей»
На глумление бомжей.
В миг те, кашу заварили.
Дочу, кексову, схватили,
Это просто для братков,
Но не дал им бог мозгов.
Не догнали эту дуру,
Позабыв наменклатуру.
«Пушку» спутали с «ежами»,
Надругались над бомжами,
аблудилися в глуши,
Обкурились анаши.
Тут герла видать смекнула,
Да быков сих, запугнула:
Ну ка! Мой отец узнает?
Как козлов вас пошмаляет.
А как я в общак макнусь,
Так, не хило откуплюсь.
Ну, братки в добре души,
Под приходом анаши,
Дверь средь леса растворили.
Ну ее! И в раз свалили…
Что? Спросила их чувиха.
Ну и где та молодиха?
Мы нелохи, а быки!
Отвечают ей братки:
Обкурили эту шмару
В степень пьяного угару.
И она, там, под «ежами»
Изглумленная бомжами!..
И молва трезвонить стала,
Доча у кекса пропала.
Кекс братву послал за ней,
Ейный ухарь, Енисей:
АКМ свой заряжает,
Шестисотый снаряжает
В путь дорогу за герлой,
а зазнобой молодой.
Только дочка у кекса
С детства вся пошла в отца.
Ночь по лесу погуляла,
Да и домик отыскала.
Пес на встечу ей взъярился
ря он так поторопился.
Пара выстрелов и вот,
К терему она идет.
Огляделась по превычке,
Так, из сумочки отмычки.
Поднялася на крыльцо,
И взялася за кольцо.
Дверь со скрипом отворилась,
И чувиха очутилась:
Да! Не хилый особняк,
Пол паркет, дизайн ничтяк!
В круг паласы и ковры,
И на меблю не жиды.
DVD и там, и тут,
Грамотно пиплы живут.
Глядь, на столике, шприцы
Отрывались! Молодцы!
Дом чувиха обошла,
Гераинчику нашла,
Рукавичку закатала,
В венку точненько попала,
На диванчик улеглась
И приходу отдалась…
Час обеда приближался.
Шум машин в лесу раздался.
Входят семь крутых быков -
Бритых на лысо, братков.
Старший молвит: Что за хрень?
Мне глазам поверить лень.
Кто-то псину завалил,
Дверь, скотина, не закрыл.
Ну ка! Руки хенде-хох!
Ну, а если ты не лох,
Коли старый - будешь нам
Мыть машины по утрам.
Коли сильный, молодой,
То по бреем, и с собой!
Коль старушка, типа мать,
Будешь травку фасовать.
Коли ты чува отпадна,
Лицезреть тебя отрадно.
Тут герла чуть отошла,
Мутным взглядом обвела
Всю компанию чесную.
Руку подняла, другую
И слегка поправив платье
Проспитчала: Пис вам, братья! (Пис-от от слова мир.англ.)
По базару, те спознали,
Что крутую принимали.
Усадили на диван
Предложили герле план.
Пиво с водкой наливали,
Да колеса предлогали.
Только химию она,
От братков не приняла.
Косячек лишь распалила,
Рюмку водки пригубила,
И сказала: Вашу мать!
Все, пошла я, братцы, спать.
Ей братки мешать не стали,
Побухтели и отстали.
И оставили одну
Уходящую во тьму…
День за днем идет мелькая,
Ну, а герла молодая
Все в лесу, и прет ее Это класное житье.
Перед утренней зарею,
Все братки, хмельной толпою
Выезжают погулять,
Типа бабок насшибать.
уру, там, остановить
И кого-нибудь избить.
утюгом прижарить, там,
Кто не платит по счетам.
Кием поломать колена
У грузина и чечена.
А хозяюшкой одна
В доме между тем она.
Молочка из мака сварит,
Косячок с травой запарит,
Аудио, DVDи
Так идут за днями дни…
Лишь однажды, в день сырой,
К ней братки пришли толпой.
Старший молвит: Слышь, герла,
Ты отпадна и мила.
Любим мы тебя, как брата,
Пусть и смысла маловато.
Ты бы нас не напрягала,
Ты б нам пальцем показала:
Кто тебе по типу, краше.
Успокой ты, совесть нашу.
Примери нас как-нибудь,
Одному герлфрендой будь.
Прочим типа, как была.
Что молчишь? Что за дела?
Что там шепчешь еле слышно?
А ль у нас лицо не вышло?
Все кексы - фильтруй базар.
Ниже пояса удар.
Я без лажи говорю,
Все вы супер - зуб даю.
Как бы все одним словцом?
Не хочу байды с отцом.
Для меня вы все нарядны,
Все круты, и все отпадны.
Только папик все решил,
Может где-то поспешил.
Мне увы теперь милей
Кекс по кличке Енисей.
Призадумались братки,
апалили косяки:
Да, лохнулись мы, прости
Позабудь и не свисти.
Все о-кей, напряга нет!
Молвит им она в ответ.
Может вам еще свезло -
Вдруг не ангел я, а зло?
Братья долго не страдали
По рогам кому то дали,
Отошли, и ну опять,
Стали клево поживать…
Между тем, чувиха злая,
Дочку кекса вспоминая,
Не могла простить ее.
На пристрастие свое
Очень долго забивала,
Только раз ее прижало,
Снова ложку отстегнула
И дорожку фасонула.
анюхнула. Расцвела
И базары завела:
Глюк, в натуре, дай ответ
Я отпадна? Или нет?
Типа, в мире всех борзее,
Всех понтовей и чувее?
Глюк с ухмылкой ей в лицо:
Ты чува! Но в падлецо,
Всеж живет под Конаково,
Без напряга, и понтово,
Та! Что в правду всех борзее,
Всех понтовей и чувее!
И чувиха, ну опять,
На малину наезжать:
Обмануть меня, и вчем?!
Те сознались ей во всем.
Так и так. Чувиха злая,
Им наганом угрожая
Положила: Девку в гроб,
А не то всем пулю в лоб…
Как-то раз, герла скучала,
М-16 протирала,
Видит - лохов пять иль шесть,
На забор мечтают влезть.
Не смогла здержать улыбку,
На столь глупую попытку.
Не завидую я вам,
000 вольт по проводам.
апах гари и озона.
Пепел на траву газона,
Пятерых, как ветром сдуло,
А шестому, в рыло дуло!
Погоди! Взмолился он.
С экономь на мне патрон.
Я по дачам не шмонаю,
Марафетом промышляю.
Ты бы лучьше мне, герла,
Пиво с водкой налила.
Ну, а я! Тебе в замен,
Дам отпадный кайф для вен.
Ладно. Что мне жалко водки?!
Говорит ему молодка.
Я пока мешаю «драйв»
Достовай свой, клевый кайф.
Герла мигом обернулась,
Еле видно улыбнулась,
Подала ему бокал.
И браток его с лакал.
Джа тебя благослови, (Джа - чей то там божок)
Вот тебе, в замен - лови!
Колумбийский голубой.
Ну, до встречи! Джа с тобой!
Герла в комнату спешит.
Ампулка в руке блестит.
Дверь тихонько заперла,
И вернулась за дела.
Только маза не «вязалась»
Извеласья, изломалась.
С блеском, радостным, стекло
Ей покоя не дало.
Подождать она хотела
До братков, не утерпела.
Кайф в «машинку» набрала,
К синий венке поднесла,
Посмотрела в потолок
И нажала поршенек.
Вдруг она, моя душа,
Пошатнулась не дыша.
Руки белы опустила
И «машинку» уронила.
Глазки вылезли на лоб
И чувиха на пол - хлооооп!..
А братки, хмельной толпою,
Возвращалися с запою.
Дом окутан тишиной.
Мля! Промолвил их старшой.
Что-то герла не втречает,
В домофон не отвечает,
Плотью жженую смердит,
Чья то BMV стоит.
Что за чумавой прогон?
Это явно не ОМОН.
С ними нету инцидентов,
Может кто из конкурентов?
Тихо в дом они заходят,
Труп герлы они находят:
Кровь по венам не бежит,
Рядом с нею шприц лежит.
Младший взял его тихонько,
Повертел его легонько,
Глядь, на кочике иглы
След какой то кислоты.
Все… Пиндык тебе родная.
Молвили братки, вздыхая.
С полу подняли, одели
И кремировать хотели.
Но раздумали. В натуре,
Надо дань отдать фигуре.
И чувиху, как картинку,
Порожили в гроб из цинку.
Погрузили в мерседес,
И помчали через лес.
Яма, в глубину, на метр,
04-ый киломметр.
Перед мертвою чувой,
Сотворив поклон земной
Старший молвил: Спи герла!
Ты сестрой для нас была.
Не свезет тому ублюдку,
Кто сыграл такую шутку.
Мы обиды не простим,
а тебя мы, отомстим!..
В тот же вечер, шмара злая,
Доброй вест ожидая,
анюхнула кокаин -
У нее приход один.
Я ли, глюк, здесь всех борзее?
Всех понтовей, и чувее?
Глюк подумал. И опять
Начал шмару ублажать:
Надо правду говорить,
Мэм! Позвольте доложить,
Вы на свете всех борзее,
Всех понтовей и чувее!..
А за герлою своей,
В это время Енисей,
В баке топливо сжигает,
По районам разьежает.
Все, к кому не обратиться,
Посылают в псих больницу.
Что чувак не ровно дышит,
Это де, их не колышит.
На Петровку, наконец,
Обратился молодец:
Эй! Начальники, спасите!
Помогите! Отыщите!
деся десять косарей!
Я в натуре, не еврей,
Вот ее возьмите фотки.
Дело будет в разработке.
Говорят ему менты,
Мы ведь тоже не скоты.
Ну давай! Удачи в путь!
аходи к нам как-нибудь.
Ухарь с грустью улыбнулся:
Во дела… Вот я лохнулся.
Да у нас свяжись с ментами,
Результатов ждать годами.
Нету правды у ментов,
Распрошу ка я, воров!
Темной ноченьки дождался,
Да и на сходняк подался.
Эй! В натуре, повсеместно,
нают все, вам все известно,
Может кто-нибудь из вас,
нает где герла сейчас?
Призадумался сходняк.
Да чувак… Дела тухляк.
десь, прости, ни кто не знает,
Где твою герлу мотает.
Понял бедный Енисей
Нет надежды на людей.
Я подамся к колдунам,
Может что известно там?
И на чудо уповая,
К колдунам спешит взывая:
Вам известны тайны сна,
Жизни нить для вас ясна,
Расскажите мне скорей
О любимой, о моей!
Тут какой то экстросекс,
Пошутить - еще тот кекс
апалил большую свечку,
Что-то типа, бросил в печку,
Громко крикнул: Трали-вали.
Слышь? Что звезды мне сказали:
Там за речкою Москвой,
Дом стоит, но не пустой.
В доме том, во тьме печальной
На подставке гроб хрустальный.
Редко кто туда заходит,
Караул во круг не ходит.
Так, с тебя четыре тыщи,
Там найдешь чего ты ищешь.
Енисей в миг расплатился,
И с тоскою в путь пустился
Дань последнюю отдать,
И кексу все рассказать.
Бысто дом он отыскал,
По ступеням в нутрь попал,
В темноте кромешной - мля,
Видит гроб из хрусталя.
Крышку Енисей открыл,
Слезы горькие пролил,
И приник губами к ней,
К той, что всех была милей.
Только что за ерунда?
Есть усы и борода!
Неужели глюконулось?
Тело в гробе повернулось!
Голос хрипло прошептал:
Долго я однаго спал.
Что-то водочги мне хотца.
Гто здесь? Вы? Товагищ Тгоцгий?
Гто сопит пгизивно в уха?
Это ты? Моя Надюха?
Енисею стало худо:
Это что еще за чудо?
Где чувиха? Боже правый,
Нет ее! Есть чмырь картавый!
То ли я ума лишился?
То ли плана обкурился?
Пригляделся Енисей,
Матерь божья!!! Мавзолей!!!
Даже матерное слово,
От прозрения такого,
Енисея не спасло.
Крышу начисто снесло.
Утром два мента с врачом,
Обьяснили, что по чем.
Сделали ему релашку (релашка-реланиум припарат психотроп)
И отправили в пятнашку… (псих больница г. Москвы? 15)
А братки тянуть не стали,
По каналам разузнали,
Кто стоял за этим всем,
И наделал им проблем.
Стрелку с папиком забили
В час урочный подвалили,
Рассказали кто, да что.
Кекс им сразу дал добро.
Он давно имел заметку,
Про чуву свою, красотку.
Как-то в вечер, перед сном,
На PADJERO, на своем,
Кокаин вдыхая носом,
адалась чува вопросом:
Я ль на свете всех борзее?
Всех понтовей и чувее?
Извени, промолвил глюк,
Больше я тебе не друг,
Жить тебе осталось мало.
Тут чувиха увидала,
Рядом, с нею, джип спешит,
Дуло из окна блестит.
Старший брат курок нажал…
Вот и сказочке ФИНАЛ…