Человек интересен ровно в той степени, в какой от него можно еще что-то ожидать.
Сколько правды и сколько лжи можно узнать, если подслушивать все разговоры о себе.
Авраам Линкольн:
Я убежден, что Библия является наилучшим подарком, которым Бог когда-либо наделил человека. Все наилучшее от Спасителя мира передаётся нам через эту книгу.
Наполеон:
Библия - необыкновенная книга. Она Живое Существо, побеждающее все ей противостоящее. Евангелие имеет какую-то таинственную силу, нечто удивительно мощное; теплоту, которая действует на ум и очаровывает сердце…
Чарлз Дикенс:
Новый Завет является величайшей книгой теперь и в будущем для всего мира.
Ньютон: Библия содержит в себе больше признаков достоверности, чем вся светская история.
Эйнштейн:
Можно с уверенностью сказать, что доктрина личного Бога, управляющего событиями природы, никогда не может быть опровергнута наукой.
Эммануил Кант:
Существование Библии, как книги, есть величайшая польза для всех людей, когда-либо испытанной человечеством. Всякая попытка умалить Библию есть преступление против человечества. Своим содержанием Библия сама свидетельствует о своем Божественном происхождении. Она открывает нам в величии и выполнении плана спасения весь ужас нашей греховности, всю глубину нашего падения… Библия самое ценное сокровище, без которого я был бы в жалком положении. Все прочитанные мною книги не дали мне того утешения, какое дало Слово Божье в Библии: «Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мною» (Пс. 22,4)
Галилей:
Священное Писание никогда не может ни лгать, ни ошибаться; изречения Его абсолютны и непреложны.
Белинский:
Есть книга в которой всё сказано, всё решено, после которой ни в чём нет сомнения, книга бессмертная, святая, книга вечной истины, вечной жизни - Евангелие. Весь прогресс человечества, все успехи в науках, в философии заключаются только в большом проникновении в тайную глубину этой божественной книги… Основания Евангелия - откровение истины через посредство любви и благодати.
В. Гете:
Пусть развивается научная культура, пусть преуспевает естественная наука в глубь и в ширь, пусть ум человека развивается сколько угодно, но культурного и морального уровня христианства, которое сияет в Евангелиях, они не превзойдут.
Достоевский:
Господи! что за книга это Священное Писание, какое чудо и какая сила, данные с нею человеку… И сколько тайн разрешённых и откровенных! Люблю книгу сию! Гибель народу без Божьего Слова, ибо жаждет душа сего слова и всякого прекрасного восприятия.
Пушкин:
Я думаю, что мы никогда не дадим народу ничего лучше Писания… в нём находим всю человеческую жизнь. Священное Писание, сколько его не перечитывай, чем более им проникаешься, тем более все освещается и расширяется. Вот единственная Книга в мире: в ней все есть!
Гейне:
Библия. Справедливо называют ее также Священным Писанием. Кто потерял своего Бога, тот снова найдет Его в этой книге, а кто никогда не знал Его, на того из нее дыхание Божьего Слова.
Гёте:
Библия говорит к сердцу каждого поколения, а мерилом для оценки жизненности и силы народа будет всегда его отношение к Библии.
Дохтур Guguцэ князь Бешбармакоff:
После прочтения Библии в существование бога перестают верить даже ярые фанатики, а тот, кто утверждает, шо бог есть, тот Библию не читал.
И усыпляя память чем-то сильным,
Что с градусом хмельным, да в горло льётся-
Тебя я вспоминаю в тёмно-синем-
Ты ищешь штопор… Он потом найдётся.
Под светом лампы яркого свечения,
Такой противно-резко-белой-эко…
Вне всякого малейшего сомненья
Нет в этот миг мне ближе человека.
Две-три игривые, скабрезненькие фразы…
Мурашки… сердце-кролик…тремор…токи…
Хочу тебя сейчас же! В кухне! Сразу!
Разряды страсти к телу так жестоки!
Мой континент ты в плен забрал надолго.
А вместо Мира- всучен жалкий глобус…
Бог нас сводил должно быть с неким толком,
Но не сложился странный этот фокус…
Я объявляю Вам, мон шер, войну!
Сейчас мы оба, несомненно, живы…
Хоть я у чар ещё хмельных в плену,
Но прозреваю… Лживы! Лживы! Лживы!
Все Ваши речи- тонны глупых букв!
Все Ваши чувства- сотрясание сферы!
Мертвы надежды… Нету больше веры…
А в венах соки от болотных клюкв…
Я выхожу из затяжного сна,
Из цепких лап царицы-литаргии…
Пусть я одна… Пока ещё одна…
Но «свято-место…» будут и другие…
Снимите это- я уже дышу!
Долой все трубки трахеостомии!
В огонь «больничное»! Скорее, я спешу!
И в топку образы со штампом «ностальгия»…
Если зная, что ответить врагам, мы научились молчать, значит, мы научились их побеждать.
Удача никогда не отзывается на наши старания и усилия - она сама знает где и когда ей нужно появиться.
Когда казалось - сердце пополам,
И в остальных делах совсем кранты.
И ты бежишь, как заяц по полям,
И глаз не радуют ни травы, ни цветы.
Скорей очнись от суетных проблем,
И хватит дрыхнуть - ты же не медведь.
Найдётся малый в памяти пробел,
И он заполнится хорошим только, ведь
Над нами небо цвета молока,
Под небом поле синих васильков.
Плывут неспешно яхты-облака
В страну далёкую с названием Любовь.
Журчат в лесу прохладные ручьи
С водой, оттенка старых рваных джинс.
Ночь коротка, как пламя от свечи,
Но впереди ещё большая жизнь.
Давай затеем старую игру,
Друг друга будем резво догонять.
А с устали нырнём в прохладный пруд,
Но и в воде вам не догнать меня.
Жизнь прошлая дурацкая - прощай,
Жизнь новая кайфовая - привет.
Порвался ворот старого плаща,
Но сквозь дыру сочится божий свет.
Бездумно множат бесов клоны;
То тут, то там они пищат.
Не трожьте братцы покемонов,
Они в аду вам отомстят.)
снова дует ветер перемен,
вырывая прошлого страницы.
вот и я, подобно лёгкой птице,
покидаю свой вчерашний плен.
расправляю крылья и лечу,
наполняя лёгкие свободой.
проведённые в неволе годы,
вспоминать отныне не хочу.
каждому своё: сверчку - шесток,
птахе - небо, падшему - прощенье.
всякому предавшему - забвенье,
как ценнейший жизненный урок.
мне - моё. того, кто по плечу.
остальных я отпускаю. с богом.
знаю, что сведёт меня дорога
с тем, с кем рядом дальше полечу.
прочь.
от каждодневной суеты
и невыполненных всуе обещаний,
прочь
от всех болезненных прощаний
и от давящей внезапно пустоты.
прочь
от этих серых, пыльных стен,
от всего, что стало неуютным.
верю я - он будет мне попутным -
долгожданный ветер перемен.
Мой изнасилованный мозг
Сверкает грустью обнаженной.
Стекают слезы, будто воск
С души нечаянно зажженной.
От беспокойства в волосах
Седая прядка появилась.
Застыла стрелка на часах -
Как-будто жизнь остановилась.
Кусая каждый позвонок,
Любовь ползет змеей по коже.
И тело, сжатое в комок,
Никак унять не может дрожи.
В ловушке чувства своего
Я тихо тлею до рассвета.
И все бы было ничего,
Да только, чувство без ответа…
напои меня чаем с мятой и, пожалуйста, обними. ты ночами всегда крылатый, ты ночами всегда один. в этой комнате воздух спрятан - не отыщешь к нему двери. одиночеством город смятый. забери меня, забери. и сквозь волн полуночный шёпот, не рассказывай: говори, где на сердце восьмая нота,
где как будто бы край земли.
эти звёзды готовы плакать. нам заклятые фонари, равнодушные блики-пятна, не заменят морской зари. волны нежно под рёбра хлынут, ты, которого я люблю, не утонешь в себе отныне, выход к нашему кораблю разукрашен небесной пылью, взвесь тумана над ним парит, чтобы сказки все стали былью. ярче всякой звезды гори.
и дыханьем ночи объятый в серебристо-родной дали, обними меня - крепче клятвы. проигравший судьбе пари, напои меня чаем с мятой, и, пожалуйста, не дыши,
если я различаю внятно
отголоски твоей души.
На самом деле, не самые сильные сперматозоиды появляются в жизнь, а самые глупые.
Умные отправляются прямиком в Рай.
Я заприметил странности в своей судьбе,
И всякий раз жду от нее подвоха:
Как только скажешь всем, что хорошо тебе,
Так непременно станет почему-то плохо.