Женщина может пожертвовать своим покоем, своей честью ради мужчины, но она никогда не простит ему, если он поставит её в унизительное или смешное положение.
Если Вы желаете больше, чем имеете, то должны знать, что имеете больше, чем заслуживаете…
По ночам звучит надрывный кашель,
Старенькая женщина слегла.
Много лет уже в квартире нашей
Одиноко женщина жила…
Письма были, только очень редко;
И тогда, не замечая нас,
Всё ходила и шептала:
- Детки,
Вам ко мне собраться бы хоть раз.
Ваша мать согнулась, поседела…
Что поделать? Старость подошла.
Как бы хорошо мы посидели
Рядышком у нашего стола.
На собранья вместе мы ходили,
В праздник пели гимны до зари,
А потом разъехались, уплыли,
Улетели… Вот и собери!
Заболела мать. И той же ночью
Телеграф не уставал стучать:
«Дети, срочно!
Дети, очень срочно!
Приезжайте! Заболела мать».
Из Одессы, Киева, Игарки,
Отложив до времени дела,
Дети собрались, да очень жалко, -
У постели, а не у стола.
Гладили морщинистые руки,
Мягкую серебряную прядь.
Почему же дали вы разлуке
Беспокоить любящую мать?
Мать ждала вас в дождь и в снегопады
В тягостной бессоннице ночей.
Разве горя дожидаться надо,
Чтоб приехать к матери своей?
Неужели только телеграмма
Привела вас к скорым поездам?
Слушайте!
Пока у вас есть мама,
Приезжайте к ней без телеграмм!
Комар кружит. Комар уже наглеет. Ему скорей бы кровушки испить. Пускай попьет. От счастья захмелеет-тогда его сподручнее прибить.
Злость, ненависть, иногда зависть - дайте мне Ластик и я нарисую Добро, Любовь, и восхищение!!!
Я - пантера. Готова к прыжку. Я - огонь. Я могу не сдержаться. Я как день разгоняю тоску, И как ночь не могу задержаться. Я - вода. Я могу утопить. Я - звезда. Я могу не явиться. Я - художник. Могу не творить. Я - поэт, но могу не влюбиться. Я везде, я во всем, я всегда. Я честна и преступна немного. Я как кофе желанна с утра, А для ночи меня слишком много… Я - охотник. Могу и убить. Я - алтарь, я - Грааль, я - святыня. Я как дьявол могу искусить, А могу наградить, как богиня. Я - могила, но я же и жизнь. Я - наркотик, но я же и лира. Не хочу чьи-то судьбы вершить - Лишь моя стоит целого мира. Я - разврат, я - паденье, я - грех… Я - Олимп, я - величье начала! Я - ничто, но в глазах целый свет, На губах поле битвы и бала. Я - пантера. Сама по себе. Я - тома, а быть может ни строчки. Я - загадка на этой Земле. Просто Женщина я. И три точки…
ПО ОБРАЗУ и ПОДОБИЮ…
Дайте мне глины немного,
Земли с погребения!
Слёз не жалейте людских,
И крупицу терпения…
Вылеплю себе Бога
Нового!
Не убогого…
Лучше бездетного,
Даже чуть-чуть бестолкового…
Ни тебе страшных пятниц!
Светлого воскресения!
Ни тебе царствия вечного!
Ни всепрощения!
Бога - собрата!
Родного,
Немного блудливого…
Лучше, чем он сейчас…
Бога живого!
Ревнивого!
Равного!
Испытывающего угрызения…
Право дающего людям
На смерть и рождение.
Не слабослышащего!
Не угрюмо молчащего!
Зримого!
Двоякодышащего…
Но Настоящего!
© Copyright: Зульнора, 2011
Свидетельство о публикации № 11 102 259 772
Самое печальное в отношениях - это когда он пишет тебе в аську кучу поцелуев и называет тебя «мой котенок», а на улице проходит мимо и тихо говорит привет или делает вид, что ничего между вами нет.
Осенний сад. Промокшая скамейка.
И листья подметает неспеша
Усталый дворник в ветхой телогрейке.
А под скамейкой съёжилась душа.
Да, да, душа. Обычная, вот только
Промокла и от холода дрожит,
И вспоминает, как хозяин колко
Сказал: «Душа, ты мне мешаешь жить.
Болишь по каждой убиенной мошке,
Сжимаешься от плача малыша,
Мой завтрак отдаёшь бездомной кошке -
Я больше не могу с тобой, душа.
Мои глаза давно устали плакать.
Прошу тебя, как друга, уходи."
Она ушла в сентябрьскую слякоть,
И с нею вместе плакали дожди.
Блуждала долго мокрыми дворами,
Заглядывала в окна и глаза.
Над нею осень хлопала ветрами,
И вслух с судьбою спорила гроза.
Осенний сад. Промокшая скамейка.
И листья снова падают, шурша.
Работу кончил дворник в телогрейке.
А под скамейкой умерла душа…
Девушка - эта та сука, без которой ты, козел, не проживешь. Так что люби, цени и наслаждайся!
Я не сука! Просто однажды все пошло не так, как я мечтала.
ГОРДОСТЬ… ВЕЧНО ТЫ НЕВОВРЕМЯ!
Никакое вещественное благо не может возместить того ущерба души, которое производит совершенное зло.
Мы девушки поплачем и забудем. А вы погуляете и вспомните.