Твердят, что мой восторг оплачен чьей-то взяткой,
Что стих мой плавает в любой канаве гадкой,
Что я, как Диоген, дырявый плащ влачу
И над кумирами из бочки хохочу,
Что все великое я замарал в чернилах,
Народ и королей, - всех разом осквернил их.
Но чем же все-таки касается меня
Та шарлатанская крикливая брехня?
Чем оскорбят меня в своем однообразье
Торговцы пафосом и плясуны на фразе?
Я не взнуздал стиха, и потому он груб, -
Сын века медного, звучит он медью труб.
Язык житейских дрязг его грязнил, бывало,
В нем ненависть ко лжи гиперболы ковала.
Святошу и ханжу ни в чем не убедив,
Пускай суров мой стих, но он всегда правдив.
Перевод П. Антокольского
НАСТАНЕТ ВРЕМЯ …
Весною листок тонкий прозрачен, как шёлк, на свет, цените жизнь люди - прекраснее её нет.
Настанет время, мы уйдём,
А мир, пожалуй, не заметит,
И также будет капать дождь,
И день грядущий будет светел.
Настанет время, мы уйдём
Туда, вослед за облаками,
Туда, где мрачный Стикс течёт,
Покрытый скорбью и веками.
Настанет время, мы уйдём,
Туда, где воет страшный ветер,
И где река Забвения течёт,
Неся на водах праха пепел.
Туда, где сходятся пути,
Туда, где сходятся дороги,
Туда, откуда не уйти
Сквозь бурные реки пороги.
Настанет время, мы уйдём,
А мир, пожалуй, не заметит,
И будем мы одни из тех,
Из тех, кто раньше канул в Лете.
Настанет время, мы уйдём,
Забрав с собою наши беды
И не свершённые мечты,
И не свершённые победы.
Но пусть останется без нас
На этом свете больше света,
И будет горя меньше во сто раз,
И больше во сто раз тепла и лета.
Пусть над землёй прольётся дождь,
И день грядущий будет светел,
И человек родится вновь,
Чтоб мир потери не заметил.
ТЕНИ СТАРОГО ДОМА.
Как много в жизни разных дорог, путей и направлений, и как сделать так, чтобы не очутиться на пороге, о который разбиваются желанья, надежды и мечты, и как не стать самому причиной этих крушений …?
О чём же написать стихи,
Наверное, о странах дальних,
О том, как строятся мечты,
Надежды, планы, ожиданья.
О том, как начинаются пути и улетают из гнезда,
И крылья расправляют птицы на просторе.
Еще хочу я написать о старом доме,
Печальном силуэте на крыльце,
Прощально замершем, в распахнутом дверном проёме.
Еще о жизни нужно написать и о её метаморфозе,
О верности, печали и любви,
О радостях, предательстве, коварстве,
И о мечтах, так и не ставших ярким полотном,
А растворившихся в рутинном будничном пространстве.
Ещё о выводах хочу я написать и непреложной аксиоме,
Что нет прекрасней лика на иконе,
Чем тот, который в трепете лампад намолен предками,
И в одиночестве остался в опустевшем старом доме.
Ещё о путнике я напишу и о дороге,
И чьи желания о долгожданном крове,
Покое, хлебе и глотке воды,
Сбываются, в конце нелёгкого пути.
Ещё, я точно напишу, о том, как выживают сохнущие корни,
Как расправляют кроны дерева,
И согреваются озябшие ладони.
Как возвращаются из дальних стран,
Как разгорается очаг, и словно оживают тени,
Как будто оставляя на стенах,
Давно уже прошедших лет, отображенье.
И пусть душа вновь обретёт покой,
И пусть рисуются мечты не на холсте, а на картоне,
Я знаю, что не будет ничего прекрасней, кроме
Тепла родного очага, горящего во вновь ожившем старом доме.
И пусть зажжётся новая свеча,
И снова заиграют тени,
Теперь уж оставляя на стенах
Текущих лет изображенья.
ВОЗВРАЩЕНИЕ.
Дороги, встречи, расставанья
И монотонный стук колёс,
Попутчиков случайные признанья,
Их политический прогноз.
Остывший чай, вчерашние газеты
И зря произнесённые слова.
Зачем судьба нам дарит лишние сюжеты?
Пускай закончится ненужная глава!
Вернутся поезда,
Перрон наполнит радость встречи,
Глаза в толпе найдут глаза,
И торопливые шаги навстречу,
И по щеке скользнувшая слеза.
УНЕСИ МЕНЯ ВЕТЕР …
Ветер собирает облака,
Как пастух разбредшееся стадо,
И туманы стелет на лугах,
Проявляя на траве росой прохладной.
Ветер, ветер, забери меня с собой,
Унеси в неведомые дали,
И пролей дождями над землёй,
Тёплыми весенними дождями.
Расскажи про утренний рассвет,
Расскажи про пламенные зори,
Расскажи про этот белый свет,
И бушующее море на просторе.
Собирает ветер облака
И приносит долгожданную прохладу.
Ветер, забери меня с собой,
Сбрось оковы, путы и преграды.
От себя скорее унеси,
Мне поверь сейчас так это надо,
Дай побыть несбывшейся мечтой,
Подари не подарённые награды.
Только мимо ветер пролетел
И не слышит просьбы, и стенанья,
Значит, есть желаниям предел,
И предел несбыточным мечтаньям.
Ветер собирает облака,
Как соединяются к отлёту стаи,
И уносит эхо голоса,
Поднимаясь ввысь над облаками.
Мы вечно откладываем на потом. - А «потом» это бывает чаще всего, тебе уже и не нужно
когда любовь создал Бог - Он мало кому помог
когда собак создал Бог - собакам Он не помог
когда растения создал Бог - это был сущий пустяк
когда ненависть создал Бог - Он дал нам в руки флаг
когда меня создал Бог - Он создал меня
когда обезьяну создал Бог - Он задремал
когда создал жирафа - Он был пьян
когда создал наркотики - Он торчал
а когда сотворил суицид - Он отпал
когда тебя в постели создал Он Свое дело Он туго знал
Он пьянел и торчал
и творил одним махом горы, море и пламя
кое в чем Он ошибся
но когда Он создал тебя в постели
Он расточил всю Свою Благодать.
…
Не спрашивайте, остаюсь ли с вами,
Не выясняйте, чем я недоволен.
Я не из тех, кто тешится словами -
Я каждым словом жив и каждым болен.
Я мял в руках и тискал это слово,
Тянул, как трос, - в крови ладони были.
Я улыбался вам со дна морского,
А вы мне цветики в соблазн сулили.
Долой цветы! Пусть гнев и недоверье,
Пусть я упрям и добрых чувств не ведал,
Пусть безучастен к дружеской потере -
Зато я и врага вовек не предал."
…
на самом-то деле
это была просто игра у нас во дворе
игра в государство
на троне сидел король
у нас был шут
самый веселый парень квартала
полицейский с деревянным пистолетом
бандит с бородой из пакли
рабочий строивший дома из кубиков
солдат маршировавший левой-правой
чиновник в проволочных очках
а сколько было смеха
когда после восьмичасовой игры
мы всей компанией собирались
чтобы сыграть в горелки жмурки прятки
или
открытые карты слов
но скоро
многие из нас
перестали подмигивать друг другу
перестали
узнавать друг друга при встрече
король уверовал что он Король:
целыми днями не слезая с трона
он там сидел надувшись
и даже орехи колол
золотым скипетром
полицейский тоже перестал улыбаться
решив что он Полицейский
и словно аршин проглотил
он там долго гонялся за бандитом
что тот поверил
будто он точно Бандит
и удрал неизвестно куда
судья вперил взгляд
в мертвую букву Закона
рабочий с утра до ночи
мастерил Деталь
Из двух противоречащих друг другу приказов выполни оба. Не получается? Не заморачивайся, жди поступления третьего. Либо задача изменится либо условия.
За равноправие и за свободу,
Хотим мы радости народу,
Кричат нам громко атеисты,
Научные мы, дарвинисты.
От обезьяны все мы родом,
Произошли ведь, всем народом,
До гомо сапиенс дошли,
Долой религии с земли.
Ну точно видно - обезьяны,
Пора ведь многим дать бананы,
Обратно в джунгли, к пальмам их,
Чтобы не смущали здесь других.
Развратным видом, голым задом,
Не оголялась грудь чтобы рядом,
Ведь ты венец творения - человек,
Так оставайся им в свой век.
Ты создан женщиной, мужчиной,
Ты человек, не будь скотиной,
Ведь гомосек - он как примат,
Похож на нас, но нам не брат.
Ты хоть однажды заглядывал
В глаза ненависти?
Тогда ты видел
Лишь её маски.
Ненависть прерывиста,
Как мигающий фонарь
В темноте.
Ты не можешь поспорить с ненавистью:
Она говорит лишь на своём языке -
Злом, холодном и лишённом логики.
Ненависть как вулкан Везувий:
Она может истреблять города,
Как тот уничтожил Помпею.
Она не поседеет,
Не умрёт, не угаснет -
Разве что порой она дремлет или тлеет.
У неё нет святынь,
Она не скрывает
Никаких тайн.
Ненависть не впустит в себя:
Она больна аутизмом,
Она стальной монолит.
Ненависть лукава,
Она извивается и ластится,
Ее совесть никогда не бывает чистой.
Она внушает пианисту отсечь себе пальцы,
Ваятелю - разбить статую,
Стихотворцу - сжечь лучшую из его поэм.
Ненависть вездесуща,
Она везде себя обнаруживает:
В белом городе,
В чёрном городе,
У Фермопил,
На равнине Косова,
В Гернике,
В селении Май Лей.
Подумайте, как бы устроить ей отпуск,
Чтобы укатила на неделю, на месяц на год.
Пусть возьмёт себе отпуск и отбудет
На какой-нибудь залив,
За тридевять земель,
На невидимую стороны Луны.
Спи, дружок, в своей кроватке белой,
Плюшевого мишку обхватя.
Не бывает так, чтоб ангел белый
Бросил одинокое дитя.
Если же подушка отсырела
Оттого, что много не сбылось,
Думай: «Новый день - другое дело»,
Думай про рассвет, и плакать брось.
Если фея не пришла с дарами,
Если в спальне не было тепла,
И не до тебя все было маме -
Значит, ангел твой смежил крыла.
Ширится уже полоска света,
Отступает, исчезает мрак…
Но без смысла было бы все это,
Не родись ты, маленький смельчак!
Мой личный номер и зимой, и летом
ношу я на груди под гимнастёркой,
на нём означено,
чего я в жизни стою.
Он мог бы послужить мне амулетом,
хранящим от дождей и от печали,
когда бы я не знал, что к этой бляхе
моё живое сердце тонкой нитью,
прозрачной, точно воздух, привязали,
незримой, словно тень перед рассветом.
Он о походах мне напоминает,
о том, как пуля сельву рассекает,
его прикосновение - как рана.
Он мне напоминает о победах,
о братьях по оружию, по жажде,
по лихорадке, крови и страданьям,
о тех, за кем и я уйду однажды
в глухую ночь, откуда нет возврата.
И пусть тогда не имя и не званье,
а личный номер высекут на камне.
Самый главный недостаток в человеке - знать как должны жить другие.