Мы зажили с сердцем раздельно:
Оно обитает вдали,
Где можно скитаться бесцельно,
Смотреть, как плывут корабли,
Покинув соленую гавань,
Умытую синей волной.
Я там побывала недавно -
И сердце теперь не со мной,
Оно не спешит возвращаться -
Гоняет в лесах среди древ,
Спугнув удивленного зайца,
Вдаль, где родниковый напев
Всё льется, звенит голосами,
Где воду уносит ручьем,
Где плечи ветра лобызали -
Осталось там сердце моё.
Там волосы путались в травах,
Иссушенных летним лучом,
Пьянил их дурманящий запах,
Там я подставляла плечо
Ладоням ласкающим ветра -
На солнце они горячи!
И сердце, души моей недра
Покинув, средь ветра стучит.
Ты хочешь найти моё сердце?
Я больше не властна над ним,
Ушло на лугах оно греться,
Чтоб дольше остаться живым.
Ушло оно в диком покое
Шуршать по зеленым листам,
Оно возродилось, живое.
Вдали - отыщи его там!
заниматься любимым делом, и не строить в себе баррикады,
жить лишь так, как всегда хотела, а не так, как кому-то надо.
и любить, словно время вышло, словно завтра последний поезд,
и читать себе еле слышно, каждый текст свой, как будто повесть,
просто повесть, ничье ранение, и ничей же глубокий кратер.
будто можно найти сравнение, этой боли, связать характер,
с парой-тройкой простых симптомов, излечиться, расправить плечи.
усмехнуться, что первый комом, и поверить, что время лечит.
заниматься любимым делом, постараться писать поменьше…
и обманывать душу телом, затирая в себе прошедшим
и растаявшим первым снегом, все, с чем некогда ты прощался.
но не звать все это побегом
не получится.
не пытайся.
как быть, когда вся жизнь из года в год - сплошной тревожный вечер воскресенья?
из опозданий, лжи и непогод какой-то бес прядет твой путь к спасенью.
ты, сделав шаг впотьмах, не сдержишь крик, - ступеньки нет! и - с визгом - прямо в пропасть.
и, проиграв очередной блицкриг, на дереве качаешься на стропах.
эй, девочка моя, куда теперь? на новую позвали амбразуру?
умерь свой пыл, тебя не ждут, поверь, наивную восторженную дуру.
цветным драже неверных слов-не-тем мостишь свою печальную дорогу
к глухой стене, чужой неправоте. стучишь? а не откроют, слава Богу.
но, в сотый раз на шлейке повернув к тому, кто лгал, бросал и рядом не был,
ты оборвешь покорность, как струну, и вдруг поймешь, о чем смеялось небо.
ты под ногами почву обретешь, а не канат/болото/грязь/подмостки,
и, скинув с плеч тоску и злую ложь,
танцуешь на безлюдном перекрёстке.
ангел?
бесенок?
ну только незрячий не разглядел бы изнанку твою.
крылья не скроешь,
копытца не спрячешь
в адской рутине/семейном раю.
аскорутиново-желтое солнце слепит печальных своих прихожан.
ты подмигнула с лукавым поклонцем - взглядом прохожий тебя провожал.
и леденцовой капелью в ладони небо весеннее сыплет лазурь.
старый трамвай переливчато стонет, двери раззявив в похмельную хмурь.
мимо бежишь,
яркий нимб поправляя
быстрым кокетливым жестом слепым.
первая бабочка шьет баттерфляем серую лайкру апрельской толпы
(в ногу шагают, а ты -
иноходцем,
рыжая,
легкая,
ветер-и-сны)
мой ясноглазый чертангел смеется, треплет лохматый загривок весны.
Учиться трудно, а научиться - ещё труднее!
Беспощаднее всего мы боремся с теми, кто так сильно захотел быть похожим на нас!
В череду благородных мыслей и возвышенных фраз человек иногда такое вкрутит, что начинаешь уже путаться - где же он настоящий на самом деле…
Каждый человек из костей и мяса слеплен,
И совсем не много тех, кто поступает по уму,
Но вчера ты был невзрачным,
А сегодня, вдруг, великолепен,
Значит ты, браток, попал под свежую струю!
в тот город, где я жил,
не приезжай!
там пыль, и грязь, и крошка меловая,
и тянутся, устало дребезжа,
по улицам печальные трамваи.
да, я там спал, работал там и ел,
но это всё - стандарты и рутина.
вот так круговорот привычных дел
становится смертельной паутиной.
стабильный вид из белого окна
способен довести до сумасбродства:
скелеты труб из стекловолокна -
мемориал отходам производства,
тела берез и старых тополей -
достойный гимн слепому постоянству.
здесь каждый третий грустью заболел
и до сих пор не выискал лекарство.
в мою постель закралась пустота,
прорезав душу выверенным бытом,
но скоро я смогу проснуться там,
где монотонность будет мной забыта.
и стянется болезненный порез,
исчезнув, словно буквы на скрижалях.
ведь лишь у тех нет права на болезнь,
кто вовремя отсюда уезжает.
и мне, поверь, ни капельки не жаль:
печать уже проставлена в билете.
в тот город, где я жил,
не приезжай!
поскольку там никто тебя не встретит.
смутные призраки новых строчек тянут за пальцы, ломают почерк.
месяц лениво качает ангел, звезды нетрезво танцуют танго.
пьешь, как целуешь, - легко и жадно. не обернувшись, уйдешь - и ладно. кто же так любит, скажи на милость? я ворожила, гадала, снилась -
ты отмахнулся от снов и песен, наши качели уравновесил,
серпик поправил на небе пьяный, звезды отпаивал валерьяной.
все просто взял и вернул на место, а мне одной - ни небес, ни блеска.
как без тебя пережить мне холод? светит хрустальным огнем мой город.
к новой зиме не готов, обижен, что в декабре мы не стали ближе.
шанс повстречаться (совсем ничтожен) дразнит, кусает, щекочет кожу.
калейдоскопом летят недели, скоро куранты мой год разделят,
перемешают «потом» и «перед».
может, вернешься?
я буду верить.
Вместо снега - холодный дождь.
Вместо неги - скупая ложь.
Бег по кругу - в коленях дрожь.
Круг замкнулся. Постой, не трожь
Свежих шрамов. Кровят рубцы.
Душу - в Храмы, а там Отцы.
Просят небо за нас с тобой.
Тихо плачет Хранитель твой.
Где ты снял свой нательный крест?
И не слышишь ты благовест.
Меркнут краски на образах
Люди-маски с тоской в глазах.
Что возьмешь ты: звон серебра
Или крест свой и путь добра?
вытяни руку.
вложу я в неё тепло.
дальше - беги, не смотри на меня печалью.
перед тобою дорога идёт в излом, -
только такие ты в жизни всегда встречала.
не было правильных линий, прекрасных черт,
без недостатков и без глубины изъянов.
если полюбишь - то с родинкой на плече,
если покинешь - то только в слезах и рьяно.
это привычно.
я видел тебя такой: горем убитой, с застрявшей тоской в ключицах.
думалось мне: ну зачем отдала покой,
стоило ли так безумно тебе влюбиться
именно в тех, кто тебя не умел ценить,
с кем ты разделишь и радости, и тревоги,
чтобы потом ты осталась одна в тени,
веру теряя в надежду, любовь и бога?
после я слышал искусственный звонкий смех,
будто бы не было тех вечеров о боли
и пустоты, о которой не скажешь мне,
пусть я всегда был готов разделить с тобою
все твои сломы, попытки бежать не к тем,
все твои слёзы, что после улыбкой крылись.
ты мне была словно святость, почти тотем,
ангел, которому не подарили крылья.
вот потому я в ладони вложу тепло
и отпущу тебя дальше искать удачи,
сколько б попыток уже и ни утекло, -
словно бы путь твой в сию же минуту начат.
я не скажу тебе, как я всегда в тени
взглядом усталым тебя провожаю снова,
ведь я единственный, кто бы тебя ценил, но…
ты всегда выбирала совсем другого.
Во времени больше порядка, чем в наших делах - оно хотя бы не возвращается назад.
У каждого свой дар и все дары от Неба,
Но и трудиться нужно не только ради хлеба…
Всегда стремись к тому (пока еще не стар),
Чтобы добрым людям послужил твой дар.
Бич для коня, узда для осла, а палка для глупых.
Не отвечай глупому по глупости его, чтобы и тебе не сделаться подобным ему.
Что влагающий драгоценный камень в пращу, то воздающий глупому честь.
Дверь ворочается на крючьях своих, а ленивец на постели своей.
Хватает пса за уши, кто, проходя мимо, вмешивается в чужую ссору.