Всё нежней и сладостней мужчины,
Женщины всё твёрже и железней,
Скоро в мужиках не без причины
Женские объявятся болезни
Боюсь, как дьявольской напасти,
Освободительных забот:
Когда рабы приходят к власти,
Они куда страшней господ.
Всегда мне было интересно,
Как поразительно греховно:
Духовность женщины - телесна,
А тело - дьявольски духовно.
Всюду было сумрачно и смутно;
Чувством безопасности влеком,
Фима себя чувствовал уютно
Только у жены под каблуком.
На нас нисходит с высоты
от вида птичьего полета
то счастье сбывшейся мечты,
то капля жидкого помета.
«Я живу, в суете мельтеша,
а за этими корчами спешки
изнутри наблюдает душа,
не скрывая обидной усмешки.»
Кичились майские красотки
надменной грацией своей;
дохнул октябрь - и стали тетки,
тела давно минувших дней.
Все нежней и сладостней мужчины,
женщины все тверже и железней;
скоро в мужиках не без причины
женские объявятся болезни.
Кто ищет истину, держись
у парадокса на краю;
вот женщины: дают нам жизнь,
а после жить нам не дают.
Как сдоба пышет злоба дня,
И нет ее прекрасней;
А год спустя глядишь - херня,
Притом на постном масле.
За все на евреев найдется судья.
За живость. За ум. За сутулость.
За то, что еврейка стреляла в вождя,
За то, что она промахнулась.
Когда кругом кишит бездарность,
Кладя на жизнь свое клише,
В изгойстве скрыта элитарность,
Весьма полезная душе.
С любым доброжелателен и прост, ни хитростью не тронут, ни коварством. Я выжига, пройдоха и прохвос, когда имею дело с государством.
Вовлекаясь во множество дел-не мечись, как по джунглям ботаник. Не горюй, что не всюду успел -может ты опоздал на Титаник.