Мы так просто обрываем связи.
Мы так быстро забываем лица.
Чтоб уверенно из грязи в князи,
Даже позабыв порой проститься.
Мы бредем по времени на ощупь,
Опасаясь собственных желаний.
Ограничивая дни и ночи,
Режем нить грядущих расставаний.
Сразу. И ни вздоха. Ни проклена.
Только вечность беспросветных завтра.
Но зато без боли, без урона.
И без чувств, без веры, без азарта.
Людская глупость… Высокомерие…Чувство, что весь мир должен вращаться исключительно только вокруг них… Не понимание и не осознание того, что они причиняют боль… боль, кому они дороги… Мы не в праве решать как поступить или как жить тем, кому пытаемся помочь… Не можем пройти их путь… А они не хотят нас слышать. Так стоит ли оказывать эту помощь, пытаться убеждать, что всё что ты говоришь или делаешь исключительно из добрых побуждений. Думаю, что нет… Это время потраченное в пустую. Остается, лишь чувство опустошённости, и ни чего более…
Если бы люди смогли жить очень долго, то вся сегодняшняя суета, бесконечно впихиваемая человеком в то мгновение отведенной ему жизни, потеряла бы весь смысл.
Есть люди, которых хочется «читать» бесконечно…
От некоторых людей идёт такой свет, что погода уже не столь важна…
Иногда во всё горло кричишь - но не слышат,
Бывает промолчишь - тебя понимают сразу…
Кто глух к словам увы не объяснить,
Простую истинную фразу!
Чтобы советовать людям что-то, надо жить и дышать с ними одним воздухом.
Двадцать два - всего лишь одно из чисел.
Как цепляясь за край матраса,
кричишь от слабости.
В маркесовской Колумбии Флорентино Ариса.
И Фермина Даса.
Умирают не от любви, от старости.
Умирают не от любви, от старости.
Умирают без драм. И повода.
Литература
делает человека слепым философом.
Дом без адреса.
Двадцать два - всего лишь температура
воды. И в озеро
прыгнуть, чуть разбежавшись, да и расплакаться.
Умирают не от любви.
От нехватки воздуха.
Если вечером за столом оторвался тромб.
Если ночью схватил резаное, колотое
и огнестрельное.
Посмотри - на улицах города расцвела черемуха.
Посмотри - в черемухе каждый дом.
Посмотри - мы богаты. У нас есть
всё.
Кроме времени.
Кроме времени и любви.
Напиши мне письма.
Напиши мне письма длинною в фразу
всего одну.
Я тебя люблю.
В маркесовской Колумбии Флорентино Ариса
и Фермина Даса
отправляются к кораблю.
Наклонилась верба над пропастью,
Опустила свои ветки-рученьки.
Трепещат листки в невесомости,
Задрожали в предверии, мучаясь.
На изломе, гранича с вечностью,
Между бытностью и неизведанным.
То ли кануть в лету беспечности,
То ли корнем врасти в землю преданно.
Воспротивиться ветру грозному,
Уцепившись за скалы крепкие.
Так и люди с своей сколиозностью,
Словно овощи, сродни репке мы…
Огонь и воздух созидают пламя.
Спускается росинка по листве.
Нет лучшего, чем это мирозданье.
Жить там, где ты! Ни где-то, иль нигде.
То бытие окутала природа
Ковром зеленым, глубиной морей.
А Ева мучается в родах,
Запретный плод вкусив позеленей.
Князья, милорды, графы, леди…
Года сливаются в эпохи.
Все современнее становятся их дети,
Они не подбирают счастья крохи.
Руками дотянувшись до светила
Вращают ход земли, теченье рек.
Придумывают новые мерила,
Так возродился новый ЧЕЛОВЕК…
Да, в большинстве своем мы, люди, чудаки
И действуем своей природе вопреки.
Зачем мы разуму дать не желаем веры?
И почему нигде, ни в чем у нас нет меры???
Пора бы перестать печалиться о том, что истинных людей не сыщешь днем с огнем.
Все наши души давно мёртвы,
Мы словно люди-зомби.
Живём мы с памятью не стёртой…
Давно уж это наше хобби.
Не отличаем правды с ложью
И верим всем подряд, зачем?
Мы холод понимаем лишь под дрожью
И предаём людей без всех проблем…
Как много потерянных душ и израненных тел, и сердец, сгоревших до черноты, в нашей непростой жизни, которые бредут в полном непонимании, куда и зачем! Чем помочь, как им жить, несогретыми в этом огромном мире?! Дай же Бог, им сил и мудрости, понять свои ошибки и найти свою новую дорогу к счастью!
Людей нужно не держать рядом с собой, а дорожить ими…