Шальные мысли между строк.
Желаний смелых пестрый ворох
Я напридумывала впрок,
Твердя, что больше ты не дорог.
Стою на месте, жду пока,
Хочу зачем-то измениться,
А жизнь толкает под бока,
Грешит безвинная блудница.
В других забыв себя руках,
Душой лечу к тебе сквозь слезы,
Его надежды терпят крах,
Печали стали больше дозы.
Поклонники шаблонов - пленники иллюзий
Проходят гордо мимо не кривых зеркал.
Они во сне прожгли себе клеймо: «Я лузер», -
Забыв и то, как над свободой нож сверкал.
У них за правду - нулевая степень риска,
Любители патетики и мелодрам,
А жизнь их - липкая тягучая ириска,
При этом сладкой радости в ней ни на грамм.
Окажется потом, что не на шутку влипли,
И по привычке приторность жуют-жуют,
«Я по-другому не умею. Жар?! Не грипп ли?» -
Их мысли. Кажется, в спокойствии уют?
Застит мне серый привычку не видеть пустое,
Сдвинуты брови у неба десятками туч.
Следствием розовой жизни - похмельность настоя
Рьяной мечты, преломляющей солнечный луч.
Ссоры и поиски правды, похожей на сказку,
Драки и толпы амбиций, сбивающих с ног,
С целью найти для чужого покоя отмазку,
Душу зашорили. Взгляды на мир потускнели. И смог.
Праздник обычен, рутина глуха и уныла,
Утро стандартно мрачнеет умытым лицом,
Стаей волков пустота депрессивно завыла,
Стянута сущность нулем, а по форме - кольцом.
Хочется выбраться, крылья затекшие сводит.
Сколько же можно кружить, их бесцветно сложа?
Стыдно смеяться, а злиться приличнее вроде
В обществе, где паранойя всему госпожа.
Веришь, а солнце с улыбкой по улицам ходит…
Помнишь? На рассвете озорной зимы,
Двое, незнакомка с незнакомцем,
Встретились на пограничье света-тьмы,
Под луной, согретой звездным солнцем.
Пару закружил, в объятья заключив,
Вихрь снежинок, создававших праздник.
И звенели к счастью новые ключи, -
Случай так судьба, казалось, дразнит.
Легкие шаги в загадочную ночь
К точке невозврата в чернобелость,
Слышишь?.. В сахарную пудру растолочь
Страхи ветер на себя взял смелость.
А они растаяли от теплоты
Заискрившейся вдруг атмосферы.
Веришь?
Познакомились так я и ты…
…Без твоей невыносимо веры…
Ты твердишь: 'Не стану я держать, иди,'-
А в глазах при этом прыгают хитринки,
И, прижав последний раз к своей груди,
Говоришь: 'Не будет больше по старинке'.
Говоришь так, говоришь и говоришь,
Но не слушаю слова, в глазах-то вера,
Может, лучше полетим весной в Париж?
И не смей мне снова возразить: 'Химера'.
Мы поднимемся на башню Монпарнас,
Мир увидим с высоты мечты и сказки,
И счастливыми запечатлеет нас
На Монмартре мастер, взяв поярче краски.
В лес отправимся Булонский на пикник,
Подражая обаятельным французам,
В лавке пролистаем пару старых книг…
Не обремененные тяжелым грузом,
Вечером пройдемся в свете от витрин,
В вечность превращая миг. Твоя Катрин.
Бренность мира давит легкостью, и серый
Превалирует над разноцветьем буден.
Счастье кажется наивной детской мерой
Мудрости. Запас задора грустно скуден.
Но, согрев унылость, теплый звон по телу
Вдруг колоколами разольется в храме.
Устремляясь к небу, души оголтело
Отвергают мыльность иллюзорной драмы.
Ярко озаряя страждущие души,
О прощении шепча, пылают свечи.
Ветреность и суетность их не потушат.
Свет, рожденный тьмой, - извечный чет и нечет.
Раскричалось предательское воронье,
А душа отзывается эхом беззвучным,
«Не люблю» извращая в «люблю». Ведь вранье…
Бесполезно просить нам друг друга не мучать.
Беспощадно нас сводит вновь снайперский случай.
Плодовит и роскошен бесспорный прицел
В сердцевину всех чувств… И не надо сноровки.
Растекается кровью любовь. А ты цел.
Я цела. Но признать и сказать мне неловко:
«Мы едины с тобой… Я твоя полукровка».
Неизбежное «вместе» хохочет навзрыд.
Нарочито серьезен. Улыбка немая
Притаилась в зеленых глазах. Ты раскрыт.
И рукой нам подать до цветущего мая,
Мы по краю пройдемся от ада до рая.
Невозможно с тобой, мой любимый, родной…
Журавлям не хватает зимой теплоты…
И одной мне несносно. Скорее домой!..
По-весеннему нам замурлычут коты,
Мы опять перейдем со вселенной на ты.
Не стремлюсь отнюдь казаться лучшей,
Только нужной очень-очень-очень,
Чтобы звал ты: 'Мой счастливый случай', -
Нежным шепотом волшебной ночью.
Так хочу тебе я стать, как крылья,
Из всех женщин быть твоей омегой,
Помогать желанья делать былью,
От невзгод являться оберегом.
Предстаю я то святой, то грешной,
Но с тобой и слова нет - 'преграда',
Знай, тебя из мглы густой, кромешной,
Вырвать силою любви я рада.
Не прими за бесчувствие скупость речей,
Ощути в междустрочиях тихих
Ночами
Единение наше. Февральский ручей
Растекается звоном.
Теперь ты ничей.
Разлетится мой сумрак однажды грачами.
Говори. Что полюбишь
Поверить хочу,
Как тогда, в безрассудное лето надежды.
Приютила эмоций и чувств толчею.
Я молчу.
Я не в силах озвучить ничью.
И навечно отвергнуть возможные «между».
Когда задушит гордый холод, позови.
С тобой познаем новую науку:
Согрею солнцем, мой дождливый визави,
И нежность в сердце вкрадчиво мяукнет.
Союз дождя и солнца радугу родит.
Те чувства, что озябнув, сбились в стаю,
Окутает теплом, возникшем вдруг в груди.
Поверь, цвета тоски весной растают.
Росли на сказках о принцессах ты и я,
Но чудеса обречены стать прозой,
Затеряна мечта в эксцессах бытия,
А страсть спокойствию висит угрозой.
Мы центров золотых искатели, в них соль,
Хотя и оба жаждем вкуса жизни,
Октава радужная «До, ре, ми, фа, соль,
Ля, си» в нас зазвучит. Дождем лишь брызни.
Пожалуйста, не предавай мечты и сны,
Стеклянные границы пустоты тесны.
Знаю. Скучаешь.
Приелась почти
Хмарь сигаретно-кофейного утра.
«Счастлив.» - себя убеждаешь. Прочти
В сердце о главном./Древнейшая сутра./
Чувствуешь?
Осень бесстыже шалит,
Листья швыряет капризно…
Я очень…
Спорят оттенки бордо и шабли.
Горечь отчаянно прячется в но’чи.
Время распятых бессонниц и клятв
Бешеный ритм не сбавляет.
О старом
Хочешь забыть.
Но в порывистом: «Я тв…»
Правда о счастье, доставшемся даром.
Таинственно мерцают вечера,
Смесь запахов корица и ваниль
Уводит ностальгией во вчера
Сквозь расстояния в десятки миль.
Укутав плечи в золотую шаль,
В берете цвета модного бордо,
Порывом ветра в танце 'Нет, не жаль'
Сметает осень высохшее До,
Листвой ритмично сердцу в такт шурша,
С деревьев рассыпает конфетти.
Уже былое, вечностью дыша,
Сплетает тесно с будущим пути.
Терпкий и пряный ореховый запах,
Сладкий миндаль с фундуком и мускат.
Осень прокралась на задних к нам лапах,
Золотом летний украсив закат.
Звуки молчат в предвкушении танца,
Скоро начнется цветной листопад,
Нежно закружатся грустные стансы,
Мысли споют на мечтательный лад.
Будет уютнее. С треском в камине
Щепки подпрыгнут, сгорая в огне.
Хмурой печали не станет в помине.
Тайной глинтвейн заискрится на дне…
Спешат журавли, возвращаются в гнезда.
Уютно и тихо вдруг стало вокруг.
Вдвоем у костра - для нас искры и звезды.
И греет тепло будоражащих рук.
Я счастлива в сильных и нежных объятьях.
В бокалах рубином сверкает вино,
Так искренни чувства - не надо скрывать их…
Приятен нам путь - лишь в желанья длиной.
Вино не при чем - от тебя я хмелею,
К мечтам приближаясь на пару шагов.
Мурашки по телу бегут все смелее,
И освобождают меня от оков.
А в воздухе веет нам запахом счастья,
И мир доставляет всю радость в сердца.
Любовь и мечты пустяковое застят.
Луне остается тайком созерцать.
Как много среди нас поклонников толпы,
Где истина - всё то, о чем пестрят столбы,
Как много среди нас поклонников расчета,
Где норма - проявленье льстивого почета.
Как много среди нас поклонников обрядов,
Где вера - ритуал, отнюдь не общность взглядов,
Как много среди нас поклонников усмешки,
Где помощь - фразы, брошенные вскользь и в спешке.
Как мало правды, искренности, прямоты,
Любви, сочувствия, душевной доброты,
Повсюду слышится смешное осужденье,
Ведь нашим миром правят миф и заблужденье.