Ничтожество взошло на трон,
Запутавшись в подолах ризы,
Но больше всех не он смешон,
А воздыхатели и ж@п@лизы!..)))
Мы удивляемся, как это у людей все так легко получается, порой не задумываясь, как много им пришлось для этого потрудиться.
Умер - это когда неожиданно, а если дождались - значит, скончался…
ну ты уж точно выбирай:
или с милым в шалаше,
или в клетке - рай…
долго я буду бежать за своей судьбой, слепо искать её в лицах среди прохожих?
я и на край бы отправился за тобой, если бы знал, что ты так на неё похожа.
если бы знал - у неё и твои глаза, и силуэт, и следы на усталой коже…
я бы бежал без оглядки, туда, назад, если бы знал, как вы сильно с судьбой похожи.
если бы знал… только много дано мне знать?
я - человек, что никак не опустит руки, тот, для которого не создана весна, тот, у которого собственный счёт к разлуке.
я бы бежал, если только нашёл бы след, если бы в этой толпе я прочёл, как имя, взгляд, что терзает меня много сотен лет; руки, которых я ждал. и я болен ими.
долго ещё мне бежать за своей судьбой?
ты обернёшься, - отсветом среди прохожих…
я так привык ожидать, что живу тобой,
что не заметил, как, всё-таки, вы похожи.
Легко любить отчизну, необязанную тебе ничем!
Мы прощаем друг друга ради себя, но блаженнее всех тот, кто будет прощен Богом!
Безнравственность взошла наверх…
Вы предпочтение отдали
Тому, что вызывает смех,
Там, где впору быть печали…
Вы святотатство возвели на трон,
Смакуя пошлые остроты -
Он ваш кумир, он так смешон,
В речах крутые обороты…
Но Боже мой, в который раз,
В каком по счету поколении
Опять лицом всё в ту же грязь…
В безумствующем поклонении
Вы мажете свои одежды,
Колени пачкая в говне,
Лобзаете уста невежды,
Который служит сатане -
Вы, кто так безмерно обожает
Себя духовным выставлять,
Знайте, кто из вас еще не знает,
Вы - обмануты опять!
август подкрался холодным и серым рассветом.
сладкий недавно туман непонятно горчит,
с пыльных асфальтов в канавы стекается лето и по ночам рыжей пылью по ветру летит.
сумрак дождливый подёрнулся ласковой дымкой - взрезали жёлтые лампы его, словно ткань.
жухлые листья плетут на ветвях паутинки,
тонким узором чертя невесомую грань.
тёмное небо из гроз и морского прилива рвётся,
как вата,
роняя жемчужную кровь.
ветер крепчает,
- сильнее седые порывы,
- в помощь зовёт к себе стаю осенних ветров.
зной из дорог жгучим жаром вливается в небо и растворяется с криком в холодном дожде.
с крыш на чердак возвращается летняя небыль,
сон тёплым пеплом шагает по тёмной воде.
все одуванчики выжаты в терпкие вина;
всё обветшало. осталось забыться и ждать.
вроде ведь лето, но всё так смешно уязвимо…
просто,
наверное,
августу летом не стать.
И в адресе - семь, и на стрелках часов, лениво ползущих привычным маршрутом,
Всё та же семёрка забралась в апрель, где лист календарный румянится утром.
Когда тебе семь, быть любимым легко, вот так, ни за что, без особых свершений.
И жизнь, точно комикс цветастой волной, взбивается в счастье пузырчатой пеной.
Когда тебе двадцать, так много надежд - зеркальное эхо в родительских душах.
Всё то, что самим довелось не успеть, ты должен нагнать, став быстрее и лучше.
Зажглись маяки - так плыви до конца, сквозь лик изменившие черные волны.
А если на дно, то, конечно, спасут, вот только глазами ужалят - никчемный.
По паспорту - тридцать, раскинулся штиль, ни бури, ни ветра, спокойные воды.
Когда-то казалось - сломался, погиб, теперь это всё лишь оттенки свободы.
Суденышко мягко взрывает волну, компас не собьется с привычного курса.
Тебя начинают любить за покой, за ровность маршрута, успех и ресурсы.
Четвертый десяток приносит уют, и сердце не мечется раненной птицей.
Не все горизонты вместишь на ладонь, тускнеет мечта, что уже не свершится.
Корабль идет вдоль своих берегов, рифмуя волну, точно римский Гораций.
Тебя любят больше, наверно, в ответ, и если в толпе ты сумел затеряться.
Дальнейшие годы текут, как ручей, всё тоньше и тоньше, прозрачней, бледнее.
Корабль неспешно уходит на дно, вобрав весь огонь, что стремился по венам.
Тебя любят снова, как в юные семь, за то, что ты здесь и пока еще дышишь.
А ты вспоминаешь всё то, как ты жил и ради чего всё карабкался выше…
Так страшно однажды зажмурить глаза и вдруг осознать, что стоишь у финала,
И больше не хочешь всеобщей любви, а лучше по-своему прожить всё сначала.
Люди осуждают добро не потому, что они не понимают его, а потому что не способны ответить тем же…
Никакой ясный ум, никакое здравомыслие не в силах превозмочь в человеке его глупые, ничем не объяснимые привычки.
Каким удивительным свойством обладает наша жизнь - она таки проходит!
страх как палач души
грудь в перебоях терций
словно за гранью ширм
прячется сила сердца
мир ведь не бел-он пег
много в нём тёмных пятен
труден по жизни бег
долог и непонятен
разум познал испуг
в мыслях разряды молний
сколько всего вокруг
что может дрожью по’лнить
страх как палач души
воля-её спаситель
чтобы достичь вершин
храбрость
в себе
носите
А сегодня август заглянул в окошко,
Ежевичной веткой руку протянул,
Зачерпнул с небес тихо звёзды ложкой,
И меня с лихвою ими оплеснул.
Я стою намокнув, тихим звёздным счастьем,
Под игривым солнцем громко хохочу,
И твои сжимая крепкие запястья,
Поделиться летней радостью хочу,
Сделанной из ранних багряннЫх закатов,
Из сверчков журчащих в сохнущей траве,
Из душистой, свежей, холодящей мяты,
Из дождей струящих, выпавших в четверг.
Что же будет дальше? Подоспеет осень,
Спляшет надоевший всем уже бостон,
И опавших листьев на дома набросив,
Облачит проспекты в грусти капюшон.