Читать людей - не лучшее из чувств,
Не самое приятное, поверьте.
Они бегут, пытаясь спрятать грусть -
Распахнутость души подобна смерти.
Их маски непрозрачны, но тонки.
Улыбки нарисованы нелепо.
И только взгляды, полные тоски,
Позволят сделать точный сердца слепок.
Задумчиво вглядевшись в их глаза,
Увидишь всё, что спрятано от прочих,
Всё то, о чём им вслух сказать нельзя,
Всё то, о чём они вздыхают ночью…
О чём поют, за что порою пьют,
Чего боятся, чем тревожит память,
Что унесут в последний свой приют,
Кто смог неизлечимо душу ранить…
Они о том молчат. И ты молчи.
Оставь их безымянными в тетрадях.
Бог дал талант подыскивать ключи,
Так не ломай же стены, Бога ради.
В час, когда так изумрудна твоя тоска,
Мысли чернеют, с собой принося стакан.
В час, когда дуло, застывшее у виска,
Кажется выходом… Катятся по щекам
Слёзы, которые прятались много лет
В маске, приклеенной намертво «всё окей!»,
В смятой улыбке, которая только блеф,
В море подушек и скомканных простыней.
В час, когда нет ни единой зацепки жить.
Точки над «» до единой везде стоят.
Воспоминания… В них было столько лжи…
Их череда, будто медленный, едкий яд,
Травит сознание: жил ли ты? Жил ли? Жил?!
Или всего лишь нелепо существовал?
Воспоминания - море бескрайней лжи.
Кто твою жизнь по своим образцам ковал?
Сколькие в душу плевали? А скольким ты?
Бусинок счастья хватит лишь на браслет…
Стоя у самой последней хмельной черты,
Сможешь ли свой разглядеть за спиною след?
Не прячьтесь, когда вас обидели, не замыкайтесь… Идите к людям - и они рассудят. Все равно за правду всегда большинство.
У эгоистов есть одно распространенное предубеждение - если вы делаете им доброе дело, значит, вы обязаны делать его всегда!
Если мудрое слово услышит разумный, то он похвалит его и приложит к себе. Услышал его легкомысленный, и оно не понравилось ему, и он бросил его за себя.
Речь глупого - как бремя в пути, в устах же разумного находят приятность.
Речей разумного будут искать в собрании, и о словах его будут размышлять в сердце.
Как разрушенный дом, так мудрость глупому, и знание неразумного - бессмысленные слова.
Наставление для безумных - оковы на ногах и как цепи на правой руке.
Глупый в смехе возвышает голос свой, а муж благоразумный едва тихо улыбнется.
Как золотой наряд - наставление для разумного, и как драгоценное украшение на правой руке.
Нога глупого спешит в чужой дом, но человек многоопытный постыдится людей;
неразумный сквозь дверь заглядывает в дом, а человек благовоспитанный остановится вне;
невежество человека - подслушивать у дверей, благоразумный же огорчится таким бесстыдством.
Уста многоречивых рассказывают чужое, а слова благоразумных взвешиваются на весах.
В устах глупых - сердце их, уста же мудрых - в сердце их.
Не бывает безвыходных ситуаций, бывают только безвыходные люди. Эту мысль я сказал 1999 году попал в.
Бог всегда допускал и будет допускать невинные жертвы, чтобы человеку отчетливо было видно всё безумие совершаемого зла.
Многие «ценят» добро только тогда, когда оно безотказно.
В происходящем человек видит всегда то, что он видит, но если очень нужно, он увидит даже то, чего нет.
Я снова здесь - на берегу Невы.
В том месте, где гранитом, как корсетом,
Ее не затянули. С головы
Срывает кепку теплым майским ветром.
Я снова с той же нежностью в груди,
Кидаю камни в илистую воду.
И чувствую, что счастье впереди.
И созерцаю свежую природу.
Ты помнишь, мы сидели здесь вдвоем,
Друг другу доверяя все секреты.
Или молчали каждый о своем,
Курили, экономя сигареты.
Кормили голубей и воробьев,
И уткам иногда перепадало.
Ты понимал меня тогда без слов,
И я тебя по взгляду понимала.
От страсти закипала в венах кровь.
Мы целовались, опуская веки.
Мы верили в великую любовь,
Которой крепко связаны на веки.
Но, видимо, закончились века,
И лопнули связующие тросы.
Остались только память, да река,
Да медленно седеющие косы…
Ошибаются все. Даже те, кто умны.
Это опыт - не повод для грусти.
Мы друг другу с тобой ничего не должны.
Время лечит. И скоро отпустит.
Попытаться - не грех. Проиграть - не беда.
Ну, и как там ещё говорится…
Если снова пора уходить в никуда.
Обещаю не пить и не злиться.
Очень больно терять, не успев завладеть.
Дотянуться до неба - и в землю.
Ты - не полностью я. Может, только на треть.
Но частичной любви не приемлю.
Какая-то смертельная усталость
Возвысилась надгробием надо мной.
Любовь давно закончилась, но жалость
Царапается долгом и виной.
Семья скорей на каторгу похожа.
Мы очевидно близимся к концу.
Ты мучаешься молча, и я тоже
Размазываю слезы по лицу.
Живем в одной квартире, как соседи,
Встречаясь лишь на кухне по утрам.
Наверное, на том и этом свете
Не хватит места, чтоб ужиться нам.
Но я решать проблему не готова.
Смиренно, как покойница, лежу
И жду, когда ты скажешь это слово,
Взвалив рюкзак на плечи: - Ухожу…
Из Москвы на дачу привезли кота. Кличка Няшка (кличка реальная). На вид плюшевая игрушка с открывающимися глазами. Местные коты явно подняли его на смех мол «такая ванильная цаца и поставили на постоянные гонения со своей территории. При хозяйке он с аристократическим видом сваливал в свой дом и степенно смотрел на соперников. Но стоило его любимой хозяйке уехать с территории дачи и кота подменили. Сперва Няшка уделал всех окрестных котов, до состояния бегства при его виде. Затем он приступил к активной охоте за дичью, было поймано: несчитанное количество сусликов, штук 5 воробьев и несколько неизвестных птиц, один крот (как не знаю сам на даче выводить пытался, а кот за два дня поймал) и в довершении белка (кстати единственное существо которое было Няшкой съедено). А Эверестом Няшки стал пес Моцарт сторожа дачного поселка (этакая махина выше пояса своего хозяина), которая при удачном выпаде могла бы Няшку перекусить пополам, но история не знает альтернатив и Няшка просто расцарапал Моцарту морду и навсегда отбил охоту гавкать на него. С возвращением хозяйки Няшка стал снова - плюшевой ванильной цацей, но уже никто на него не рыпался.
Есть у меня кот. Даже КОТИЩЕ - здоровый, красивый, но с навозом вместо мозга. Звать Лаврентий, в честь нетленного Палыча Берии. Похож, с@ка, особенно в пенсне.
Очень резвый, но его GPS временами дает конкретные сбои и он одновременно хочет идти в юго-северном направлении, что ему, как ни странно, не удается. Была у него одна фича - любил гад с разбегу
залезать на дверные коробки до середины, уцепившись когтями,
естественно, портачил их своими когтями и, естественно, регулярно
отгребал за это положенную дозу женского полового органа. По ходу, ему нравился эффект адреналина, когда его ж@па ненавязчиво встречалась с чем-нибудь увесистым. Рефлекс работал исправно, поэтому, завидя любые мои телодвижения в его сторону, когда он сидел на боевом посту в полутора метрах над землей, вцепившись в коробку, этот тупой, но резвый комок шерсти отталкивался в сторону и в меру своих возможностей сваливал в ту сторону, где по его кошачьему пониманию должно быть безопасно и кара в виде несанкционированного отрывания конечностей его не настигнет.
Это место было за разобранной металлической кроватью, где его и правда не достать, а отодвигать кровать ради детской радости отвесить пушистому мерзавцу тумаков - лень. НО! Ко мне на ночевку месяца четыре назад должны были приехать гости и я кровать разложил, о чем кот, в силу своей кошачьей имбецильности, догадаться не смог.
Так вот, в этот знаменательный день четырехлапый дурень снова залез на дверь. Вставать мне лень, поэтому без отрыва от производства я делаю угрожающее движение, по пути хлопая в ладоши. Эффект достигнут - мудрый Лаврентий, справедливо рассудив, что килограмм пендалей на квадратный сантиметр откормленной жопы ему сейчас ни к чему, проторенным маршрутом срывается с косяка и, издавая скрежет когтей по паркету, лихо закладывает вираж и по-молодецки влетает в комнату. После чего раздается нехилый Бамс (вообще-то «п.и.з.д.ы.к», но я ж не буду тут ругаться) и в воздухе на десяток секунд повисает тишина. Потом из-за двери, покачиваясь, выходит косматый Шумахер с разбитой в кровь мордой и охреневшими глазами. Не ожидав подставы, это чудо, по-видимому заработало легкое сотрясение мозга, так как его жизнерадостная траектория совместилась с дислокацией железной ножки кровати. В глазах непонимание, каким это образом я получил в союзники железного стоячего полицейского и что ж теперь, собсно, делать. Мне аж жалко его стало. Мордочку я мерзавцу отмыл, зеленкой закапал, кровать вскоре опять сложил…
Но моторная память - самая сильная и теперь умудренный опытом Лаврентий временами печально сидит перед дверями и поглядывает на них со щемящей ностальгией, не предпринимая попыток вернуть бравые времена лихой скалолазной молодости.
Собака как будто чего-то ждала,
Но всё затопила вечерняя мгла.
Один лишь фонарь - круг добра в тишине,
И пес в нем сидит, он сказать хочет мне:
«Ты, друг, не гони меня, лучше возьми
С собою, ведь люди должны быть людьми.
Живу одним днем, что случится потом -
Не знаю. Поэтому нужен мне дом.
Хозяин мне нужен, но чтобы не бил,
А гладил меня иногда и кормил".
Я вздрогнул. Проснулся во мне человек…
Ответил: «Устрою тебя на ночлег».
Собака за мной по дороге пошла,
Меня с полуслова она поняла.
Кивнула, пролаяла: «Буду служить,
И дом твой, и сад я начну сторожить».
Коснулся горячий язык моих рук,
Я понял - вот самый мой преданный друг…
…
На улице радостно всходит луна,
О жизни собачьей всё знает она.