Город в пробках - снегопреставленье…
Показала нам свой нрав зима.
Сыпет снег с таким завидным рвеньем,
Наконец очнувшись ото сна.
Выросли сугробы, словно в сказке,
На дорожках - по колено снег…
Ребятишки вынесли салазки,
Во дворе звенит весёлый смех.
Дворники вовсю ругают зиму,
Их понять сейчас не мудрено:
Целый день не разгибают спину,
А везде сугробы всё равно!
И на всех дорогах, как селёдки,
Замерли огромным косяком
«Мазды», «Хонды», «Жигули», «Тойоты»
И маршрутки - чуть особняком…
Хрипнут в возмущении клаксоны,
Только зря: на месте все стоят…
В панике трезвонят телефоны…
Ни вперёд нет хода, ни назад.
Сколько безнадёжно опоздавших
Нервно курят у своих авто
И ругают снег и зиму страшно,
А погоде - как-то всё равно…
Снег идёт и тихо заметает
Улицы, машины и дома…
А зима с улыбкой растворяет
В снегопаде грубые слова.
Может, это снегопреставленье
Послано нам нынче неспроста:
Просто так берёт тайм-аут Время -
Отдохнуть… хотя бы иногда…
ИСКОРКА
Где нет запретов,
Жёстких рамок,
Я вылетаю на простор,
Любуюсь звездной
Панорамой,
Веду душевный разговор…
Но часто искрометным
Вихрем,
Рискуя выгореть дотла,
Врываюсь в сумрак душ
И лихо
Вершу любовные дела…
Любви все возрасты
Покорны,
Одна в созвездии Стрельца,
Я целюсь в вас и разбиваю
В осколки хрупкие сердца…
Я так бесстыдно одинока,
И так безжалостно нага,
Живу, не ведая порока,
Люблю и друга и врага…
Я как беспечная Диана,
Ловлю добычу среди звезд,
Но погибаю от обмана
В хрустальных волнах
Ваших слез…
Дрожу от холода и таю
В чужих безжалостных руках,
А в нежных силу обретаю,
Легко порхая в облаках…
Я только искорка надежды,
Но если вы ко мне добры,
Способна, разгоревшись
В пламя,
Любовью поджигать миры…
Суетится Земля в войнах, смутах, пожарах,
У Земли в небесах есть прекрасная пара.
Над Землёю в пространстве кружится Луна,
Там всё мирно, спокойно, всегда тишина.
Революций, восстаний, трагедий там нет,
Окружает Луну вечный солнечный свет.
В недрах древней Луны есть таинственный клад,
Кто добудет его, будет вечно богат.
Там в глубинах, в пещере живёт чародей,
Он бессмертными делает верных людей.
Крутит, вертит Землёй, как наседка яйцом,
Он огромный, как слон, с человечьим лицом.
Он один там такой, царь, судья, он, как Бог,
Лунный верный народ без него бы не смог.
Сына он нам рождает раз в тысячу лет
Посылает его к нам на Землю, как свет.
Возвещает закон он на все времена:
«СЫН МОЙ! НЫНЕ РОДИЛ Я ТЕБЯ!»
Попроси у меня, дам народы тебе
И пределы земли во владенье тебе
Уничтожишь беспомощных жезлом железным,
Сокрушишь, разобьёшь, как горшок бесполезный.
Значит так,
быть сему, вразумитесь цари,
Научитесь премудрости судьи Земли.
Сыну радуйтесь и помогайте со страхом,
Чтобы жизнь ваша вдруг не закончилась крахом.
Ибо гнев разгорится по воле Луны,
Все противники будут в объятии тьмы.
Незнакомка с картины Крамского
В Третьяковке глядит на гостей,
Сотню лет её взгляд из былого,
Так пленителен тайной очей.
Чей-то образ создал в ней художник,
Не оставив нам имя тех дней.
И теперь превосходный сей облик,
Нас тревожит загадкой своей.
Чуть приподнят её подбородок,
Этим сказана знатность кровей.
Но эксперт выдал нам: «Худородок,
Был он взят из крестьянских детей».
Взгляд уверенный, полный достоинств,
Ощущаем мы, глядя в глаза.
Замираем в плену этих качеств,
Словно нас ворожит госпожа.
Лёгкий тон своего превосходства,
Дама взором роняет на нас.
И едва виден признак кокетства,
Этих чудных таинственных глаз.
Незнакомка на фоне строений,
Окружённых слегка пеленой,
Передала нам миг ощущений,
Что мы виделись с той стариной.
Чей прообраз написан в картине,
И была ли в ней знатность кровей?
То неважно, а таинство в даме,
Лишь усилило прелесть очей.
А скоро мой город накроют метели,
И улицы белым засыпятся снегом.
Прилягут снежинки на веточки ели,
И с насморком все побегут по аптекам.
Прохожие будут ругать непогоду,
Влюблённые в снежки играть и смеяться,
Птицы в кормушках водить хороводы,
И только лишь дворник от злости ругаться.
А мне не страшны непогоды прогнозы,
Я знаю, что плюнув на снег и простуды,
На чай с пирогом, сквозь пургу и морозы,
Придут только самые верные люди…
Мне осталась одна забава:
Пальцы в рот - и веселый свист.
С.Есенин.
Кровоточит душевная рана.
Вынос мозга - тяжёлый недуг.
Я как ёжик в объятьях тумана,
стал за кругом наматывать круг.
Раньше в силу и молодость верил,
а сейчас нет воли и чувств.
Все надежды мои и затеи
одолела дремучая грусть.
Все проекты бесплодными стали,
славным быть не моё ремесло.
Я считал мои нервы из стали,
оказалось они, как стекло.
Гражданином быть не для поэта, -
петь глухим, проклиная судьбу.
Не проронит слезинку планета,
если буду лежать я в гробу.
Пусть осудит меня, кто безгрешен,
и кому не по вкусу мой плод.
Обломал я немало черешен,
набивал сладкой ягодой рот.
Ствол мой крепкий, осиновый, гладкий
подточила судьба словно бобр.
Бог любви всем желанный и сладкий
не бывает к ослабнувшим добр.
Все мы знаем, жизнь - это дорога,
и на ней не всегда благодать.
Этот мир дан нам раз ненадолго,
так зачем же спешить умирать?!
ИУЩУ КРИТИКА.
Если в слове присутствует
истины свет,
Этот мир будет им словно
солнцем согрет.
ПОЛЬЗУЙТЕСЬ МОИМИ СТИХАМИ ГДЕ УГОДНО, КАК УГОДНО,
С УПОМИНАНИЕМ МОЕГО ИМЕНИ ИЛИ БЕЗ.
Дмитрий Ксурь
Декабрь сильной, холодной, властной
рукой сжимает мои запястья,
седого ветра порывом страстным
меня удерживает в объятьях.
И я по корке заледенелой
иду вдоль набережных пустынных.
Декабрь гордо и молчаливо
целует в шею, целует в спину…
И цепко смотрит в меня глазами
Москвы-реки сквозь бездонный омут.
Дыханье сбито, в оконной раме
луна увязла и звезды стонут.
А я иду, Декабрю внимая
уже доверчиво и спокойно.
Какое там пробужденье Мая,
когда Декабрь так высок и строен?!
Ресниц касаясь дыханьем снежным
меня ведет через все страданья
туда, где призрачны все надежды,
туда, где льдисты воспоминанья.
И вот стою перед ним нагая,
душа - чиста, голова - мятежна.
И путь раскинулся под ногами.
… Декабрь смеется легко и нежно.
- Мамаша, сделайте аборт! -
два месяца, но я услышал.
- А после можно на курорт,
вы знаете, в Париже
сейчас пока не холода,
источник минеральных вод,
вам снимет стресс вода.
Мамаша, сделайте аборт! -
… Как я почувствовал дрожа
так, что крутнуло пуповину,
у горла лезвие ножа,
хотя слова - невинны.
Два месяца - я эмбрион
я здесь, меня хотели!
И вот скребком отсюда вон,
а не младенцем у купели…
… Живу… который год
от января до января…
- Мамаша, сделайте аборт! -
Не сделала…
…наверное, не зря…
Мой ангел живёт за углом.
Он утром выходит из дома,
Через пустырь в гастроном,
Проходит дорогой знакомой.
Он там покупает сосиски,
Пельмени, крупу, майонез,
И самый дешёвенький виски,
Чтоб снять накопившийся стресс.
Соседу по дому нальёт
В стаканчик дешёвой пластмассы,
И речь, как всегда, заведёт
О крыльях своих и Пегаса.
В сердцах, ненароком ругнётся,
Не злобно, хотя и мастак,
Посмотрит с прищуром на солнце,
С земли приподнимет пиджак.
Оденет его и пальто,
Подбитое звёздною пылью.
Как жаль, что не видит никто
Его нераскрывшихся крыльев.
А вдоль Оки гуляют
Ребята, водку пьют,
И девочки страдают,
Когда сады цветут.
И кошки-тарусянки
Мурлычат во дворах,
Да куры спозаранку
Несутся - куд-кудах!
Рябиновые бусинки
На солнышке горят…
Ах, бусинки-тарусинки,
Горят не для ребят.
Платочки бахромистые
Завьются на ветру,
Целую гармониста я
Совсем не за игру.
И не за кудри черные,
Видали и черней -
За песенки задорные
На улочке моей.
Ах, улочки-тарусочки,
Как в детстве аромат,
И пусть кудахчут курочки,
А девочки молчат…
Солнце в небе лазурном тонет.
Снег искрит под его лучами.
Я снежинкой в твоих ладонях,
С каждым мигом все больше таю.
Вот уже только капля водицы…
Прикоснись к ней скорее губами.
Так мала, что тебе не напиться
И не хочется этого… Знаю!
Стала я совсем безутешной,
И куда мне от этого деться?
Ты прошел мимоходом, поспешно
Расколов словно льдинку сердце.
Над землею закружат осколки
И укроют твой город тоже.
-Как красиво! - ты скажешь… и только,
Не узнав меня в белой пороше.
Смеялись пешеходы и водители -
На улице бедняга Дед Мороз
Всех спрашивал: «Снегурочку не видели?»
И тёр от огорченья красный нос.
Совсем уже не маленькая, взрослая,
И потеряться, вроде не должна.
Но было видно, старый по-серьёзному
Переживал: ну где теперь она?
Вся беленькая, с тоненькою талией,
Курносый нос и милое лицо.
Быть может, видел кто? Ведь не растаяла
Она среди зимы, в конце концов!
Растерянно смотрел он, но прохожие
Спешили мимо, кутаясь в пальто
Девчонку, на Снегурочку похожую,
Не видел, к сожалению, никто!
Бежали, улыбались утешительно,
Всех ждал накрытый новогодний стол…
Но вдруг какой-то мальчик нерешительно
Мороза снизу дёрнул за подол:
«Я видел, видел - на соседней улице,
У ёлки, где часов обычно бой,
С парнишкой на глазах у всех целуется
Блондинка в шубке бело-голубой!»
И, сразу успокоившись, обыденно
На праздничную глядя кутерьму,
Подумал Дед Мороз: «Сегодня, видимо,
Работать мне придётся одному!»
Знаю я - стоит на прежнем месте -
Призрачный и шумный и пустой
Белой уподобленный невесте
С дымчатой измятою фатой.
Жизнь идет широко, заполняя
Странные коротенькие дни.
Звонко одеваются трамваи
В красные и синие огни.
Кажется похожим на когда-то
Виденный и позабытый сон.
Снег лежит как шелковая вата,
Улицы закутаны в картон.
Тонким обаяниям послушна,
Чувствую в душе твои следы -
Весь ненастоящий и воздушный
Город, выходящий из воды.
Зашумит дождём ноябрь,
Упадёт последний лист,
И закружится декабрь
Суетой. Огнём манист
Засверкают окна в доме.
Рождество и Новый год!..
И приятная истома
С январём в наш дом войдёт.
Тарас Тимошенко
ну здравствуй, полуночница-Луна!
твои воспоминанья-палачи
в который раз, лишают меня сна,
а ты же с неба смотришь и молчишь.
ты, как всегда, безмолвна. ты нема.
глазницами пустыми с высоты
ты смотришь и с ухмылкой на устах,
ты вновь напоминаешь мне мечты,
хмельную грогу счастья и полёт,
и музыку, что выпил я до дна,
когда закончил времени отсчёт…
ну здравствуй… полуночница-Луна …
… а скоро будет новая заря
и я о прошлом больше не грущу …
не жаль мне. я уверен, что не зря
познал я сокровенность бури чувств.