Двадцатый век внутри не умирает,
Пока Освенцим снегом засыпает,
На Соловках акация болит…
А то, что сын не пишет, не звонит,
Пока я рвусь к нему,
Теряя силы -
Мне
выносимо.
На плечах у меня красовались погоны с двумя генеральскими звёздами, а за мной катилась целая дивизия. Не все на колёсах, разумеется, но тем не менее колёс было немало: двенадцать лёгких танков, столько же самоходных противотанковых орудий, а бронетранспортеров, джипов и грузовиков не сосчитать…
Боже, да если бы так я вступал в Ремаген! Но мы направлялись всего-навсего в Новый Орлеан;позиции, которые нам предстояло атаковать, представляли собой всего-навсего наспех воздвигнутые баррикады…
Я на мир взираю из-под столика,
Век двадцатый - век необычайный.
Чем столетье интересней для историка,
Тем для современника печальней!