Ты знаешь, мне сегодня всё равно,
как ты живёшь и кто с тобою рядом.
Я, камнем пролетев с небес на дно,
забыла, что гуляла райским садом.
Красивые и сладкие слова…
Как трудно подстелить под них соломки,
и как легко попасть под жернова.
Куда девать души моей обломки?
Забыла всё: падение и боль
и то, что было для меня отрадой.
Не королева я. Ты - не король.
Не надо мне ни рая и ни ада.
Не вспоминай и не зови во сне.
Отрезанное - не приклеишь снова.
Сегодня свет горит в моём окне.
А ты живи… мой милый Казанова.
Бессмысленно о чём-либо жалеть,
Нет смысла горевать о том, что было.
Хоть невозможно прошлое стереть,
Хоть я о нём ни капли не забыла.
Но жизнь идёт, я продолжаю жить.
Попутный ветер дерзко дует в спину.
Мне прошлое не нужно ворошить,
Я новым днём живу, пока не сгину.
И прошлых песен мне уже не спеть,
Спасибо, жизнь, за то, что я имею.
Бессмысленно о чём-либо жалеть.
Нет смысла… Но я, всё-таки, жалею.
(немного шуточное)
Появляются морщинки, дрябнет кожа
Трудно удержать улыбку на роже
Плохо видишь, с трудом слышишь
Это молодость уходит, слышишь…
И уже тебе Весна - не Весна
Ночами не спится, тебе не до сна
И только трели птичьих стай
Волнуют сердце твоё невзначай…
Твоя Душа не хочет стареть
Уходит время, за ним не успеть
А ты беги за ним вприпрыжку
Буд-то листаешь интересную книжку…
Сделай закладки в счастливых местах
И просматривай много раз
Надолго в памяти остаётся
То, что судьбой и жизнью зовётся…
Вера Заварнова /НежнаЯ/
Слезливые плачут. Ждут, кто бы утешил.
Встречались с такими? Причём много раз?
А сильные духом страдают не меньше,
Да только их слёзы… внутрь, не напоказ.
От слёз в их сердцах столько горьких отметин,
Что счёт этим шрамам потерян давно.
Стороннему взгляду их трудно заметить, -
Душевную боль они прячут на дно.
Сужденье моё пусть признают не правым,
И скептики пусть мне в ответ возразят.
Но всё-таки слёзы внутрь - хуже отравы,
Сильнейший из всех существующих яд.
Как это глупо раз за разом
Реанимировать мечты,
Искать подтекст к банальным фразам,
Читая желтые листы
Воспоминаний, где безгрешны
Дела давно минувших дней.
О наша молодость! О ней
Поем светло и безутешно,
Как о любви. А между тем
В ней было столько всякой дури!
Но в человеческой натуре
Не бередить опасных тем,
Уже давно достигших Леты.
И мы краснеем всякий раз,
Когда, как кадры киноленты,
Былое укоряет нас,
И озираемся украдкой,
И холодеем от стыда.
Но в этой оторопи сладкой
Душа как прежде молода:
Ей снова кажется весомым,
Что жернова истерли в прах,
И вновь топорщится в руках
Журавлик, ветром принесенный.
2017 г.
Copyright: Инна Заславская, 2017
Свидетельство о публикации 117 041 007 421
Мы часто похожи бываем
На дикобразов стадо.
По снежной пустыне шагаем,
Спутникам нашим не рады.
В пустыне гуляет снежная вьюга.
Холодно, зябко и нужно тепло.
Прижимаемся, но колем друг друга.
Нас почти снегом уже замело…
Сбросим же иглы и с ними гордыню,
Друг дружку согреем, растопим весь лёд.
В сад превратим ледяную пустыню,
И сад тот цветами в душе расцветёт!
Тарас Тимошенко
Какая прелесть стать свободным,
не искушать себя напрасно,
и взглядом не смотреть голодным
на то, что больше не подвластно.
Какая прелесть быть здоровым,
ценить реальности мгновенья,
и, сбросив прошлого оковы -
расстаться с ним без сожаленья.
Какая прелесть быть любимым,
кому-то нужным в этом мире,
и днём ненастным и дождливым
не одиноким быть в квартире.
Какая прелесть стать свободным
от всех привычек и устоев,
счастливым быть и сумасбродным,
и знать, что жить на свете стоит.
Бывает так,
что жизнь трещит по швам
и на плечах вся тяжесть непокоя.
Осталась радость где-то за спиною,
и не уснуть от мыслей по ночам.
Бывает так,
что хочется кричать!
Бессилье обладает страшной силой.
И мир вокруг становится немилым:
не повернуть, как стрелки, время вспять.
Как страшен
каждый шаг по бездорожью,
когда уже не светят маяки.
А надо жить. Назло и вопреки.
И верить, что хорошее возможно.
В цветном платке и старой юбке
Пришла старушка на вокзал.
Она устала не на шутку…
Огромный город так пугал…
Вернётся поездом… Машиной…
Там доберётся до села.
Она хотела видеть сына,
Но у него теперь дела…
Сказали, что в командировке.
Шептались: это шефа мать!
И довели до остановки.
А где старухе ночевать?
У сына завтра День рожденья…
Тридцатый год ему пойдёт.
Как жаль, что мясо и варенье
Домой обратно повезёт.
Она поправила платочек.
- Теперь домой. Беда, беда…
Да, где ж ты, бедный мой сыночек?-
Сказала тихо, в никуда.
Слова остались без ответа.
А сын далёк, как сладкий сон.
Увы, за дверью кабинета
Её стесняясь, скрылся он…
Он был не Сказочник, она совсем не Фея.
Её увлёк карьерный быстрый взлёт…
А Он в краю степей и суховеев
Вязал руками свой житейский плот.
Её мирок колючкой бизнес-опций
Был обнесён, раскрашен в строгий цвет.
А Он прошёл без компаса и лоций
Нелегкий путь за сорок пыльных лет.
Но вдруг обоим сон приснился общий -
У каждого другая ипостась.
Она на крылья за спиной не ропщет,
С восточной сказкой вдруг обрёл Он связь.
И слаще пахлавы или щербета
Ей Сказочник стихи читал всю ночь.
И Фея, очарована поэтом,
Лишь на рассвете упорхнула прочь.
Он день кроил на полосы металла,
Она по папкам время шла дробить.
Но ночью Фея в сон их прилетала,
Чтоб новой сказки рифмы сохранить.
Вы скажете, что это небылица,
Что не дано нам видеть общих снов…
Но если сказка вдруг и вам приснится,
Не забывайте из неё вы слов…
Copyright: Елена Куличенко, 2016
Свидетельство о публикации 116 050 309 987
Господь, великий программист,
Прошу: не надо испытаний.
Ведь даже стойкий оптимист
Имеет в жизни этой грани.
Тарас Тимошенко
У каждого есть точка не возврата
Когда ты понимаешь - так нельзя,
Пора менять все то, что было- там когда-то.
И наступают ведь другие времена.
Ты жизнь свою опять переоценишь,
Людей, поступки и свои дела.
Кого не надо - сразу ты «отсеишь»,
И понимаешь, что была права.
У каждого из нас есть точка не возврата,
Когда ты все меняешь и сама
как будто свою жизнь по новой лепишь
И исправляешь то что так ждала.
Вокзал шумел. И, может, по привычке,
Чужих совсем не слыша голосов,
Она ждала в посёлок электричку.
Билет в кармане. Поезд в 7 часов.
И машинально провожала взглядом
Всех пассажиров. Время, как вода…
Неловко с нею сел мужчина рядом.
Она его узнала без труда…
В войне далёкой, бесконечно страшной,
Где бил врага любимый человек,
Он для неё стал без вести пропавшим…
Год 43-й разлучил навек…
Была на север долгая дорога.
Лишь узелок с собой успела взять…
И лагеря. Как дочь врага народа.
Где не смогли её любовь отнять.
Так много лет сегодня за плечами!
Бог не оставил. И она жива!
Она страдала, плакала ночами.
Но вышла замуж. А теперь вдова.
Вокзал шумел. Кому какое дело,
Что здесь сюжет развился, как в кино?
Она спугнуть виденье не хотела…
Ах, как они не виделись давно!
Язык отнялся. И ни слов, ни звуков…
И слёзы стали просто пеленой…
А он с женою, в окруженье внуков,
Сказал негромко: «Ну, в Москву, домой!»
Поднялся он. Красивый. Седовласый.
Её - старуху - и не узнаёт…
Зачем в судьбу чужую лезть напрасно?
Пускай считает умершей её!
И взяв корзину с сумкой по привычке,
В душе куда-то к небу воспарив,
Она пошла, качаясь, к электричке…
И повторяя: «Верила, что жив!»
Жизнь такова, что ад войны бывает раем
Для тех двоих, чьи взгляды встретились однажды.
Когда прийти в сердца, любовь не выбирает.
И что вокруг кромешный ад, любви не важно.
Когда война, то нету права на ошибку.
Проглотит бездна, и влюблённых не жалея…
А он, смущаясь, признавался ей с улыбкой,
Что и знакомиться-то толком не умеет.
Она шептала: «Только жив останься, милый.
Придём к своим. Лишь продержаться б до рассвета!»
Им два часа судьба так щедро подарила.
Лишь два часа. Но как порою много это…
Потом бомбёжка. Три версты по бездорожью.
С ней автомат заговорил нещадно. Грубо.
- Как больно… В сердце… Я люблю тебя, Серёжа…
И замолчали нецелованные губы.
А для двоих порой и целой жизни мало.
И с этой истиной никто уже не спорит.
Любовь слезами ярко-алыми рыдала,
А он кричал, как дикий зверь, убитый горем.
Ему казалось: не бывает большей боли.
Он рядом лёг, умыв лицо кровавым снегом.
Лишь два часа им на земле дарила доля,
Но вечность целую взамен дало им небо.
Выходя из села, он шагал в разнотравье душистом.
Вспоминая с тоской, как алел довоенный закат.
В старом храме пустом, о котором не знали фашисты,
Прятал батюшка их - уцелевших советских солдат.
Те остались в живых после страшной решающей битвы.
Добрались до села, не погибнув в кровавой реке.
Он их раны лечил. И читал неустанно молитвы.
Да картошки немного с собой приносил в узелке.
Вероломно враги ворвались в старый храм на рассвете.
Было тихо вокруг. Незаметно поблекла луна.
Автоматная очередь в стенах разрушенных этих
Всё решила в секунду, как только умела война.
Боль пронзила его. Он бесшумно упал на колени.
Прижимая свой крест ослабевшею правой рукой.
И губами дрожащими тихо промолвил священник:
- Я успел проводить. Бог поможет. Они далеко.