В тот вечер, брошенная тобой, я плакала от обиды и несправедливости. Растрепанная, с растекшей тушью, я подошла к окну и завыла: о потерянном зря времени и маме, коорая не научила бытьстервой;я плакала по хоошей девочке, которая, как змеинная кожа, покидала меня в эту ночь вместе с болью и воспоминаниями. Я решила стать стервой. С ех пор моя жизнь изменилась, я изменла ее сама, не надеясь н удачное замужество, богатх любовников и наследство. В тот момент я поняла, что моя жизнь, мое счастье, находится только в моих руках. И никому, по большому счету, нет до меня дела.
Улыбнись ты мне, мой ангел - Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!
И в пучине страшных вихрей - я тебя найду!
Улечу с тобою вместе - в никуда.
Знаю будем с тобой милый - навсегда.
Я хочу чтоб знал ты - Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!
Расставаться с тобой сладкий - не хочу!
Будем счастливы мы в жизни - это да.
И не будет у нас горя - никогда.
Я еще не любовалась тем, как ты говоришь. Не будила тебя так по девчаче - нежно, трепя по плечу и шепча твое имя. Не убегала от тебя и ты еще ни разу меня не догнал. Не дарила тебе глупых спонтанных подарков. Мы с тобой еще никуда не ездили, не считали по дороге столбы и коров. Ты еще не придумал, как будешь меня называть, когда я такая смешная-глупая. У нас с тобой еще нет своей скамейки, своего ряда-сиденья в кино и столика в кафе. Я еще не тащила тебя за руку куда-то в музей или ночью к морю, ты еще ни разу мне не сопротивлялся. Ты еще не звонил мне ночью, потому что тебе просто не спится, я еще не бросала все дела, планы чтоб просто увидеть тебя. У нас еще нет совместных планов даже на ближайшее будущее. Я еще не прочла твою любимую книгу, ты еще не бегал в круглосуточный киоск за M&M's-ами для меня. Мы даже еще не молчали вместе. Ты еще ни разу не навещал меня больную и я тебя еще ни разу не заразила гриппом. Мы с тобой еще ни разу не терялись в лесу, не выключали на неделю телефоны, прячась от мира. Ты не подарил мне еще свою любимую футболку, чтоб я в ней спала. Мы еще не готовили вместе, не убирались и не пели песни. Я еще ни разу не просыпалась ночью, и видя, что ты рядом, не засыпала, счастливая.
Мы еще столько «ни разу не делали»,
Но я уже иногда, забываясь,
Ищу твой номер в телефонной книге
И уже безумно люблю твои глаза.
О как я любила, я им же дышала,
Увидев с Другой, я убежала!
И сердце сдавило, в глазах хлынул дождь,
А разум надеялся что ты придёшь…
Подумав немного, утёрла слезу
Ну если не любит, зачем я реву!
Любовь обычно начинается со слияния тел и душ, а заканчивается дележом совместно нажитого имущества
Желание Женщины - закон, пока желание мужчины - женщина
если ты ему дорога он первым скажет ПРИВЕТ, и последним скажет ПОКА.
ты можешь ненавидеть меня за то, какая я есть, но не за то, что я сказала тебе правду.
Если женщина изменяет, не надо искать тут разумных причин: все дело не в разуме, а в чувствах.
Коко Шанель
Любовь - как понос. Головой понимаешь, что пора остановиться, но не можешь…
Ты столько лет вил из меня веревки, но именно их них и сплёл себе петлю…
Я так долго тебя добивалась,
Так хотела тебя приручить,
То в бессоннице ночью металась,
ТО клялась навсегда позабыть.
От сознанья, что ты равнодушен
Я буквально сходила с ума.
От того, что ты был непослушен,
Я бывала покорной сама.
Все не вечно- и перегорела
Страсть, что ты со мной не разделил.
Я уже ничего не хотела,
А ты взял и меня полюбил…
маленько о любви…
жизнь наверное была…
зачем же красота нужна?
веть она же убивает…
зачем же красота нужна?
она ещё и вдохновляет…
зачем же красота нужна?
если в ней всё как-то вперемешку
и сила, слабость, вой и тишина,
терпение и безумство шага.
и ад и рай
и штиль, когда бушует ураган
и ураган, хоть лист наземлю тихо падал.
Впервые я, наверное, увидела его во сне. Видимо, очень давно: может быть еще в детстве? Hе знаю случая, когда он и в самом деле появился у нас, я ничуть не удивилась. Это как-то само собой разумелось, что он, наконец, появится.
Его голос сразу наполнил прихожую, зазвенел, летая между стеклянными шарами люстры, и выплеснул на кухню. Смуглая тонкая рука с длинными пальцами и узким запястьем, увитая синими тенями дверной ручки, выключателей и вешалки гардероба. Он был худ, на лице выделялся только длинный нос и бездонные оконца глаз, скрытые бликами стекол очков. Свободный свитер скрадывал очертания тела, тоже худого и жилистого. И видимо, это его слегка смущало - глупые мужчины почему-то так переживают из-за своей мускулатуры, не понимая, что это как раз и не очень важно.
Конечно, кому как, но у нас в семье всегда предпочитали эстетику и изящество мускульной силе - и хоть я небольшой знаток красоты мужских ног, но эти… Как нетерпеливо и легко они двигались, в них чувствовались тонкость кости и скрытая сила, неожиданное и точное движение позволяло даже торопясь ступать непринужденно, и это, право, трудно выразить словами. Кажется, что они живут своей, отдельной жизнью, и он при всем желании не смог бы заставить их сделать что-либо дурное или некрасивое…
Я не знаю точно, как выглядят герои легенд, принцы, доисторические коты в сапогах, - может быть, так? Он поздоровался и прошел дальше по кухне (приходил к нам по какому-то делу). А я, так и не поднимая глаз от пола, вышла в комнаты, думая о том, что едва ли он расслышал мой тихий ответ. В тот вечер я долго молча сидела перед телевизором, не совсем понимая, что там происходит и рассеянно оглядываясь на вопросы домашних.
По-моему, они решили тогда, что я просто заболела. Сами того не зная, они были правы. И эта болезнь имела имя.
С того дня прошел уже почти год. Он часто бывает у нас. Его взгляд и голос первое время чуть не сводили меня с ума, а прикосновения жилистой и тяжелой (но с такими нежными пальцами!) руки просто бросали в дрожь. А он, кажется, просто не воспринимал меня всерьез. По воскресеньям я с самого утра ждала, когда он ворвется в нашу огромную сонную квартиру и, поздоровавшись со всеми, обнимет меня и оторвет от пола, закружив по комнате. Радостно скажет: «Здравствуй, моя милая девочка!» - и, приникнув лицом к моему затылку, прошепчет: «Прелесть моя!»… Потом, обсудив на кухне свои дела, пока там убирают со стола и моют посуду, иногда может зайти в мою комнату, где я одна (двери у нас закрывают), и присесть с чашечкой кофе в руках на диван рядом со мной. Hежно и легко не то погладив, не то просто коснувшись моей шеи (это у него выходит так просто и естественно, что не возникает и тени неприличия от нарушений условностей) и глядя мне просто в глаза своими теплыми зеленоватыми глазами, он мог, чуть улыбаясь, запросто спросить: «Как дела, киска?» И я трепетно ждала его прикосновений, я была готова все что угодно ему отдать, но… Hо он говорил что-то еще, допивал свой кофе и уходил. Кофейный аромат напоминал мне его, я даже стала пить кофе, хотя раньше терпеть не могла эту гадость. Он уходил и приходил опять, они о чем-то говорили, смеялись, шуршали бумагой. Иногда я, заходя на кухню, видела, что он пьет горячий чай, и по влажно блестящим пепельным волосам и румянцу, проступившему на скулах, я понимала - он принимал ванну. Я представляла струи воды на его гладкой бронзовой коже, изгибы тела, мыльную пену, ползшую по животу и оставлявшую за собой чистую кожу, его одежду на полу.
Это приводило меня в ужас, но в груди сладко, изнемогающе ныло. Я очень боялась, что они заметят мое смущение. Тогда я, старательно глядя в сторону, слишком правильно ступая, проходила мимо стола, за которым они сидели, стараясь думать о чем-нибудь постороннем.
Часто они подолгу и молча сидели одни в комнате, изредка приглушенными и странными голосами что-то говоря друг другу. Если я заходила в комнату (как я боялась что-то сделать не так и разочаровать его!), он, глянув на меня, улыбался, и сердце чуть не выскакивало у меня из груди, оно билось у горла. Hо счастливой я чувствовала себя только несколько секунд - они явно ждали, когда я уйду, чтобы продолжить беседу.
Да, это, конечно, стыдно, но когда он уходил, я, бывало, прижимаясь к его рубашке, оставленной в ванне, думала о нем. А когда он снова был тут, пыталась делать вид, что он мне безразличен, что просто мне с ним весело.
И чего-то ждала, ждала…
Сегодня я опять смотрю на него не в силах вымолвить те жаркие и нежные слова, которые распирают мне грудь и увлажняют глаза. Я мечтаю о его любви, я готова оставить все и пойти за ним - пусть только позовет. А он… он опять присел ко мне на диван с чашкой в руке, гладит меня по полосатой спине и чешет за ухом, когда я сворачиваюсь клубком у его колена. Я чуть шевелюсь, мое дыхание становится хриплым и нежным; наконец я пригреюсь и заурчу, прикрыв глаза. От нежности мои лапы будут чуть подрагивать, обнажая острые коготки, которые ему так нравятся. Он снова говорит мне ласковые слова, и я не знаю точно - сплю я или нет? Hо все равно я знаю другое: он ходит к моей так называемой «хозяйке», к той, что живет со мной в этой квартире. Он любит не меня…
Литавры и гонги, фанфары и трубы,
набат, барабаны и залпы-
беззвучны и немы в момент, когда губы
друг друга находят внезапно!