Артуро Перес-Реверте - цитаты и высказывания

ПОСЛЕДНЯЯ ПУГОВИЦА

Это случилось не так давно, в Хихоне. Тем солнечным утром на берегу было полно народу. Одни плескались на мелководье, другие прогуливались по набережной, любуясь морем. На пляже царил приятный, безмятежный покой, возможно, потому, что почти не было туристов. Здорово было стоять, опираясь на парапет, и глядеть, как белые паруса рыбацких лодочек скользят вдоль линии горизонта. Какая-то малышка крепко спала на полотенце у самой кромки воды. Детишки постарше носились по пляжу, отчаянно мешая купальщикам. Девочки-подростки в скромных бикини нежились на солнышке, а их мамы и бабушки увлеченно болтали, прогуливаясь по колено в воде. Белобрысый мальчуган, худенький и очень серьезный, построил замок из песка и теперь вел безнадежную борьбу с приливом, разрушавшим его стены. Неплохой урок для человека семи лет от роду.
В той паре не было ровным счетом ничего примечательного. Двое старичков, пришедшие искупаться. Я б не обратил на них внимания, если бы не женщина. Она была худенькая, в цветастом платье с пуговицами спереди, какие часто надевают летом пожилые женщины. Седые волосы стягивала широкая лента. Ее муж был одет в пестрые плавки и пытался застегнуть непослушными пальцами серую рубашку. Я видел его ноги, худые и белые, ноги старика, руки, сплошь покрытые отметинами, которые оставляют годы. Должно быть, наступило его последнее лето. Корявые пальцы старика никак не могли справиться с последней пуговицей, и тогда жена мягко отвела его руку и застегнула рубашку сама, а потом неторопливо, ласково провела по его волосам, словно пытаясь сделать мужа хоть немного красивее.
Я глядел на пожилую пару, пока они поднималась по лестнице, и видел, как старик преодолевает крутые ступеньки, тяжело опираясь на плечо жены. И я сказал себе: смотри, Артурин, эти двое были вместе целых пятьдесят лет, день за днем. Было все - дети и внуки, «молчи и слушай, что я говорю!», футбол, поздние возвращения, вспышки гнева. Она видела этого мужчину и сильным, и унизительно слабым. Она могла бы презирать его за эту слабость, считать эгоистом и тираном. Но до сих пор хватает нежности, чтобы пригладить ему волосы и застегнуть верхнюю пуговицу на его рубашке. Ей не важно кто он: славный человек или негодяй. Она терпела муки родов, старалась не волновать его по вечерам, когда он чувствовал «какую-то слабость в груди», вставала чуть свет, чтобы хоть немного посидеть в тишине на кухне. Ее преданность не имела ничего общего с тем, что мы привыкли называть любовью. Хотя, возможно, настоящая любовь как раз в том и состоит, чтобы поправить мужу волосы: «Приведи себя в порядок, Маноло». Она спасала его, когда он в очередной раз собирался умирать: «Успокойся, дорогой, посиди, врач скоро приедет». Она деликатно напоминала ему застегнуть брюки. Она отдала ему свою жизнь, а он далеко не всегда был достоин этого дара.
Теперь он полностью зависит от нее, а она ему по-прежнему помогает. Она ни дня не прожила для себя, отказалась от стольких желаний, но не нарушила данного когда-то обета. Скоро ее Маноло покинет этот мир, и она останется совсем одна. Жизнь утратит смысл. Дети и внуки вдруг покажутся чужими, далекими. И тогда она будет тосковать о цепях, сковавших ее по рукам и ногам много лет назад, когда ей едва исполнилось двадцать и она мечтала о возвышенной любви, уютном доме и семье, совсем как в кино. Возможно, перед тем как отправиться к праотцам, он успеет понять, чем была для него эта женщина. И тогда он заплачет и попросит у нее прощения за то, что столько лет обращался с ней, как с рабыней. А она, как всегда, промолчит - только поправит ему волосы, чтобы он умер красивым… Нет бы усмехнуться и сказать: «Вовремя же ты спохватился, сукин сын!»

Красота души растет вместе с возрастом, по мере того, как исчезает красота тела.

«…Я понял, что такое вера: это нечто не зависящее даже от того, существует ли Бог. Вера - это прыжок вслепую навстречу чьим-то рукам, которые подхватят и примут тебя… Это утешение перед лицом непонятных страхов и боли. Доверие ребенка к руке, выводящей его из темноты.»

«…Все-таки презрение - отличное успокаивающее средство, подумал он про себя. Оно все расставляет по своим местам, как таблетка аспирина, рюмка спиртного или сигарета.»