Душа, дающая себе цену, точь-в-точь ворона, уронившая сыр.
Попробуйте сказать: «Спокойной ночи!»… Осмельтесь написать: «Хочу к тебе!»
Скажите: «Я скучаю очень-очень!»… Шепните: «Мои мысли только о тебе»…
Отбросьте гордость, если в сердце рана и просто наберите: «Как дела?»…
Быть может по ту сторону экрана… сейчас нужней всего эти слова…
Гордо поднятая голова мешает смотреть под ноги.
Гордость без достоинств всегда тщеславна.
И гордым на эшафоте приходится склонять голову.
Их бесит всё. Их бесит наш народ.
Их бесит сладкий вкус Святой Победы.
Их бесит, что в сердцах у нас живёт
Всё то, что в битвах отстояли деды.
Их бесит наш немыслимый простор.
И, клацая зубами в вожделеньи,
Заранее выносят приговор -
Пророча нам позор и пораженье.
Их бесит наша вера в идеал.
Их бесят - и кресты, и колокольни.
Пусть сунутся - я их сюда не звал.
Достанет сил на русское «Довольно!»
Их бесит наша мощь и наш парад.
Слюной исходят, топают ногами -
Когда мы произносим - Сталинград! -
Они готовы глотки грызть зубами.
Их бесит то, что русский терпелив.
И то, что в гневе - грозен он и страшен.
Их бесит то, что в битве победив,
Мы любим тишину российских пашен.
Их бесит - что жива Святая Русь.
Что повод есть - страной своей гордиться.
Я - ватник. И нисколько не стыжусь!
Живи, Россия! И лети - как птица!
А гордость вас не согреет в старости…
Не бойтесь с сердца снимать слова…
Порой для счастья хватает малости…
Одна лишь фраза: «Ты мне нужна».
У некоторых людей гордость видно сразу, как кожную болезнь, чувствительную к каждому прикосновению.
Собою я бы мог гордиться,
и день и ночь, да без проблем,
вот только мысль одна роится,
пред кем?
Гордиться смысла нет талантом, ведь не заслуга он, а дар…
Не знаю, кому как, но мне моя гордость всегда помогала. Помогала не бегать за тем, кому нет до меня никакого дела, даже если он нравился. Помогала не чувствовать себя потом униженной, брошенной и покинутой. Никто никогда не вытирал о меня свои грязные сапоги, не прогибал под себя, не ломал мне психику. Благодаря гордости я никогда никого не караулила, не вымаливала хоть кроху любви, каплю дружбы, не заглядывала в глаза с щенячьим подобострастием, не выклянчивала время на себя. «Никогда ничего ни у кого не просите" - эта фраза из «Мастера и Маргариты» стала настоящим лозунгом, который с ранней юности шёл со мной по жизни. Нельзя насильно требовать к себе уважения. Невозможно специально обратить чьё- то внимание (разве что негативное). Люди всегда будут уважать того, кто держится обособленно и независимо, кто самодостаточен и искренен. И хотеть и желать его тоже будут. Так уж устроен человек, что стремится он к тем, кто ненавязчив в общении, не загромождает собой личное пространство, не отнимает огромное количество драгоценного времени. Не слушайте тех, кто утверждает чуть ли не с пеной у рта, что ради любви гордость свою надо убрать, наступить ей на горло или вообще изничтожить. Гордыню, да, несомненно, но простите, зачем же так с гордостью? Ведь теряя её, можно и с человеческим достоинством распрощаться. И неужели вы думаете, что будете кому- то интересны, пресмыкаясь, ползая, выпрашивая, словно нищенка подаяние, то, что в принципе выпросить невозможно- любовь, дружбу? Забудьте! Никто не будет любить и уважать того, кто сам себя не любит и не уважает. Всё, что вы способны вызвать у людей- это жалость! Поэтому мне моя гордость очень даже нравится, мне с ней легко и комфортно. А когда я на миг забываюсь, под шум голосов скандирующих забыть о гордости, вновь перечитываю фразу Воланда: «Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами все дадут!» Знаете, помогает…
- Давай обойдемся без софистики! - взыграла гордость. - В конце концов, я не малютка-привидение. Ты просто определись, есть я у тебя или нет. Если нет - я уйду к девочке, что живет под нами. У нее уже которую неделю в квартире - проходной двор!
И очередь ещё с ночи занимают. Как в стоматологическую поликлинику. При упоминании о стоматологах как-то непривычно стали ныть зубы, и даже опухла щека.
- Ну, так что? Мне уходить? - напомнила о себе гордость и помахала перед моими глазами крохотной, почти детской ладошкой.
- Ну, не знаю, - честно ответила я, понимая, что врать собственной гордости - нехорошо. - По правде говоря, мне тоже хочется увидеть под окнами очередь. Может… ты просто на время уйдешь? Как бы в аренду?
А завтра - милости просим!
- Я не поблудавная собака! - огрызнулась гордость и запахнула на груди пальто. - Если уйду - то насовсем! А ты… словом, делай, что хочешь!
К полуночи под окнами было пусто. Делать ничего не хотелось.
- Вот так всегда, - грустила я. - Никому нельзя верить. Даже тем, кто долгие годы живет в твоем сердце, а потом хлопает дверью и уходит.
- Ну, ну, ты верность с вероломством не путай! - раздалось где-то со стороны парадной. - Лучше дверь открой! Замок заклинило.
Кинулась к дверям! Она стояла на пороге… но мама дорогая!
Что у нее был за вид! Ни единой пуговицы на пальто, всклокоченная голова, синяк под глазом.
- Почитай мне на ночь сказку, - плаксиво попросила она и прошла в залу.
На темной материи пальто, чуть пониже спины, белел свежий след от дамского сапога.
Благодаря секс-меньшинствам многие обнаружили у себя неожиданное достоинство и теперь очень гордятся доселе непримечательным фактом увлечения противоположным полом.
Я так собой порой горжусь!
Хоть кошелек мой худ и беден,
Ругаюсь матом, но держусь,
Как завещал г-н Медведев.