Мне бы очень хотелось знать, что ты думаешь, когда видишь, что я онлайн…
Хочу туда, где нет труда и каждый день зарплата (''?)
- Любишь?
- Люблю.
- Женишьс?
- Нет
- Слазь.
«Лежим ночью, он спит, а мне стало как-то не по себе, перешла в другую комнату. На утро просыпаюсь опять в нашей комнате. Смотрю - он меня обнимает сзади, улыбается и говорит: еще раз так сделаешь - получишь».
Если ты ждешь чуда, оно придет. А если не ждешь, то и не надейся, сколько не загадывай, - говорила Лиле бабушка в далеком детстве.
- А как его ждать? - спрашивала тогда Лиля, готовясь немедленно начинать это делать, ведь она так хотела, чтобы все ее заветные исполнились, и котенка ей купили, и папа в воскресенье пошел с ней в парк.
- Ну вот ты на даче что делаешь, чтоб ежика из норки выманить, посмотреть на него? Блюдце ему с молоком ставишь? Вот и чуду надо тоже блюдце с молоком поставить, чтобы оно быстрей пришло и поняло, что его тут ждут и не прогонят. Только каждому чуду свое молоко нужно, а уж какое - сама понять должна. Ну, может, и я где подскажу, - и бабушка тихонько улыбалась чему-то своему.
Эти слова бабушки Лилия потом не раз вспоминала. Сначала в средней школе, начиная готовиться к дискотеке, на которой Мишка будет, не за день, как все остальные, а за месяц. Бегала вместе с подружками в парке, худела и делилась с ними этим рецептом: хочешь чуда - налей молока, подготовься то есть, и оно точно придет. И еще потом, на институтском курсе психологии, уже осмысливая и понимая, какую стратегию пыталась бабушка ей заложить, Лиля не раз поминала ее с любовью.
И вера в чудо оставалась с ней долго-долго. До тех пор, пока не встретились другие учителя. И сколько не готовилась тогда Лиля к чуду, и как не ждала она его, ничего так и не случилось, и даже хуже - все случилось совсем наоборот.
Как в песенке - он ушел, и не обернулся, или как-то там еще… А он даже обернулся и назвал ее чудилкой потому, что слишком много про ожидание и обязательный приход чуда рассказывала.
Сказал вообще, что никому она такая не нужна, и он чуть ли не из жалости к ее неприспособленности и глупости с ней столько времени! Короче, тот еще был товарищ. Жаль, она тогда этого не поняла и разбилась. Вдребезги.
Так кончились 4, целых 4 года почти первой и самой сильной любви. Кончились вместе с верой. А на смену пришла твердая взрослая уверенность, что:
1. душу не раскрывать более никому, потому как никому не нужна она - Душа.
2. мир совсем не добр, как говорила бабушка. И чудес не бывает, ставь хоть сливки с клубникой в ожидании.
3. добра просто так, по велению сердца, никому не делать, потому что в ответ сожрут, почувствовав слабинку и чувствительное сердце.
И профессию будущую тогда Лиля сменила (бросила как раз после ухода любимого свой литературный), выбрала себе подходящую - финансы и кредит. В тех кругах, кстати, все - банки, олигархи, акулы рынка т д. лишь подтверждали усвоенный Лилей урок.
В общем, за год полтора изменилась Лиля до неузнаваемости.
И жизнь изменилась. Прибыли росли. А вместе с ними и Лилины одиночество и уверенность, что любовь - это не для нее. Старых подруг, друзей-поклонников Лиля разогнала-растеряла, а теперешний ее взгляд на мир и ходившие про Лилин крутой нрав и редкостную стервозность легенды не давали подойти новым.
Впрочем, Лилю это не особенно теперь и огорчало. Она все копалась в своих сводках и графиках, уничтожала конкурентов, и лишь иногда излишне гулкое эхо, ходившее в стенах ее большой квартиры, неприятно резало уши. И настроение, правда, все чаще было какое-то серенькое, все вызывало раздражение. Лиля это на нервную ответственную работу сваливала.
А тут еще Новый год подошел так некстати - этой самой работы куча, а у всех в голове один праздник и вечные вопросы «куда, в чем, с кем и что подарить»?
Начальник, видимо, не меньше подчиненных озабоченный тем же, отпустил всех на Рождественские каникулы аж 28 декабря. И теперь сидела Лилька дома и размышляла о том, что будет делать в следующем году с этим противным конкурирующим банком и куда вложит свои премиальные. Сидела с бокалом шампанского, все-таки Новый год. Размышления на самом интересном месте прервал звонок.
- Привет, Лилька!
Это была Маша, последняя подруга, еще с литературных времен. Маша вызывала у Лили смесь теплых чувств и легкого непонимания и в чем-то даже раздражения. Уже 5 лет как закончили институт, а она все болтается, общественной деятельностью занимается, какие-то утренники для каких-то малышей организовывает, и почему-то счастлива от этого.
- Лиля, слушай, я ногу сломала.
- Что? Ничего себе! Ты где? В больнице? Что тебе нужно?
- Да нет, уже дома, спасибо, меня уже завалили апельсинами. Лиль, мне очень, очень нужно, чтобы ты меня выручила, ну кроме тебя, ну некому!!!
- А делать-то что?
Лиле было решительно непонятно, в чем именно она могла помочь Маше.
- У меня, как всегда, куча елок. Кроме меня некому, сама понимаешь, все снегурочки бегают по платным заказам, а у нас елки-то бесплатные, для детдомовских. Ну нельзя же их бросать? Всего денек, а потом приедет моя напарница, она сейчас в другом городе.
Лиля даже не сразу ответила от возмущения.
- Маш, нет, и не проси. Ну куда я пойду? Ничего я этого не умею и не хочу, сама знаешь мое отношение к таким вещам. Какая из меня снегурочка?!
Но противная, настойчивая, упрямая Машка ничего не хотела слушать и в конце концов все-таки умолила Лилю, надавив на чувство вины (а где же помощь больной подруге???) и пообещав всемерную помощь коллеги - Деда Мороза.
И вот- 30 декабря. Валил снег, Лиля не понимала, зачем она все-таки согласилась, ведь можно было найти варианты, она решительно не любила всех этих дедов и снегурок по вызову, полагая их несерьезными. Зачем поддерживать в людях иллюзии, пусть и приятные? К тому же ходить надо было пешком - общественная организация Машки не предполагала наличие автомобиля, а свой Лилька только что отвезла в сервис.
Дед Мороз уже ждал ее около первого детского дома. Он тоже, кстати, сразу не понравился Лильке. Слишком панибратски себя повел. Сразу на ты, по плечу похлопал, сказал, что все знает и поможет
Впрочем, может, в среде дедов морозов так и принято? - с сарказмом подумала она, и, с окончательно испортившимся настроением вошла в детский дом.
Через час она выходила оттуда же с усилившимся чувством тоски. При виде малышей, недоверчиво косившихся на них и, в тоже время так явно ожидавших чуда, Лилька сжалась в комок и все, на что она была способна, это вяло поддерживать реплики Саши - Деда Мороза, и раздавать подарки. Почти тоже самое было и в следующем доме, выручило лишь то, что им активно помогали воспитательницы, и праздник прошел хорошо. Но Лилькино желание поскорей закончить все это и не сталкиваться больше с чужой болью, которой не можешь помочь, давило невыносимо. Она и сама не могла толком понять, что с ней, но было очень тяжело и хотелось домой и все забыть.
Пока они ловили попутку, чтобы доехать на третий и последний сегодня праздник в больницу, где их тоже ждали детдомовские малыши, Саша-Дед Мороз повернулся к Лиле спиной. От былого балагурства не осталось и следа.
Когда подъезжали, он процедил сквозь зубы:
- Слушай, Маша мне говорила, что тебе тяжело будет, что ты никогда раньше не делала, что у тебя свое мировоззрение, что ты не любишь альтруизма ни в каком виде. Но, слушай, неужели элементарно не можешь хоть чуть-чуть отвлечься от себя, драгоценной? Это же дети, больные, ну любви от тебя никто не просит, ну неужели тебе хоть чуть-чуть их не жалко? Ну хоть попробуй устроить праздник, что у них есть в жизни?
Он опять отвернулся и, по ощущениям, чуть не сплюнул.
Лиля ничего и не ответила, ну что было отвечать? Но дышать стало почти нечем. Почти. Совсем нечем стало дышать, когда они вошли в отделение. Там лежали детишки из детских домов. С тем, что называется проблемами опорно-двигательного аппарата. Многие из них были в инвалидных креслах, некоторые на костылях, а один парнишка, весь в гипсе, был утыкан какими-то страшными на вид приспособлениями.
Когда они вошли в палату, где собрались все дети, Саша сразу же включился в игру. А Лилька все смотрела и смотрела на того мальчишку на кровати. Она смотрела и видела, сколько мужества в этом малыше и сколько, несмотря ни на что, радости и ожидания чуда.
Скоро, по сценарию, Дед Мороз предложил всем детишками написать желания на следующий год, ведь в этот год они уже принесли подарки, но теперь Деду Морозу и Снегурочке нужно знать, что принести на следующий год. Все малыши сосредоточенно заскрипели ручками, и лишь один малыш, тот самый, лежал, отвернувшись. Его руки были в гипсе, и писать он не мог. Саша было двинулся к нему, но Лиля опередила.
Она подошла к кроватке, тихонько спросила:
- Как тебя зовут?
- Сережа.
- Сережа, давай ты расскажешь мне, что ты хочешь, а я сама передам это Деду Морозу, шепну прямо на ушко.
Малыш просиял.
- Прямо на ушко?
- Конечно.
- Тогда передавай ему, что я очень хочу, чтобы произошло чудо. Я хочу научиться ходить и бегать, как все. Иван Павлович говорит, что у меня это может получиться, только я должен в это очень верить и стараться, но я слышал, как он говорил другому врачу, что должно произойти чудо.
Лиля, Лилия Алексеевна, акула финансовых рынков, не верящая в сказки, слушала эти слова, и что-то с ней происходило. И тогда Лилька, бабушкина внучка Лилька, сказала Сереже, смотревшему на Снегурочку:
- Если ты ждешь чуда, оно придет, поверь. Ведь ты же нас ждал? И мы пришли. Знаешь, как зовут ежиков? Ежики, они же пугливые, людей боятся. Но когда они видят блюдечко с молоком, они выходят на свет, потому что понимают - эти люди не сделают им плохо. И чудо к тебе придет. Обязательно. Только оно должно понять, что ты его ждешь и не прогонишь. Поэтому каждый день зови его к себе. И оно придет.
- Теперь я верю.
Лиля увидела, как малыш улыбается.
- Ты же волшебница! Раз ты мне так сказала, так и будет. Буду звать.
И тут в душе Лильки что-то окончательно оборвалось, перевернулось и полетело. Как будто плотина прорвалась, и хлынули из Лильки все, что она так долго отрицала и скрывала сама от себя - вся ее любовь, и нежность, и веселье
А еще мы можем добавить, что было это 30 декабря. А 31 декабря, вечером, Лилька сидела у себя дома и готовилась к встрече Нового Года, в одиночестве, потому что Машка была на какой-то елке, а больше ей никого видеть не хотелось. И было Лиле грустно, и опять она сидела с бокалом шампанского и думала о конкурентах и цифрах. И о себе. И о том мальчике. И опять ее мысли прервал звонок, на этот раз в дверь.
За дверью был тот самый Дед Мороз.
- Можно? На секундочку?
Лилька пожала плечами:
- Ну, если не противно находиться рядом с такой бесчеловечной особой. Только зачем? Что случилось?
Саша зашел, остановился с порога и внимательно посмотрел на Лилю.
- Понимаешь, я сам детдомовский. Что такое одиночество и никого рядом, понимаю очень хорошо. И ценю потому только человечность в людях, способность отдавать не деньги, а сердце. Знаю, как может быть тяжело. Сам рос, пробивался, добивался. И всегда старался таким же, как я был, у кого никого нет, помогать чем-то. Когда подрос, начал в театральной студии заниматься, стал елки ставить, Дедом Морозом ходить. Потом стал тем, кем стал, появилась возможность и деньгами помогать, но вот все равно, каждый год не могу без этого. Елок, и праздника в их глазах. Не все ж деньги-то решают.
Лилька молчала, слушала.
- Поэтому, когда увидел, как ты сначала там себя вела, подумал, ну вот, Машка удружила, подсунула. Одну из этих дамочек, у которых вместо сердца калькулятор. Насмотрелся я на таких, пока не добился должностей, что сам себе могу персонал подбирать. На Машку разозлился, зачем она такое сделала? Не понимала что ли, какая снегурочка нужна? А потом, в больнице, понял, что не все просто. И вспомнил, что Маша говорила, что что-то там у тебя случилось. В общем, я увидел, наверное, какая ты на самом деле. Так что я пришел извиниться за свои слова и сказать, что…
Саша замялся, и они оба почему-то опустили глаза.
- Сказать, что все у тебя будет хорошо. Ты только поверь. В себя и… в чудо.
И тут у Лильки вдруг, ни с того ни с сего, покатились слезы. Да такие, что Саша даже испугался. А дальше он ее утешал, а дальше был Новый год, который прошел не так, как рассчитывала и ожидала Лиля. Но в нашей жизни всегда есть место неожиданному чуду.
Особенно если мы его ждем и, как Саша и Лиля, каждый год ставим под елку блюдце с молоком.
Что может быть интимнее секса?
Один плеер на двоих. Одна музыка.
Его взгляд на тебя, когда ты спишь… так безоружно, ненакрашено, неконтролируемо.
Сплетение пальцев. А еще неповторимое: «Эту книгу ты читаешь? На какой сейчас странице?» и твоя книга в его ладонях.
Вопрос «Что тебе снилось вчера?» и ответы на подобные вопросы.
«А откуда у тебя этот шрам?» - это интимнее, чем взгляд на грудь.
Когда он допивает твой остывший чай.
Когда ты сидишь за его компьютером.
Когда вы рассказываете друг другу истории из детства.
На свете есть столько вещей, интимнее секса…
А переспать, в сущности, можно с каждым.
Женщина любить ушами, а уши любят бриллианты…
«Нам дарует радость не то, что нас окружает, а наше отношение к окружающему»
Смс:
-Привет, киска! Как на счет того, чтобы встретиться? Я куплю бутылочку вина, квартира полностью в нашем распоряжении…
-Заманчивое предложение. Только Кати дома нет. Это её папа. Лучше пивасика возьми. Я скоро буду. Муур.
Она - Алло…
Он - Выходи!
Она - Я…
Он - Да, знаю: ты не накрашена, ты не готова, ты занята… Выходи давай. Я тут тебя люблю между прочим))))
Ответим на симуляцию оргазма симуляцией эрекции!
Мужчина должен шить, вязать, готовить
И трансформаторы вручную перематывать
Но только при одном всего условии
Когда он деньги не умеет зарабатывать!!!
С лицом измученным и серым,
на белой смятой простыне,
как жертва бешеной холеры,
лежит коленками к стене.
Протяжно стонет, как при родах,
трясётся градусник в руках.
Вся скорбь еврейского народа
застыла в суженных зрачках.
По волевому подбородку
струится тонкая слюна.
Он шепчет жалобно и робко:
«Как ты с детьми теперь одна…»
В квартире стихли разговоры,
ночник горит едва-едва.
Темно… опущены все шторы.
У мужа тридцать семь и два…
С лицом измученным и серым,
на белой смятой простыне,
как жертва бешеной холеры,
лежит коленками к стене.
Протяжно стонет, как при родах,
трясётся градусник в руках.
Вся скорбь еврейского народа
застыла в суженных зрачках.
По волевому подбородку
струится тонкая слюна.
Он шепчет жалобно и робко:
«Как ты с детьми теперь одна…»
В квартире стихли разговоры,
ночник горит едва-едва.
Темно… опущены все шторы.
У мужа тридцать семь и два…
Сломался электрочайник. Муж за кухонным столом разобрал его,
всё сделал, собрал.
Осталась запчасть - металлическая проволочка длиной сантиметров
20, упругая, загнутая полукругом, на кончиках изоляция.
При всем этом чайник включается и кипятит воду. Муж разобрал
чайник, попытался деталь пристроить.
Не подходит. Собрал - работает. Но запчасть осталась! И так весь
вечер, молча.
На следующий день понёс его на работу к электрикам. В конце дня
электрики сдались.
Посоветовали в ремонт. Мужу перед женой стыдно признаться, что
он с золотыми руками не может отремонтировать чайник.
Молча решил еще попробовать. Разобрал, запчасти по столу разложил,
сидит тупо на них смотрит.
Жана подходит к столу, берёт запчасть и начинает вставлять её в свой бюстгальтер. Спрашивая у мужа:
- Ты где косточку от бюстгальтера нашёл? Я её два дня уже ищу
- пропала бесследно, а ведь помню,
на стол положила.
Муж орал как резаный