Высоцкий высоко летал.
И пел он о высоком,
О дружбе, жизни, о любви,
О мире одиноком.
Высоцкий высоко летал.
И проникал всем в душу,
И проникает до сих пор,
Все вытащив наружу.
Высоцкий честно жил всегда,
И правду уважал.
И если слышал ложь из уст,
То правдой унижал.
Высоцкий высоко летал.
И с мудростью в глазах,
Теперь же ангелом парит,
Спокойно в небесах.
Не сломаться бы не озлобится,
Когда жизнь преподаст вновь урок.
Не извергнуть в порыве гнева бы,
Ядовито бранный поток.
Не сломаться бы не озлобится,
Когда взбалмошная судьба,
Надо мной начнет экспериментировать.
Проверять насколько я слаба.
Не сломаться бы не озлобится,
Не начать кидаться на всех.
Обвиняя других в своих бедах,
Оправдать пытаясь свой грех.
Не сломаться бы не озлобится,
И остаться в жизни простой.
Пусть немного уставшей, измотанной,
Но не злой, и чувствами живой.
Не прошу я у судьбы милости.
В моей жизни все будет как будет,
Если мне стоять на краю пропасти,
Пусть меня за ошибки Бог судит.
Я не знаю как жизнь моя сложится,
Если честно, и не хочу знать.
Для чего знать, чтобы тревожится.
Чтобы плакать, и снова страдать.
Ни за что лучше мыслями светлыми.
Буду строить я реальность свою,
Жить своими мечтами заветными,
Обнимать тех, кого я люблю.
Где - то в небе ночном синем, синем,
Моя звездочка счастья зажглась,
Ты не дай пожалеть мне Боженька.
Что на свет белый, я родилась.
Сколько мной уж было подытожено,
Дыр от дум уже не счесть в мозгу.
Жизнь свою сыграю как положено,
По другому люди не смогу.
Скажут нет, так нет, что же настаивать.
Скажут да, так значит, будет да.
Коль нужна, пройдут со мной огонь и воду,
Коль не нужна, забудут навсегда.
Сколько было слез уж мною пролито,
Сколько уже выплаканных строк.
Мною выстрадано и написано,
Знаю - это все пошло мне впрок.
Сколько мной уж было подытожено,
Я все выдержу и сберегу,
Жизнь свою сыграю как положено,
По другому люди не смогу.
Время сходит с ума, опять одна до дна
Одинокая постель смята, виновата
Что не рядом, так надо - это вряд ли;
Я твоя, с тобой до последней капли
Вдыхаю дым несчастья, кричу
От боли рвет на части, в твоей власти
И только лишь тебе могу сдаться
Только твои губы вправе касаться
Моего пространства…
Вдыхай меня, не спеша
Нежно и осторожно
Везде с тобой я твоя
Тебе всё можно
Вдыхай меня по чуть-чуть
Доводи меня до дрожи
Ты знаешь то, что я хочу
Тебе всё можно
Мой космос, моя планета
Я знаю, тебя по миллиметру
И каждой клеткой с тобою рядом
Я радуюсь дневному свету
Тону в глазах твоих как в океане
Нет ничего нежнее твоих касаний
И словно таю с каждой минутой
Просыпаясь с тобой каждое утро
----------------------------------------------------------------
Будь ближе, хочу услышать, как ты дышишь
О нас с тобою напишут
И мы взлетаем всё выше
Пролетая города крыши
Ты просто дай мне своего тепла
Открой мне тайны, и я тебя всю до дна
Вдыхаю медленно каждую из твоих частиц
И будто бы весь этот мир без границ
Вдыхай меня, не спеша
Нежно и осторожно
Везде с тобой я твоя
Тебе всё можно
Вдыхай меня по чуть-чуть
Доводи меня до дрожи
Ты знаешь то, что я хочу
Тебе всё можно…
По ладоням ток. Всё или ничего.
Сжимаю всё сильней.
Всё то, что оставил ты мне.
Не могу быть теперь одна, не устаю тебя искать.
Эти стены помнят нас, как и помню я.
Как прижимала к себе и думала не раз.
Да кто я тебе, чтобы удержать?
Ты уходил, позабыв свои ключи в дверях.
Мне всё понятно теперь.
Всю эту боль отделив будто на память мне,
Я не сломалась совсем, меня просто нет.
И никого после тебя мне не нужно вовсе,
Я всё ещё живу, вспоминая нашу осень…
Удаляю номера твои, пусть наизусть всё знала, и…
Попытаться снова жить, да так устала помнить.
Не приходи, я тебя прошу.
Мы не друзья, хоть и не враги, попросила уйти…
Но сказав неслышно, уходя обними.
И никого после тебя мне не нужно вовсе,
Я всё ещё живу, вспоминая нашу осень.
Я по ночному городу одна бреду в бреду,
Холодного рассвета жду, как лета.
И тело каждой клеточки горит в аду,
Но улыбаюсь лицам ночной столицы.
Зачем пустили мы под откос,
Что было дорого так вчера,
И масть какая - немой вопрос.
В колоде туз… это карт игра.
Так нестерпима тупая боль,
И пульсом в голову бьет тоска.
Зачем разрушили мы любовь.
Два дурака… два дурака…
Последнего троллейбуса маршрутов ребусы…
С холодную водою, река в запое.
Шаги и километры ведут за ветром…
И в город я одета… я буду где-то…
Зачем пустили мы под откос,
Что было дорого так вчера,
И масть какая - немой вопрос.
В колоде туз, это карт игра.
Так нестерпима тупая боль,
И пульсом в голову бьет тоска.
Зачем разрушили мы любовь,
Два дурака… два дурака…
Приснилось мне, что я поэт,
И музы кружат надо мною.
Проснулся. Слава Богу-бред!
Свят, свят, приснится же такое.
Отчетлив и предельно прост
Мир безразличных «за» и «против».
Меж ними не стоит вопрос,
Полутона их не заботят.
А сердце рвется на куски
От предисловья к послесловью.
И слёзы воющей тоски
Беспомощной ложатся солью.
Бескомпромиссен и жесток
Мир неподкупных «да» и «нет».
За жирной точкою итог,
Погаснет иль зажжется свет.
Надежда закрывает дверь,
Конечный вынесен вердикт.
Приобретений иль потерь
Сундук уверенно закрыт.
Контрастен и предельно мал
Мир черно-белого холста.
Там всем отказано тонам,
Там разлинованность листа.
Там жизнь распилена на два,
Никем не скошенных угла.
Там только лето и зима.
Весна там вовсе не нужна.
Служить иль не служить -
Так не стоит вопрос,
Ведь между не прожить,
За выбор будет спрос.
А выбор не велик:
Из двух - одну дорогу,
И каждый жизни миг
Служить страстям иль Богу.
Если спросили и ты ответил - это совет, а если не спросили - это уже наставление.
Не разберу, кому же я приспешник?
Неужто все же Янус я двуликий?
Устами каюсь: Я великий грешник,
А сердце слышит только: Я великий.
Ты смотришь в небо
Со всеми вопросами без ответа.
Все, что тебе нужно - это
Слышать свое сердце.
Мир полон боли.
Город чужой. Полшага до воли.
Все, что было, отпусти.
Полслова до близости.
Мир был бы холодным
Без таких как ты.
И судьба как ветка,
Постучит в окно от ветра,
Скажет: «Я с тобой»
Я пою твою любовь.
И голос будет ясным,
Делать этот день прекрасным…
Кому, если не тебе,
С кем, если не со мной.
Мир был бы холодным
Без таких как ты…
Ничто нас в жизни не пугает,
Ни ад, ни совести укор.
Как будто Бог наш почивает
От дней творения до сих пор.
Три вещи в мире невозможно скрыть, - любовь, кашель и бедность.