А накануне Марина Влади проповедовала у нас на кухне превосходство женского онанизма над всеми остальными видами наслаждения. В разгар её разглагольствования пришёл Высоцкий, дал по роже и увёл.
(К) Любовь и есть трагедия чувств, когда расстояние, надежда и смерть…
Карлсон 2015 г.
Навзрыд или смеясь,
но я люблю сейчас,
а в прошлом - не хочу,
а в будущем - не знаю.
В. Высоцкий
Женщины в жизни Высоцкого - тема, описанная едва ли не более подробно, чем донжуанский список Пушкина. Александр Сергеевич много помог своим исследователям, собственноручно составив перечень, великий шутник был. Владимир Семенович, хотя и любил позабавить народ, утруждаться составлением реестра не пожелал. Его жизнь была прозрачна и на виду.
Пишут близкие мужчины, настоящие, как они считают, мужики. Пишут женщины, самые, как они считают, главные в жизни Высоцкого. Пишут, каким неисправимым любимцем женщин, волокитой, донжуаном и просто бабником он был. Но это пишут они… совершенно не понимая природу и суть Высоцкого. Утверждают, что знают его - совершенно не зная.
Описывая свои ощущения в соответствии с собственным душевным устройством, даже самые близкие друзья так и не смогли понять, чего ему не хватало, например, с Таней Иваненко, ведь о такой женщине мечтает любой мужик. Почему он бросил Люду с детьми, это же так непорядочно. Зачем была нужна ему эта холодная француженка Влади, когда вокруг, руку протяни, полно нормальных русских девчонок без закидонов?
…Так дымно, что в зеркале нет отраженья…
Этот роман давно разобран до реплик. Сюжет многократно подтвержден и столько же раз опровергнут показаниями свидетелей. Внесены поправки от массовки. Учтены замечания критиков. Но, как и в начале, образ главной героини остаётся лишь смутным наброском. Кто эта женщина? Коварная разлучница, обольстительная красотка, алчная хищница, бескорыстная сестра милосердия при обречённом?
Подруга поэта - единственная из женщин, на которую природа не возложила задачи продолжения рода. Она вечная девушка всех главных героев истории, библейская святая, муза. На эту роль рядом с Владимиром Высоцким в разные периоды его жизни претендовало множество прекрасных женщин, но лишь одну из них он уравнял по значимости для себя с божественным провидением:
«Мне меньше полувека - сорок с лишним.
Я жив, тобой и господом храним.
Мне есть что спеть, представ перед всевышним,
Мне есть чем оправдаться перед ним.»
Это последние его строки. Записаны наспех, будто по мгновенному озарению, на случайной открытке. Марина хранит открытку - оберег от неутомимых гряземазов, до сих пор не оставляющих её в покое. Как и булгаковской Маргарите, прекрасной колдунье пришлось стать ведьмой от горя и бедствий, поразивших её после гибели любимого. Теперь Марина совершенно не боится смерти и запросто стрижет купоны с желающих влезть в её жизнь со своими сплетнями. Последний трофей бесстрашной охотницы - миллион рублей с известного московского издательства. Он был бы доволен ею. Он бы написал гомерически смешную песню…
«С желтыми цветами я вышла, чтоб ты, наконец, нашел меня…»
Марина Влади с удовольствием приезжала в СССР, здесь ее любили. Она активно занималась общественной деятельностью, председательствовала в обществе «Франция - СССР», было такое культурно-политическое объединение. В июле 1967 года Марина снова в Москве. Видимая причина - V Московский кинофестиваль, внутреннюю нехватку она выразила словами «разогнать тоску». Распался второй брак, ничем закончилась история с красавцем любовником. Подступала пустота.
Именно такие женщины, с врождёнными качествами, как у Влади, могут составить счастье любого мужчины, для них череда отношений лишь временная смена картинки в поисках предопределенного ей судьбой особого мужчины - вождя. Немногих судьба одаривает столь редким спутником. Поэтам России провидение из века в век посылает этих удивительных женщин, соратниц в коротком неравном бою. Не стал исключением и Владимир Высоцкий. Восходя к зениту славы, «наследный принц крови» получил от судьбы положенный ему символ власти - ту самую принцессу.
«Любовь выскочила перед нами,
как из-под земли выскакивает убийца в переулке,
и поразила нас сразу обоих!»
В час необычайно жаркого июльского заката она появилась в пресс-баре кинофестиваля в гостинице «Москва». Принцессы редко ужинают в одиночестве, Марина была не одна. Положенные ей по рангу спутники - оживлённый корреспондент парижской газеты и сдержанный работник советского информационного агентства - были счастливы разделить трапезу со звездой. Оба как могли развлекали Марину светской болтовней, она благосклонно принимала их старания.
Рассеянный взгляд скользил по лицам и фигурам собравшихся. Обычная кинотусовка, все в меру веселы, в меру талантливы и слегка скучны. Впрочем, скучны самую малость…
Погружённая в размышления Марина не сразу замечает, что к их столику пробирается невысокого роста энергичный человек, лицом и повадкой напоминающий конкистадора. Спутники Марины заметно оживляются, раздаются приветственные возгласы, и вот уже она слышит знакомое имя, произнесённое низким хриплым голосом: «Владимир». Так звали её отца.
«По Тверской шли тысячи людей, но я вам
ручаюсь, что увидела она меня одного и поглядела не то что тревожно, а даже
как будто болезненно. И меня поразила не столько ее красота, сколько
необыкновенное, никем не виданное одиночество в глазах!»
Владимир («можно просто Володя») удивительным образом становится центром внимания всего заведения. Люди поворачивают головы на его голос, хотя говорит он негромко и обращается только к ней. Приглашает посетить «новый, но уже чрезвычайно популярный Театр на Таганке, где играют молодые и малоизвестные, но безумно талантливые актеры». На завтра назначено несколько просмотров и встреч, она ужасно устанет. Зачем ей еще какой-то неизвестный театр? Пока в голове складывается формула вежливого отказа, губы сами собой произносят: «Я буду, я приду». Владимир, словно именно для этого её согласия и явившийся, вскоре исчезает. Она просит спутников ещё раз назвать его фамилию - Высоцкий.
8 июля на Таганке репетируют «Пугачёва». Марина не может оторвать глаз от полураздетого парня, бьющегося в цепях в световом круге сцены. Кажется, еще один рывок, и он упадёт в зал, этот неистовый. Каким-то немыслимым биением диафрагмы человек в цепях выталкивает в зал есенинские стихи, не прерывая мощного длинного выдоха, которого хватает ему на всю строфу:
Пропустите, пропустите меня к нему!
Я хочу видеть этого человека…
Это была неподдельная страсть и высокое мастерство. Марина потрясена. Кто бы мог подумать, что в этом невысоком человеке скрывается такая силища, такая мощь? После спектакля Владимир вышел опустошённый, бледный. Его окружили люди, он что-то отвечал на их возгласы, обнимал друзей. Подошла и Марина. «Сейчас уже едем», - сказал он снова, будто к ней одной обращаясь, и шумная компания переместилась в ресторан ВТО.
Ужин с актёрами Таганки проходил весело и совсем не чинно. В кругу друзей Высоцкий быстро ожил, шутил, смеялся, угощал и наливал, гитара шла по кругу. Все неплохо пели, но Марина заметила, что ждёт, когда снова запоёт Владимир. Его рокочущий страстный голос приобретал над ней новую, неизвестную ей ещё власть. Хотелось закрыть глаза и отдаться на волю воображению: они одни, он поёт только для неё. В этот миг она понимает - это её мужчина.
«Она поглядела на меня удивленно,
а я вдруг, и совершенно неожиданно, понял,
что я всю жизнь любил именно эту женщину!»
Марина и Владимир наконец остаются наедине. Остаток ночи он поёт только ей. И хотя она понимает не каждое слово, неистовство его отчаяния рвёт душу, сокрушающая страсть заставляет трепетать, словно ничего в её жизни ещё не было, и только здесь и сейчас начнётся главное - «Я люблю тебя».
Сколько раз она слышала эти слова прежде, чтобы заново открыть их истинный смысл - мы предназначены друг другу законом, отменяющим всё предшествующее.
Осознание неизбежности их общей судьбы пришло к Влади не сразу. Даже когда провидение голосом режиссёра Сергея Юткевича в телефонной трубке предложило ей роль Лики Мизиновой в новом фильме «Сюжет для небольшого рассказа», Марина и не подумала связать это с Высоцким.
Юткевича она знала давно, как и обожаемого с юности Чехова. С Высоцким познакомилась вчера. Работа над «Сюжетом…» займет год, который она проживет в Москве, чтобы вопреки всем доводам рассудка понять очевидное: жена Высоцкого - это она.
Феномен Высоцкого заключался и в том, что врагов у него, в сущности, не было. Его слушали и любили все, кто понимал по-русски. И даже те, кто не понимал, слушали и понимали главное. И даже те, кто гнобил и запрещал, собирали коллекции его записей и слушали, слушали до одури. Его непреодолимое обаяние отдачи и пение, доведенное до абсолютной способности доносить смыслы - что ещё нужно, чтобы люди бились в экстазе от одного твоего появления? Они кричали - дай, они требовали. И он отдавал.
Пел в телефонную трубку комитетчикам, подслушивавшим его с Мариной разговоры. Пел не для того, чтобы задобрить, а потому, что люди хотели слышать его голос, его песни. Чтобы они отключились, Высоцкому достаточно было сказать: «Ребята, не слушайте, это интимный разговор, я вам после лучше спою». И они отключались, чтобы перезвонить и напомнить: «За обещанным».
Режиссер Георгий Юнгвальд-Хилькевич вспоминает, как однажды зимой, после четырехчасового выступления Высоцкого в Солнечногорске, они ждали автобуса для возвращения в Москву и вдруг увидели бегущего к ним раздетого по пояс парня с гимнастеркой в руках. Он подбежал к Высоцкому и, задыхаясь, проговорил: «Ребята послали меня в самоволку к тебе. Мы - высшие офицерские курсы „Выстрел“. Только скажи, мы всё для тебя сделаем!» И побежал обратно, 20 километров.
Высоцкий мог бы запросто устроить революцию в стране победившего застоя. Но в нём был первичен поэт - душа, не наполняемое, не насыщаемое ничем проявление чистого звука, устремлённого в бесконечность, к истине, к смыслу. Перед этим была бессильна любовь Влади, перед этим был бессилен он сам.
« - Да, я вернулась, как несчастный Левий Матвей, слишком поздно! Все эти слова были, конечно, нелепы, потому что в самом деле: что изменилось бы, если бы она в ту ночь осталась у мастера? Разве она спасла бы его? Смешно! - воскликнули бы мы, но мы этого не сделаем перед доведенной до отчаяния женщиной.»
Последний год его жизни они провели практически врозь. Все сроки вышли, все отсрочки, что сумела она отлюбить у неумолимой вечности, истекли. Гибель поэта была лишь вопросом времени. В ночь его смерти она видела пустой, унылый сон, а рано утром чужой голос в трубке произнёс то, что она и так уже знала: «Володя умер…»
Когда она вошла к нему, он лежал на кровати поверх клетчатого пледа в чёрной водолазке и бархатных чёрных брюках, словно в костюме Гамлета. Она провела с ним ночь - разговаривала, пела, причёсывала. Наутро началась обычная русская похоронная волокита. У гроба она должна была выглядеть пристойно. Чтобы не завыть, не забиться, Марина внутренне командовала себе: «Внимание! Мотор!» Зрителей и впрямь собралось видимо-невидимо. К Володе нескончаемым потоком шли люди. Щёлкали затворы безжалостных хроникёров. Шоу продолжалось…